Дорога из пепла и стекла

– Ну-ну, – покачала головой Лийга. – Истина интереснее? Ладно. Это я запомню. А теперь пойдемте корни мыть, да и другой работы дома полно.

***

– Мастерица тонких намеков, – заметил Скрипач. – До какой степени ей не хотелось отвечать, подумать только.

– Ну, в некотором смысле она ответила, – сказал Ит. – Притча даже не с двойным, а с тройным дном, ты понял? Она нас проверяла.

– Они нас постоянно теперь стали проверять, – кивнул Скрипач. – Вот только не пойму, для чего им это нужно.

– Мне кажется, что они пытаются решить, что делать с нами дальше, – Ит остановился. – Блин, как же я всё-таки быстро устаю. Пойдем, посидим.

– Ещё бы ты не устал, полдня ходили, а потом с корнями возились на улице, – Скрипач покачал головой. – Идём, конечно, рано еще тебе такие нагрузки… Ничего, подождет Рифат.

Бревно в этот раз выбрали другое, в стороне от тропинки. Сели, вытащили из подвязок лепешки, которые им дала в дорогу Лийга, отломили по куску. Почему бы не поесть лишний раз, дома будет только танели, да и масло у Рифата, кажется, кончилось.

– Рыжий, помнишь, Эри про такое говорила, и не один раз? – спросил Ит. – О том, что она пыталась общаться с кем-то, но потом, когда у женщины, с которой она общалась, появлялись дети, общение довольно быстро заканчивалось? Тебе не показалось, что в притче об этом тоже есть? Притча на самом деле не столько про выбор жениха, сколько про выбор пути – в первую очередь, познания. Халвквина имела возможность выбрать дом и семью, путь к которым находился за деревянной дверью, но она, уже осознав, насколько интересными могут быть вопросы, выбирает железную дверь.

– Ну да, – кивнул Скрипач. – Ты совершенно прав, так и есть.

– И вот что у меня получается. Первый уровень этой притчи – бытовой. Если не хочешь проблем, не спрашивай лишнего, и будет тебе счастье. Второй уровень – предостережение, там ясно дают понять: в случае выбора железной двери лёгким твой путь не будет точно. Третий уровень – выбор свободы и несвободы. Несвобода – это не плохо. Это клетка, да, но клетка-то золотая. Там счастье. А свобода – это дорога из пепла и стекла. По которой, вероятно, идти будет ох как непросто.

– Хорошо разложил по полочкам, молодец, – похвалил Скрипач. – Согласен. То есть Лийга нам сейчас предложила выбор: либо какой-то простой путь, который, по её мнению, даст нам некое благо, либо… что-то ещё.

– А теперь вывод, которого ты ждал, – усмехнулся Ит. – Да, оба они имеют отношение к сигнатуре, о которой мы с тобой знаем, и частью которой являемся, хотим мы того, или нет. Кажется, нам сейчас предложили из этой сигнатуры выйти. Вот таким образом. Через притчу. Тонко, так сказать, намекнули.

– Угу, конечно, уже бежим, – покивал Скрипач. – Особенно ты, на полутора ногах. Ит, слушай, вот честно. Если мы в этом всём оказались, то придется идти до конца, ты же понимаешь?

Ит покивал, вздохнул.

– Само собой, – согласился он. – В первую очередь из-за того, что для нас это единственный способ остаться в живых, и попытаться найти дорогу домой. Контролем мы не станем, как ты сам понимаешь.

– Не станем, – подтвердил Скрипач. – Может быть, отчасти из-за этого Лийга и рассказала нам эту притчу. Она вполне может что-то видеть и осознавать.

– Если она Встречающая, то да, может. Или это осознал Рифат, и рассказал ей, – добавил Ит. – Мы контактируем с ним больше, он наблюдает нас чаще. И, знаешь, ещё момент в этой притче, который меня царапнул, – Ит задумался. – Дорога. Дорога ведь может вести и к выходу, правда? К выходу… куда-то ещё.

– Отсюда, – жестко сказал Скрипач. – Ты бы хотел до скончания века перебирать корни и собирать плавник? Я нет. Точно нет. Нам нужно выбираться. Лечиться. Что-то решать.

– В город нам нужно, для начала, – напомнил Ит. – В тот город, который мы видели на карте. Может быть, там получится найти хоть какую-то информацию.

– Ну да, – согласился Скрипач. – Знаешь, я уже начинаю думать, что надо бы рассказать им хотя бы часть правды о нас. Может быть, это подвигнет их рассказать хоть что-то о себе.

