O(r/d)dinary

Неловко улыбнувшись Рину, Ликс тут же вернула ему фотоаппарат.

Кажется, местный человеко-кот был не только опасным и подозрительным, но еще и любящим творить шалости, от которых приходилось страдать его младшим коллегам.

Ликс еще не успела отойти от произошедшего, пусть утро и осталось далеко позади. В голове кружилось множество наслаивающихся друг на друга мыслей, дополняющихся то и дело всплывающим перед глазами угрожающим кровавым посланием.

Она даже не знала, что в ней перевешивало больше – страх или всё же желание во всём разобраться – и вот, к полному непониманию происходящего, прибавился ещё и стоящий напротив Рин.

Он уже сделал несколько попыток уйти – делал шаг назад, но снова останавливался. И смотрел при этом на точку чуть выше головы Ликс. Кажется, он что-то от нее хотел, но не знал, как лучше начать разговор.

Ликс тяжело вздохнула. Очень ей надоели недомолвки и недосказанности этих стен. Как свои так и людей вокруг. Видимо, пора прекратить их собственными силами.

Она сама преодолела разделяющее их расстояние и, протянув руку и легонько улыбнувшись, произнесла:

– Привет, меня зовут Ликс Эванс. А ты Рин Миура, верно? Мы можем поговорить?

Тот тут же кивнул и пожал ее руку. Не отпуская его ладонь, Ликс повела Рина к лестничной площадке, и они вместе присели на ступеньки.

Подперев щеки руками, Эванс "просканировала" своего очередного нового знакомого. На первый взгляд он выглядел как тот, кто говорит не очень много, но если скажет, то это определённо будет что-то важное. И если такой человек изъявил желание пообщаться, то на это есть очень веские причины.

***

– В общем, думаю, лучше сказать, как есть.

Рин прервался, отложил камеру и, сняв очки, стал осторожно протирать стекла платком. Так он старался избежать прямого зрительного контакта с Ликс – слишком уж у той был открытый взгляд, с треском выдающий слишком высокий уровень доверчивости.

И не было в этой ее привычке, вкладывать свою искренность в чужие ладони, ничего хорошего – ведь однажды это могло сыграть против нее.

Рин отогнал лишние мысли. Раз уж начал говорить, нужно договаривать. Может даже к лучшему, что шанс обо всем спросить выпал именно сейчас.

– Я могу запечатать на снимках счастливые моменты жизни, – Миура заговорил немного напряжённо и краем глаза наблюдал за чужой реакцией.

– Та фотография… Джесс ведь отдал её тебе, верно?

Ликс вспомнила, что что-то такое действительно было. Несколько дней назад Джесси выловил ее после миссии и отдал палоройдную карточку, которая теперь, кажется, ютилась на столе.

Девушка утвердительно кивнула, и Рин продолжил:

– Первая фотография с помощью моей способности это всегда самое сильное и счастливое воспоминание. Поэтому всё то время с тех пор, как тебя заснял, я всё задавался вопросом: Твоё самое большое счастье было в таком далёком прошлом или это что-то с моими силами не так?

На самом деле, если вдуматься, Ликс помнила тот день, который удалось запечатлеть способности Рина. Это был ее день рождения много-много лет назад. Тогда у нее был дом, родители и мир, полностью залитый солнечным светом. Воспоминания того времени были непродолжительными, но такими яркими и тёплыми, что в них хотелось окунуться с головой и навсегда остаться в их пучинах.

Но, то в детстве. Потом жизнь Ликс превратилась в сплошную полосу, в которой и зацепиться-то особо не за что. Но разве это редкость, чтобы так сильно заострять на этом внимание?

– Способности же работают так, как работают, что с ними может быть не так? Ты наверняка уже сам понял ответ на свой вопрос, – прямо ответила Ликс, слегка пожав плечами.

