Архэ

– Кто кого сопровождал, я не понял? – раздраженно спросил Кир.

– Та сумма, о которой мы говорили. Там есть сопроводительная информация. Но ее фрагмент, до того закрытый… в общем, лучше вам самим увидеть, наверное. Пойдемте.

* * *

Мистики, оказывается, устроились тут с размахом, масштабы которого оценить снаружи не представлялось возможным. Непримечательное здание, имевшее два этажа, на поверку оказалось верхушкой комплекса, который уходил вниз на двадцать этажей, и был, по словам Эрла, прекрасно защищен. Пока спускались, хранили молчание – говорить не хотелось. Внизу Эрл провел их длинным коридором, и вскоре они вошли в помещение, напоминавшее небольшой круглый зал для собраний. Белые стены, белый пол, один-единственный источник освещения – плафон под невысоким потолком.

– Это наша зона отчуждения, – пояснил Эрл. – Мы редко ее используем, но для данной ситуации… в общем, я сейчас открою то, что мы открыли этой ночью. Послушайте, пожалуйста, это не очень долго.

* * *

Это была считка, самая обычная, среднего качества. Полупрозрачная фигурка – серенький, неприметный человек неопределенного возврата. Фэб, однако, увидев эту фигурку, тут же подался вперед. Понял. Остальные – пока не догадались, впрочем, Ит со Скрипачом сообразили, кто перед ними, тоже довольно быстро.

– Привет, грядущие, – едва ли не весело произнес человечек. – Вы это слушаете, значит, наша затея удалась, и хорошо. Хотя, конечно, радоваться мне лично особенно нечему. Кто я такой? Вероятно, придется представиться. Я бывший мобильный агент второго класса, приписка Орин, больше вам знать, наверное, не обязательно… кто сумеет, тот запросто найдет и мою историю, и моё имя. А кто не сумеет, тому такие подробности не нужны. Наверное, вам интересно, почему я в это ввязался, и есть ли для меня самого в этом какой-то профит. Нет, ничего нет. Да я и не хотел ничего, если честно. Просто помог тем, с кем приходилось работать, в одном деле – да, как раз в том, из-за которого вы сейчас сидите тут, разинув рты, и слушаете списанного агента. Я не знаю, кто вы, я не знаю, что они на самом деле затеяли, но, во-первых, я должен прояснить вам финансовый вопрос, и, во-вторых, проинформировать кое о чем от себя лично. Первое, – голос его обрел жесткость, шутливые интонации пропали напрочь. – Деньги. Большую часть, разумеется, получит орден мистиков, который, надеюсь, и поныне здравствует. Сумма уже распределена, и после открытия блокировки счета автоматически распадется на два блока. Это чтобы не у кого не возникло вопросов, как делить. За вас уже всё поделили. Но, учтите, это произойдет только при благоприятном исходе дела, а вот тут начинается второе, о котором я вынужден буду вас предупредить. В общем, с тем, который был рыжий, шансы действительно есть, потому что умер он позже. А с черным – как принято говорить в их любимом Сонме – полная труба, потому что от момента смерти до момента консервации прошли почти сутки. Так что, дорогие грядущие, как вы сами поняли, ваши шансы для получения этого сладкого куска существенно снижаются. Однако, как опять же принято говорить в Сонме, попытка не является пыткой, так что попробуйте. И да, если что-то получится, то передайте им, что я отказался от тех денег, которые они перекинули мне, в пользу их счета. Они всегда были уверены, что никто не способен к ним относиться… – он осекся. – Относиться иначе, не так, как им казалось. Они думали, что друзей у них не было, и что они меня купили. Если у вас, неизвестные мне грядущие, что-то получится, то пусть они знают: не смотря на то, что мир отвратительная штука, в нем иногда встречается то, в чем они разуверились. Да, причин для того было немало, последней причиной их решения стал поступок Ариана, но мир… – он снова осекся, тяжело вздохнул. – Добро в нём тоже есть. И дружба есть. И любовь. Если бы не любовь, я бы не говорил сейчас здесь с вами. Сколько раз она меня спасала, моя любовь, сколько раз я готов был всё отдать, лишь бы не потерять её, и сколько она, моя дорогая и любимая жена, отдала сил и своей любви мне… это знаем только мы с ней, и никто другой. Но ведь это есть, – серенький, неприметный человек улыбнулся. – И дружба есть. Которая тоже неоднократно меня спасала. И последнее. Там, под маскировкой, тридцать метров оплавленной скалы, камера с гробами под нею. Не идите по самому расплаву, проходите камень рядом, но с ориентировкой на расплав. Можно попробовать зайти с восточной стороны поляны, если вы понимаете, о чем я. Не обязательно трогать саму часовню. Точные координаты дам в конце записи. Да, собственно, наверное это и будет конец. Всё, грядущие, я, тень от своей тени, возвращаюсь в мир теней, – он усмехнулся. – Хотя, конечно, я лукавлю. Сейчас я сяду на корабль, и отправлюсь домой. К жене. И к правнукам. Удачи вам.