– Сомневаюсь, – покачал головой Ит. – Очень сильно я в этом сомневаюсь. У меня ощущение, что о себе они расскажут, только если припереть их к стенке так, чтобы выхода вообще не было. Но мы не имеем ни малейшего представления о том, как это сделать.

– Вот-вот, – хмыкнул Скрипач. – Ты отдохнул? Тогда пойдем.

***

Рифат был дома, и, кажется, на берег этим вечером идти не собирался. Он сидел на лавочке под стеной, и скручивал очередную веревку, на этот раз – из волокон водорослей актагуса. Веревки эти получались рыхлые, непрочные, хватало их ненадолго, поэтому Рифат часто плел новые. Потому что веревки были нужны. И для ношения подвязок, служивших для переноски всего подряд, и для обуви, которая к ногам фиксировалась именно такими веревками. Даже дверь в дом Рифата была подвешена на веревочные петли. На веревки шли волокна двух видов: травяные, которые отдавала Лийга, в небольшом количестве, и из актагуса, который Рифат добывал сам.

– Добрый вечер, – поприветствовал Рифата Скрипач, подходя ближе. – За плавником пойдем?

– Нет, не сегодня, – покачал головой Рифат, не прерывая своего занятия. – Видишь, надо работу доделать.

– А работа не может подождать? – спросил Ит.

– Не может, – ответил Рифат. – Дверь держится только на верхней петле, нужно заменить нижнюю. Перетерлась. Вы хорошо помогли Лийге? – спросил он.

– Да, она довольна, – ответил Скрипач.

– Много набрали?

– Три полных подвязки, – Ит покосился на лавочку, и Рифат тут же подвинулся, освобождая место. – Спасибо большое. Рифат, у меня очень устали и болят ноги. Долго ходили. Мы всё сделали, что она сказала. Как же сложно корни промывать, они такие тонкие…

– Зато пахнут очень хорошо, – Рифат улыбнулся. – Особенно если добавить в сладкое масло. Ну, Лийга потом даст попробовать, если вы обе будете умницами.

– Мы очень постараемся, – улыбнулся в ответ Скрипач, и без предисловия продолжил. – А на берег ты не хочешь идти из-за робота, да?

– Нет, – покачал головой Рифат. – Из-за вас. У Итты болят ноги, ты тоже долго ходила и устала. Поэтому сегодня на берег мы не пойдем.

– Ладно, – покладисто согласился Скрипач. – Хотя мы там отдыхали, посидели перед дорогой обратно. Довольно долго сидели, Лийга нам даже притчу успела рассказать.

– Какую? – спросил Рифат.

– О любопытной халвквине. Про то, как она жениха искала, а в результате попала на Дорогу из пепла и стекла, – ответил Ит.

– Хорошая притча, – одобрил Рифат. – И что же вы из неё почерпнули?

– Немало, – ответил Ит. – Интересная притча.

– Расскажи, что ты поняла, – приказал Рифат.

– Ну, во-первых, если хочешь счастья, нельзя задавать вопросы сверх меры, – произнес Ит осторожно. Рифат одобрительно кивнул. – Во-вторых, сделанный выбор может привести на сложный путь, – снова одобрительный кивок. – И, в-третьих, она выбрала свободу, а свобода не значит счастье. Потому что сложно быть счастливым на Дороге из пепла и стекла.

– Счастливой, – автоматически поправил Рифат. – Тоже верно. Но ты поняла не всё.

Скрипач посмотрел на Рифата с интересом.

– А что мы не поняли? – спросил он.

– Не пытайся брать на себя то, что не сможешь вынести, – Рифат подергал веревку, проверяя её на прочность. – Та халвквина сделала неправильный выбор, да будет вам известно. Про неё существует не один десяток притч, но заканчивается её история печально.

– Да? – с интересом спросил Ит. – И что же с ней случилось?

– Дорога из пепла и стекла привела её, уже в старости, в родной город. Нищую, больную, одинокую, и несчастную. Она положила свою жизнь на поиск истины, которую так и не сумела найти, – Рифат встал, потянулся, и принялся сматывать веревку.

– И что, она умерла? – спросил Скрипач.

– В последней притче – нет. Она заняла дом того мудреца, который отправил её в путь, потому что поняла – её последним делом станет то, что сделал когда-то он. Ей дано право: отдать кому-то этот выбор. Следующему.