В общем, в подтверждение догадкам Миуры, она правда была абсолютно уверена, что в более позднем возрасте не имела достаточно сильных счастливых воспоминаний, которые можно было бы отпечатать на плёнке и не считала это большой проблемой.

Но, видимо, так было только если смотреть с точки зрения Ликс.

Рин же видел перед собой не ее, а постепенно покрывающееся глубокими трещинами нечто, что нужно было срочно склеить, иначе не избежать мировой трагедии.

Чувствуя, что от Рина исходит очень смешанная волна эмоций, Ликс снова включила любопытство. Пододвинувшись чуть ближе, она спросила:

– Ты же умеешь запечатлять на снимках счастливые моменты. Но что будет с человеком, если у него совсем не будет счастья?

– Безразличие, – многозначительно ответил Рин.

Он, наконец, поднял взгляд и посмотрел Ликс прямо в глаза.

Затем, покопавшись в карманах, достал жвачку и развернул упаковку.

– К примеру, это. Здесь есть вкладыш с переводной татуировкой, но 99% людей не заостряют на этом внимания, просто выбрасывая этекетку. Потому что им всё равно. Кажется, что мелочь, но с мелочей все и начинается. Сначала выброшенная наклейка, потом потеря интереса к жизни. Безразличие – очень опасная вещь. Она как вирус. Подцепишь и начнёшь медленно затухать, пока от тебя не останется лишь обгоревший фитиль.

Ликс ошеломленно заморгала. Выжигающее изнутри безразличие – звучало знакомо. Разве не так можно было описать ее, когда она только-только переступила порог клуба?

Съжившиеся в ней дрожащим клубочком нечто стало подавать голос только недавно. Сегодня вот оно даже малость осмелело и первое заговорило с Рином.

Видимо заметив, что попал точно в цель, Миура добавил:

– Да, кажется, ты особый случай запущенной стадии безразличия. Однако если пресечь его вовремя, оно не опасно. Я просто прошу тебя быть с ним поосторожней, потому что твоё первое фото выглядит странно.

– Всё здесь – странно. И я тоже,– только и оставалось признать Ликс.

Кажется, негласное правило для участников клуба – быть немного не от мира сего – и ее не обошло стороной. С этим можно было только смириться и даже в какой-то мере порадоваться тому, что, оказывается, не так уж она и выбивается из здешней компании. Кажется, безразличие правда опасно для жизни, и хорошо, что на данный момент оно стало потихоньку отступать.

– В последнее время, если быть честной, я правда не знаю, чего хочу, – призналась Ликс.

Разговор с Рином шёл слишком уж легко и непринуждённо. Будто они были уже давным-давно знакомы и выворачивать друг перед другом душу для них обыденное дело.

– Может, самой себе быть счастьем? – Рин потряс камерой в воздухе. – Его в наше время и так слишком мало. Да и никогда не поздно начать всё сначала, если жизнь не задалась.

– Быть счастьем, – Ликс будто пробовала эти слова на вкус.

Иногда так просто дойти самому до чего-то сложного, но так трудно осознать элементарное, пока не услышишь это из уст другого человека.

Она всё это время искала, что ей делать, а нужно было просто перелистнуть страницу жизни и отправиться своей дорогой дальше.

Какой бы опасной и трудной она не была, обратный путь для нее уже отрезан. Оставалось только собрать силы и уверенно шагать навстречу опасностям. С дрожью в коленях. И с искренним любопытством.

И от осознания этого Ликс стало легко и хорошо.

***

Бин застала Рина и Ликс всё там же, на лестнице. Они обклеивали руки друг друга переводными татуировками из жвачек, при этом, кажется, обсуждая что-то касающееся загородного парка, примыкающего к фруктовым садам.

У Картер даже от сердца отлегло. Младшенькие наконец сдружились. Одной проблемой в этих стенах меньше.

Решив их не отвлекать, она завернула в соседний коридор, и направилась в своё гнездо.