Изображение пропало. С минуту все сидели молча, потом Скрипач, тоже молча, поднял руку, и треснул не успевшего опомниться Ита по лбу.

– Самоубился всё-таки, скотина? – свистящим шепотом произнес он. – Я же ту считку помню! Так вот что там под покрывалом было! Ну…

– Стоп, – железным голосом произнес Фэб. – Всем стоп. Рыжий, заткнись! Эрл, давайте поднимемся наверх, и обсудим всё на свежем воздухе? – предложил он. – А то тут, знаете ли, между всеми нами скоро возникнет… ммм… некоторое отчуждение.

6. «Точка в истории не поставлена…»

Несколько дней прошло словно бы в лихорадке, после сообщения давно почившего агента всех ощутимо потряхивало. Кроме того, на следующий день после общения с Эрлом объявился Ри – разумеется, по связи – и пожелал пообщаться с Бертой и Фэбом. К счастью во время активации канала Ит и Скрипач снова улетели к Эрлу, поэтому разговор прошел отлично, но Берта едва не переиграла, потому что в самом начале разговора демонстративно взяла из вновь прибывших запасов бутылку с чем-то крепким, и залпом отпил почти половину.

– А иначе я вообще с тобой разговаривать не буду, – рявкнула она. – Тварь. Убийца.

– Хорошо, – ледяным голосом ответил Ри. – В таком случае, поговорим позже. Когда ты соизволишь протрезветь.

– Если ты еще раз потребуешь от меня разговора, я наложу на себя руки, – Берта оскалилась. – Так и знай. Мне не о чем с тобой говорить, Торк. Больше не о чем. И никогда не будет…

– До свидания, – железным голосом ответил тот. – Видимо, придется сделать вызов утром.

Этот вызов он сделал вечером по времени той зоны планеты, в которой они находились.

– Да хоть ночью, – рявкнула Берта. – Пошел на хер!

И отрубила связь.

– Зря, – покачал головой Фэб. – Не стоит его злить.

– Не зря, – усмехнулась Берта. – Я неплохо его знаю, Фэб. И отлично помню, как он пил, когда взорвали катер Джессики, тогда, в Питере. Знаешь, он же пил практически до ее воссоздания. Несколько лет подряд. То есть он более чем осведомлен о том, в каком я состоянии. Он сейчас понял, что ничего от меня не добьется, по крайней мере, в ближайшее время. Ну и хорошо, именно это мне и требуется. А теперь давай с тобой и правда выпьем, это оказалось весьма неплохое вино…

…Дом за эти дни уже основательно обжили, Ит время от времени порывался что-то посадить на старых местах во дворе, где раньше росли цветы, но пока что всем уж точно было не до цветов, и Ит, скрепя сердце, решил на неопределенный срок отступить от своей идеи. Но, решил он про себя, как только всё более ли менее успокоится, займусь обещанными цинниями. Он ощущал, что отчаянно соскучился по семье, по спокойной жизни, по дому, по саду. «Идиот, – ругал он себя. – Какие же мы все идиоты. Ведь это сейчас, но надолго нас всех не хватит, мы опять куда-то рванем, опять нарвемся, опять что-то случится… Эх, пожить бы тут, поработать семейными врачами, или хотя бы в экстренной, или еще где, куда возьмут. Но это чертово шило понятно в каком месте, оно же не даст ни расслабиться, ни подлечиться, или это не шило, это что-то в душе, и откуда это, когда смотришь на звезды, и понимаешь – надо, надо, надо куда-то дальше, выше и дальше».

Фэб, разумеется, загнал их обследоваться по полной программе, и кое-какие проблемы, разумеется, выявил – от сбоя по гормонам, до сбоев по обменке. Плюс усталость. Плюс гиебрнейты. Плюс нагрузки, которые они тянули несколько лет без отдыха и срока. Плюс геронто, которое пора бы уже пройти. Порадовал Фэба только факт замены эндопротеза на нормальные кости, он почти сутки просидел с результатами обследования, которое сам же и сделал, и остался более чем доволен. Прекрасно, просто прекрасно сделано, можно даже метаморфозные формы восстановить, и всё будет работать точно так же как и раньше.

– Нет уж, благодарю покорно, – ответил на это предложение Ит, которому совсем не хотелось снова устанавливать себе ни форму нэгаши, ни форму когни. – Фэб, я наигрался на всю оставшуюся жизнь. Могу разве что Найф обратно поставить, но это максимум.

