Институт перезагрузки. Моя победа над депрессией

– Я могу прописать тебе таблетки, но их придется пить очень долго, и будет тяжело с них слезть. Но вообще я советую тебе поговорить с психологом. У вас есть психологи на работе?

– Вроде есть, я уже отправила им запрос, но там долгое время ожидания…

– Вот и отлично. Ты молодец, это очень хорошо, что ты смогла проанализировать собственные чувства, и обратилась за помощью. Поговори с психологом, и если через две недели тебе не станет лучше – приходи ко мне снова.

– Я думала взять неоплачиваемый отпуск и отдохнуть от работы, потому что испытываю слишком большой стресс в офисе. Как думаете, это поможет?

– Нет, я бы этого не делал. На работе можно отвлечься, если возьмешь отпуск – проваляешься на диване все время и не сдвинешься ни на шаг. Может стать даже хуже. Поговори с психологом, он подскажет тебе что делать. Депрессия и выгорание случается на каждом шагу – ничего нового у тебя нет, поэтому беспокоиться не о чем.

Надменный взгляд у врача прожигал насквозь. Конечно, беспокоиться не о чем – подумаешь, каждое утро уже в течение двух месяцев хочется сдохнуть, а на работе руки трясутся так, что мышкой сложно попасть на нужную кнопку. Да у всех так, чего ты тут придумала, будто ты какая-то особенная! Пей парацетамол и иди работай, салага!

Пятница, 3 Августа, 22:21

Listening to: Pentatonix – Hallelujah

Прихожу после работы домой и не могу открыть дверь, будто что-то внутри ее подперло. Наверное, нужно все-таки убрать ботинки в шкаф – коридор очень маленький, дверь открывается внутрь, и неплохо было бы убрать весь бардак с пола. Вообще удивительно, что даже фотографии моего дома не мотивировали меня прибраться. Корзина с бельем все так же переполнена, голова становится жирной на следующее утро из-за грязных наволочек, а посудой я перестала пользоваться несколько недель назад.

Кое как протолкнув дверь, я зашла внутрь. Дверь, как оказалось, была заблокирована небольшой коробкой. Сердце дрогнуло, и по коже пошли мурашки. Коробка слишком широкая, чтобы пролезть через щель для писем в двери. Как она оказалась внутри? Я точно помню как закрыла заднюю дверь сегодня утром. Или это было вчера? Меня передернуло. По коже пробежал холодок – вполне возможно, дома я не одна.

Свет в квартире выключен, дома тишина, но я чувствовала присутствие чужого человека. В первый раз в жизни мне страшно войти в собственный дом. Я тихо взяла коробку, вошла в гостиную, включила свет и вздрогнула. На диване кто-то сидел.

– Не бойся, я не сделаю тебе зла. Понимаю, что тебе жутко видеть незнакомого человека в собственном доме, но я обещаю – я пришла тебе помочь.

Оцепенев, я не смогла ничего ответить. Моя рука буквально приклеилась к выключателю, а я стояла на месте и всматривалась в седой затылок – на секунду я пожалела, что мой диван стоит спиной ко входу. На диване сидела женщина с короткой стрижкой, ее белоснежные волосы были идеально уложены, ее поза расслаблена, будто она сидела на этом диване целую вечность и чувствует себя как дома.

Любопытство взяло верх и я медленно обошла диван. Женщина была одета в дорогой пиджак, обтягивающую юбку до колен и чёрные туфли-лодочки. Ее идеальные белоснежные локоны, прямой аккуратный нос, тонкие губы и нежная кожа с сеткой мелких возрастных морщин создавали образ королевы, директора мультимиллионной корпорации и дьявола – одновременно.

– К-кто вы? Как вы здесь оказались?

– Я – твоя Депрессия.

Этого я точно не ожидала услышать.

– Что? Что за бред?

– Эти фотографии, с которыми ты буквально живешь в обнимку – это моя работа.

Сердце больно кольнуло, а коробка выскользнула из моих рук и с глухим стуком упала на ковер. Фотографии вызывали во мне ужас, я никогда их больше не пересматривала, но постоянно носила их с собой в сумке – будто боялась, что кто-то их увидит, если я оставлю их дома. Я настолько к ним привязалась, что считала их частью себя – жуткой, постыдной, страшной и болезненной, но все-таки частью себя.

