Хроники Моокрогга. Изнанка Тьмы. Том 1

– Ты встретишься с Тахарьеоном один на один. Не спеши со словами, северянин, первая ошибка может стать для тебя последней. Помни кто перед тобой, каждую минуту. И не забывай, что за любую услугу придется платить. Быть может не сейчас, но позже – непременно придется.

– Я никуда не пойду, пока не услышу ответ!

– Чтобы попасть обратно тебе нужно будет снова войти в эту рощу. Удачи, Носящий Печать. Я буду ждать тебя здесь.

Перед глазами взорвалось звездное небо, желудок ухнул куда-то в пятки, но ощущение падения в никуда исчезло так же стремительно, как и появилось. Голова кружилась, но ноги стояли на твердой земле, зрение бесстрастно докладывало, что окружает меня теперь не безымянная рощица, а серая каменистая пустошь, щербящаяся камнями и скалами, протыкающими низкое небо. Мутное зеленоватое солнце безуспешно пыталось разогнать грязное кружево облаков. Впереди слева высился какой-то валун и, после недолгих колебаний, я направился туда, на ходу пытаясь разобраться в ощущениях. Легкий мазок ветра по щеке, скрип серого песка под сапогами, стремительно летящие по небу облака – все это было настолько реальным, что могло свести с ума. Быть того не может! Каким, Бездна меня сожри, образом я мог здесь оказаться, да еще и «во плоти»?! И почему не испытываю от этого никаких неудобств? Может это все-таки сон? А реальности пейзажу добавляет мое собственное сознание, привыкшее окружать себя звуками и движением? Возможно, ветер и песок – это всего лишь иллюзия, бесконтрольно созданная мозгом, а я стал жертвой специфического чувства юмора Хранителя Пламени Мертвых? М-да, обхохочешься. Вот проснусь и посмотрим, кто будет смеяться последним.

Выбранный ориентир вблизи оказался похож на некое подобие кресла – здоровенный кусок серого камня с плоским шлифованным сидением и высокой спинкой. Рядом, привалившись спиной к «подлокотнику», стоял мужчина неопределенного возраста с длинными белыми волосами. Высокие, почти до колена, сапоги с серебряной оковкой по носку, аскетично-черная одежда, серебристое навершие меча на поясе слева. Внешность вполне себе человеческая, а вот сложение на порядок внушительнее. Никаких тебе рогов, клыков или раздвоенного хвоста, вопреки всем бестиариям Храма. Столкнешься в лавке и не поймешь на кого напоролся.

Льдисто-белые колючие глаза без зрачков встретились с моими, заставив вздрогнуть от неизмеримой беспредельности взгляда, свойственной высшим иерархам сопряженных пространств. Я внезапно всем существом осознал, что пришел на эту встречу один и без помощи Ашхатора вряд ли сумею вернуться. Сердце обдало холодом, в горле согласно пересохло.

– У тебя много вопросов, смертный. И ты был достаточно смел, чтобы прийти ко мне безоружным.

Я внутренне содрогнулся, представив, как наскакиваю на владыку Сопредельного мира с дубиной наперевес, а тот, не в силах устоять перед моей вселенской мощью, сползает со своего каменного седалища, истерически хохоча. Губы Воплощенной Смерти внезапно тронула мёрзлая улыбка. Ох, вот только этого не хватало – я даже не почувствовал его вторжения в сознание!

– О чем ты хотел спросить меня, смертный? Послушать рассказ о том, с кем столкнула тебя Судьба? Он в силах сам ответить на твои вопросы, для этого вам не нужен посредник в моем лице.

– Но разве он действует не по вашему слову, Великий? – я на всякий случай использовал самое нейтральное обращение к иерархам сопряженных пространств. Без должной субординации такие личности тебя как минимум не будут слушать, а как максимум – пришлепнут словно спесивую мошку.

– Нет.

– Значит, он действует только по своей воле?

– Я не могу поклясться в том, чего не знаю. Скажу лишь, что эта воля не моя.

Конечно, иерархов в сопряженных пространствах хватает. И каждый из них ведает определенной сферой, иногда тесно сплетающейся со сферой «коллеги», но все равно имеющей какие-нибудь отличительные особенности. Разделение по «сферам ответственности» не имело никакой сакральной подоплеки, как и не преследовало цели занять руки шатающегося без дела иерарха. Не иерарх порождал явление – явление порождало иерарха. Воплощая в зримой форме того, кто изнутри видел и понимал суть явления-прародителя, досконально разбирался в его законах, мог регулировать интенсивность и масштаб его проявления.