Найф, его женская метаморфоза, использовавшаяся во время работы агентом, была из разряда «щадящих», она особых нагрузок не требовала. В результате на том и сошлись: впоследствии, как будет время, Ит и Скрипач восстанавливают обе женские метаморфозы, и на этом – всё. Довольно. Хватит.

Что делать с комнатами, ранее принадлежавшими Ри и Джессике, они пока не решили. Теоретически, комнаты могут в дальнейшем понадобиться. Вот только никому не хотелось ни открывать эти комнаты, ни заходить в них. Однако примерно через неделю не выдержал, как это ни странно, Кир.

– Довольно, – заявил он однажды утром. – Доедаем, и пошли.

– Куда? – с подозрением спросил Саб.

– Зачем? – удивился Ит.

– Крушить, – емко ответил Кир. – Хочу устроить на заднем дворе хороший такой костерок. Солнце, Ит, подготовьте там место, ага? Фэб, ты с нами.

– А чего его готовить? Площадку подметем… – начал Скрипач, но Кир его прервал.

– Этого будет недостаточно. Воду туда надо кинуть, на всякий случай, и организовать выпивку и закуску. Устроим торжественное сожжение горы дерьма.

– Подождите, – попросил Ит. – Сперва посмотреть надо, может быть, там что-то есть… ну, по нашей нынешней теме.

В комнатах, разумеется, ничего «по теме» не оказалось. Какие-то старые вещи, одежда, несколько безделушек в комнате Джессики… самой печальной находкой стала одежда Мотыльков, и пара антигравов – их Брид и Тринадцатый использовали, когда надоедало ходить по дому пешком. Так же в их вещах нашлись блоки с их собственным учебным курсом – оба Мотылька, являясь мастерами проходов, еще и преподавать успевали… когда-то. Эти вещи, конечно, решили оставить – Берта, подумав, отнесла из в свою комнату, и убрала в кладовку. Кажется, она не оставила все-таки пусть зыбкую, смутную, но надежду на то, что когда-нибудь они вернутся.

Костер получился знатный, потому что Скрипач, конечно, не пожалел для этого костра горючей смеси. Да, горело хорошо, но запах от костра исходил тяжелый, едкий, неприятный.

– Аромат гения, – констатировал Скрипач, отходя подальше, и кидая емкость из-под горючки в костер. Полыхнуло еще сильнее. – Как же гадостно воняет этот самый гений. И, замечу, это отнюдь не носки.

– Обшивку со стен отдерем? – деловито предложил Кир. – Или давайте так. Мы это втроем сделаем, а вы тут за костерком последите, чтобы не потух.

– Валяйте, – согласился Скрипач. – Девчонки, пиво будете?

– Только не за гаражами в этот раз, – хмыкнула Берта. – Будем, конечно. Надо же чем-то эту вонь перебить.

Ит от пива отказался. Он стоял неподалеку от костра, неподвижно глядя на огонь, и о чем-то размышлял.

– Надо было вечером жечь, – сказал он, наконец. – Это было бы красиво.

– Не надо, – отмахнулся Скрипач. – До вечера мы это всё уберем, а вечером сделаем нормальный костер, и что-то вкусное пожарим. Жаль, тут проблема с нормальным мясом. Но нам и имитация сойдет.

– И то верно, – согласно кивнул Ит. Конечно, Скрипач прав. Пусть вечерний костер будет не таким, как этот. Пусть приятно пахнет дымом и деревом, а еще можно поставить пару лавок, и, кажется, Кировская гитара, которая совсем раздолбанная и старенькая, отыскалась, так что можно будет и посидеть, и попить, и попеть, и хоть о чем-то, пусть и на небольшой срок, позабыть.

* * *

Таможенник, разумеется, свое обещание сдержал, и на десятые сутки после их прибытия прилетел, по его словам, в гости, хотя смысл этих гостей был, разумеется, понятен всем и каждому. Таможенник хотел информации, и очень быстро разобрался, что остальные, о чудо, хотят примерно того же самого. И не только…

Звали таможенника Паш ди Иль ди Сеньен, но для краткости он представился просто Сеней, чем вызвал неподдельную симпатию Кира. Сеня, пояснил Кир, это прекрасно. Я когда-то работал в одной смене с хорошим таким хирургом, тоже Сеней, и этот самый Сеня…

Таможенник понял, что просто так он от Кира не отделается, и сделал попытку переключиться на других, что ему, к счастью, удалось.

– Фэб, я прошу прощения, но, судя по всему, дело безотлагательное, – начал он. – Теург-уно, мой хороший друг, сообщил, что двоим мнимым покойникам необходима натурализация. Это так?

Фэб кивнул. Он уже прикидывал про себя, во сколько подобный подлог может обойтись – и не ошибся. Именно об этом Сеня и жаждал побыстрее поговорить.