Женщина продолжила:

– На самом деле, я удивлена, что они никак на тебя не повлияли. Твой случай настолько запущенный, что даже увидев себя со стороны ты совершенно ничего не поменяла в своей жизни. – Она взяла коробку из-под лапши двумя пальцами и скинула ее с дивана на пол. Я снова увидела бардак в своей квартире, пыльный столик, пятна соуса на диване – и ее, идеально ухоженную, красивую женщину в моей захламленной гостиной. Боже, какой позор.

– Не беспокойся – я здесь не для того, чтобы стыдить тебя.

– Кто ты? – меня начинала злить вся эта ситуация.

– Я уже ответила на этот вопрос, разве ты меня не слушаешь? Я – Депрессия. Но ты, если хочешь, можешь называть меня Акедией.

– Акедия? Что ты здесь делаешь?

– Садись со мной рядом. Успокойся. Я не причиню тебе вреда, я пришла помочь тебе. Садись.

Я стряхнула засохшие хлебные крошки и маленькую надкусанную корку пиццы с дивана, села рядом с ней, и Акедия буквально прижала меня к себе. Она положила руку мне на плечо и обнимала меня как мама обнимает свою дочь. Ее движения – уверенные, плавные и нежные, удивительным образом успокоили меня. Понимая всю абсурдность ситуации, я все равно поверила ей. Мне уже совершенно пофиг, как в моем доме оказался чужой человек и что он собирается со мной сделать. Самое худшее, что она может со мной сделать, будет ничем не хуже того, что я испытываю каждый день. На моих глазах проступили слезы.

– Что тебе от меня нужно? Я не могу дышать, будто мне перекрыли кислород. Я не могу пошевелиться. Мне плохо.. понимаешь?

– Конечно. Более того, я это делаю это специально и очень планомерно. И буду продолжать это делать до тех пор, пока ты не поймёшь своей ценности. – Акедия нежно гладила меня по волосам.

– Что? Зачем?

– Смотри: когда человек идёт босиком по пляжу и вдруг наступает на стекло и глубоко режет ногу – кровь хлещет сильно. Это больно?

– Конечно.

– А теперь давай представим, что ты не чувствуешь боли вообще и никогда. Ты режешь ногу и не замечаешь этого. Кровь идёт сильно, а ты даже не понимаешь этого и продолжаешь идти по камням, песку, стеклу. Понимаешь какие будут последствия? – Я кивнула. – Так вот, благодаря боли ты осознаешь, что порезалась, и можешь вовремя продезинфицировать рану и остановить кровь.

– То есть ты – моя боль, которая указывает на мои проблемы?

– Умница! Я хочу, чтобы ты увидела патологию в твоей душе. Она как красная кнопка, которая загорается в случае чрезвычайной ситуации.

– Окей. Кровь – это легко и очевидно, но как понять, что у меня в голове? Почему со мной это все происходит?

– Что – “это”?

– Депрессия.

– Депрессия для всех разная. Что именно ты сейчас чувствуешь?

– У меня нет сил. Я не могу собраться, не могу даже привести себя и свой дом в порядок. Я не вижу смысла в том, чтобы убирать квартиру, потому что это бесполезная трата сил. Не вижу смысла ходить куда-то и делать что-то. Не вижу смысла проживать эту жизнь – это просто пустая трата энергии, зачем это все?

– То есть тебе нужен смысл? – Акедия замолчала на минуту. – Знаешь ли ты, что тебе суждено изменить мир?

Я фыркнула. Какой нафиг изменить мир? Я что, какой-то “избранный”, который должен превратиться в супергероя, как в фильме?

Акедия продолжила:

– Есть такая восточная притча: новорожденный львёнок волею обстоятельств попал в стадо овец и вырос вместе с ними. Всю жизнь он блеял как овца, ел траву и пасся вместе с ними на лугу, пока его не заметил другой лев. Он подошёл к нему и спросил: “Что ты здесь делаешь среди овец? Ты же лев – царь зверей!” На что тот ему ответил: “Я не верю тебе, я овца, и мой удел щипать траву на лугу, я всю жизнь так делал и все мои друзья так делали, большего я не знаю и тебе не верю”.

– Хочешь сказать, я – лев, который родился среди овец?

– Ты просто забыла, кто ты на самом деле. Для чего ты появилась в этом мире. Каково твое предназначение. Кто ты есть на самом деле.

– И как же мне это вспомнить?

– Ну, для начала я советую тебе узнать себя. Познакомься с собой. Остановись и по-честному, по-настоящему прислушайся к своим настоящим желаниям. Чем бы ты хотела заняться в свой выходной? Как бы ты побаловала и порадовала себя? Что заставляет тебя вдохновленно улыбаться? Что подарит тебе крылья?

– Ничего. Ничего мне уже не поможет.