– Но могу ли я доверять его слову, Великий?

Тахарьеон шевельнулся, пожал плечами, черен меча у пояса поймал и отразил тусклый блик зеленоватого солнечного диска:

– Доверие – это сила перед лицом друга и слабость перед лицом врага. Можешь ли ты доверять моему слову, смертный?

Я вовремя вспомнил о предупреждении Ашхатора и прикусил язык, не сболтнув очевидную глупость: сомневаться в слове иерарха сопряженного мира чревато крайне неприятными последствиями, велика вероятность, что сожалеть о поспешных выводах ты будешь уже посмертно. Похоже, Тахарьеона устраивало мое молчание, дожидаться ответа он не стал:

– Невозможно измерить глубину пропасти, не бросив в нее камень. Если ты поверишь слову этого человека и ошибешься – ты будешь сожалеть. Если не поверишь и ошибешься – будешь сожалеть не меньше. Но если ты не примешь никакого решения – никогда не узнаешь, к чему оно могло привести.

Я медленно кивнул. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть. В конце концов, я готов к худшему. И если готов напрасно, будет вдвойне приятно это признать. Губы иерарха дрогнули в подобии улыбки, смысл которой невозможно было разгадать:

– Ты найдешь путь назад, если пришел сюда сам, смертный. И обретешь новое знание, если выйдешь отсюда.

– А могу и не выйти? – я пытался сохранить хотя бы видимость спокойствия. Но, похоже, меня видели насквозь.

– Ты можешь решить, что твой долг слишком велик для тебя.

– Но, похоже, кроме меня его не выполнит никто. Так что придется вернуться.

– Кровь Севера, – льдисто-белые глаза чуть прищурились. – В твоих руках личная Печать Вечно Мертвого. Это большая ответственность для любого из обитателей сопряженных миров.

– И для вас тоже? – брякнул я раньше, чем успел прикусить язык, но иерарх великодушно не стал развоплощать меня к мракобесам.

– Для всех. Но мы не будем говорить о твоем долге. Любое мое слово может стать камнем, который стронет лавину.

Интересно, что насчет тех слов, что уже прозвучали? Они не столь важны? И где вообще критерии важности слов в данном случае? Проклятье, если Тахарьеон и сейчас копается в моем сознании – мне конец… Может, отвлечь чем?

– Честно говоря, я удивлен, что сумел продержаться в вашем мире так долго, Великий. Не будучи при этом мертвым. Или адептом Тьмы. Или духовной проекцией, если вам знаком этот термин.

– Если он знаком тебе – то знаком и мне.

Это намек на осведомленность обо всех и вся или напоминание о возможности поковыряться в моем сознании в любое время? Хотелось бы первого, но исключить второе тоже, увы, нельзя.

– На самом деле ничего удивительного в этом нет, – легонько пожал плечами Тахарьеон. – Меч Севера – обоюдоострый клинок, одно острие которого способно разить в твоем мире, второе – в моем. Ты не владеешь своим оружием, но даже скрываясь в ножнах оно источает силу.

Да, Ашхатор говорил, что я многого о себе не знаю. Но на лекциях об аномальных случаях развития дара нам даже не намекали ни на что подобное. Тайное знание, доступное лишь хатрам? И высшему иерарху мира мертвых, что не может не настораживать.

– И как это оружие можно… извлечь? – осторожно спросил я, в целом не надеясь на ответ.

– Об этом пусть расскажет тот, кто его ковал.

Значит, все-таки хатры. И таинственного кузнеца наверняка стоит искать ближе к верхушке их военно-магической иерархии. Как бы не пришлось идти на поклон к самому лорду наместнику, вряд ли после Десятой войны он питает пламенную любовь к людям, пошлет еще туда, где и дракон не летал… Но для начала надо вообще добраться до Северной Границы и, желательно, не в конце зимы. Ашхатор вряд ли согласится прокатить меня на своем горбу до Скальнарго, а конем разжиться негде. Надеяться, что у пока что неизвестных мне соратников окажется при себе телега? Попытать силы в славной, но порицаемой законом профессии конокрада? Или пойти еще на какую-нибудь сделку с совестью? Или… не с совестью?

Ашхатор говорил об услугах, за которые рано или поздно придется платить, но вот было ли это предупреждение или намеком? Проклятье. Вот любят же напустить тумана, а ты потом тыкайся в стены, как слепой котенок! Я аккуратно переступил с ноги на ногу, лихорадочно перебирая в памяти все, что за пять лет учебы слышал о правилах заключения договоров с представителями сопряженных миров. Не всегда сделки завершались к обоюдной выгоде, но чаще всего проситель получал то, что желал. Воплощенная Смерть держал слово. И ценил это умение в других. Но что он попросит взамен? И когда?

«Не выйдешь в поле – не дойдешь до Моря», как говорят орки. Да и что может понадобится от меня владыке Сопредельного мира? Голова правящего монарха? Души тысячи девственниц? Чертеж особо дальнобойной катапульты? Впрочем, ни одно из трех не стоило того зрелища, что я удостоился, стоило только озвучить свою просьбу. Не каждый может похвастаться тем, что смог удивить самого Тахарьеона.

– Ты просишь меня о помощи? – на всякий случай уточнил высший иерарх, пытаясь что-то рассмотреть в моих глазах.

Выдержать столь пристальный взгляд оказалось непросто, я мучительно задержал дыхание и кивнул, боясь сболтнуть что-нибудь еще более лишнее.

– Думаю, это не возбраняется, – Воплощенная Смерть немного помолчал, все еще меряя меня взглядом, а потом отвернулся и зашагал прочь, коротко бросив через плечо: – Идем.

Я не стал мешкать. Глыба каменного трона медленно уменьшалась за спиной, впереди показалась кучка чахлых деревьев, оплетенных сизым полотнищем тумана – Ашхатор проецировал картинку рощицы, где меня угораздило с ним встретиться. Под деревьями что-то копошилось. Странно, я не помню, чтобы на поляне кто-то был, кроме нас двоих. Подойдя ближе, я различил размытый силуэт. Ног было явно больше двух… Внезапно из тумана, перепугав меня до полусмерти, вынырнула красноглазая лошадиная морда. Я охнул и отскочил. Лошадь фыркнула, мне показалось – насмешливо.

– Это Скьяффирд, – уже привычно ровным голосом произнес Тахарьеон из-за моего плеча. – Он будет твоим до тех пор, пока ты не завершишь ритуал на Престоле. Если примешь этот дар, то взамен должен будешь выполнить мою просьбу, когда я того пожелаю. Согласен ли ты, смертный?

Думаю, уточнять подробности договора бесполезно. А то и опасно. Да и что он может от меня потребовать, в конце-то концов? Человеческие души иерархам Сопредельного мира без надобности, денег у меня и так нет, а от хлебной, но весьма ограниченной в свободе воли должности вассала можно и отказаться – не возбраняется, если готов встретиться с последствиями. Как-нибудь выкручусь. Да и выбора особо нет.

– Да, Великий. Я согласен.

– Север дорожит своим словом. Надеюсь, мне не придется убедиться в обратном.

Золотые лучи ослепительно яркого солнца танцевали на безупречно зеленом лугу, как на поверхности идеально отполированного изумруда. Траву не тревожил ветер, игра света была больше иллюзией, отражающей внутреннее смятение четверых, собравшихся на поляне мира Теллерва.

– На месте твоей наставницы, я бы отправила тебя в Хаос, вести учет поголовья демонов, – этому мелодичному голосу совершенно не подходило недовольство, звучащее в нем в эту минуту. Но сдержать эмоции оказалось сложнее, чем она думала. – Мы столько времени хранили нейтралитет с темными, а твоя выходка может все разрушить!

– Не будь так строга к ученице, Сури, – сидящий рядом бородач добродушно усмехнулся. – Тогда под рукой у Сопредельного мира была целая армия. А сейчас и от самого Совета Тьмы осталось всего трое: лентяй Фаргдалл, тратящий слишком много времени на размышления и потому до сих пор не ставший высшим иерархом, предатель Гриммсворд, ослепленный собственной ненавистью, и Тахарьеон, уже разок побывавший в нашем плену.

– Среди их вассалов и посвященных может скрываться тот, кто станет четвертым, – негромко добавил последний советник, прячущий лицо под серебряной маской с прорезями для глаз и рта.