Транзиция

Вообще-то эти владения принадлежали миссис Нойс. Она была из какого-то там рода с двойной фамилией, настоящей Леди с большой буквы «Л», и, выйдя замуж за мистера Н., унаследовала семейное поместье.

В те выходные в Спетли-холл съехались по меньшей мере двадцать гостей. Сомневаюсь, что хоть раз застал их всех в одном месте. Миссис Н. – милая седовласая дамочка, совсем ненапыщенная и по-настоящему элегантная – пыталась созвать нас на завтрак и ужин, но одной паре надо было вечером в Лондон, еще кто-то простудился, а чьи-то дети рано ложились спать, ну и тому подобная фигня, поэтому кворум у нас не собрался ни разу.

Кстати, вопрос про королей, который я задал Барни, оказался в каком-то смысле пророческим: в Спетли-холл приехал один из дальних родичей монаршей семьи и его родовитая подруга.

Свою тогдашнюю главную пассию – танцовщицу по имени Лисанна – я с собой не взял. Она, конечно, была красоткой: ноги от ушей, роскошные длинные волосы – натуральный блонд! – однако ее ливерпульский говорок царапал, как нож по стеклу. Да и отвлекала бы она меня, чего уж там.

К тому же Лисанна относилась к тем девушкам, которым плохо удается скрывать, что они не прочь найти себе партию получше. В сравнении с ее бывшим – тоже дилером, но на пару ступеней ниже, – я однозначно выигрывал, однако заблуждением, будто никого круче ей не сыскать, не страдал. В месте вроде Спетли-холла, полном воротил и богатеев, Лисанна легко поддалась бы соблазну, несмотря на все заверения, что она моя навеки. Попала бы в неловкую ситуацию, а то и выставила себя дурой. Заодно и меня бы опозорила, и все бы закончилось плачевно.

Еще хуже, конечно, если бы она добилась своего: захомутала бы какого-нибудь богатенького фраера, а я бы остался один, как лох. Тоже так себе перспективка, ага?

За разговором на эту тему я и сошелся с мистером Нойсом. В субботу поздно вечером мы с ним вдвоем играли в английский бильярд – это вроде снукера для богатеев. Все прочие отправились спать, я же был вполне себе бодрячком, хотя никаких веществ не употреблял.

– Ты правда так спокойно к этому относишься, Эдриан? – спросил мистер Нойс, натирая кончик кия зеленым мелом.

Затем он сдул лишнее и улыбнулся. Мистер Н. был крупным, представительным мужчиной, довольно подвижным, несмотря на комплекцию. Соломенного цвета волосы – с проседью; брови – черные и кустистые. Он носил массивные очки, которые тогда еще не вышли из моды. Прибавьте сигару – и получится вылитый Граучо Маркс?[18 - Джулиус Генри «Граучо» Маркс (1890–1977) – американский актер и комик. С четырьмя братьями участвовал в комик-труппе «Братья Маркс». Сценический образ Граучо включал густые черные брови и усы, а также очки и сигару.].

Строгие пиджаки мы повесили на спинки стульев. Когда он ослабил бабочку на шее, я расстегнул свою, мысленно сделав пометку купить настоящую, как у него. Париться с тем, чтобы завязывать ее перед ужином, я бы, конечно, не стал, но мог бы принести ее с собой в кармане, а надеть ту, что с застежкой. А под конец вечера заменил бы поддельную бабочку развязанной настоящей – пусть себе болтается. Смотрелось бы куда элегантнее. Как и его жена, отец Барни в официальной одежде, в которой большинству из нас было бы до ужаса неловко, выглядел абсолютно естественно.

В тот уик-энд я убедился, насколько богатеи любят наряжаться. Хотя при этом соблюдают строгие нормы. У них есть специальные костюмы для утренних и вечерних выходов, для ужина, верховой езды и охоты (разные комплекты для разных видов охоты, не говоря уже о рыбалке), для круизов на яхте, просто загородных прогулок, кратких визитов в соседний городок и, конечно, для выездов в Лондон. У них даже повседневная одежда становится Повседневной Одеждой, а не просто удобными вещами, в которых мотаешься туда-сюда.

– Вы об отношениях, мистер Нойс?

– Пожалуйста, зови меня Эдвардом. Да, об отношениях. – Его низкий голос звучал мягко, но не слащаво, а солидно. – Твои взгляды крайне далеки от романтики, не находишь?

Ухмыльнувшись, я ударил кием по белому шару, заставив его со стуком отскочить от бортика. Я без труда понял правила английского бильярда, хотя он по-прежнему казался мне довольно бестолковым.

– Вы разве не согласны, что все в этом мире продается и покупается, Эдвард?

– Ну… Есть и такое мнение, да.

– Не думал, что вы станете возражать – при вашей-то работе, – удивился я.

Мистер Н. был старшим партнером в одной из самых известных брокерских компаний Сити и, как поговаривали, ворочал миллионами.

– Для меня деньги – это всего лишь деньги. – Он ударил по шару и на миг застыл, любуясь результатом. – Странно было бы думать иначе. Да и довольно затратно, полагаю.

– Но ведь жизнь устроена как рынок, разве нет? – возразил я. – Сами смотрите: люди рассказывают себе сказочки про настоящую любовь и иже с ней, а когда доходит до дела, каждый довольно ясно видит собственную ценность на брачном рынке. Ну, или любовном – называйте как хотите. Понимаете, о чем я? Страшным людям хватает ума не подкатывать к красивым – сразу понятно, что получат от ворот поворот. Красивые люди тоже видят свое место в иерархии. Это как в турнире по сквошу?[19 - Сквош – английская спортивная игра с ракетками и мячом в закрытом помещении, вроде тенниса, но без сетки. Игроки стоят на одной стороне корта и отбивают мяч от стенок. Турниры устроены по «пирамидальному» принципу: участники распределяются по ступеням пирамиды, и цель каждого – попасть на самый верх, для чего нужно победить того, кто находится выше тебя. Проигравший не выбывает, а опускается на ступень ниже, из-за чего такие турниры могут продолжаться бесконечно.]. – Я широко улыбнулся. – Каждый знает свое место. Вы можете бросить вызов тому, кто вас немного опережает, или принять вызов от того, кто немного отстает. А если прыгнете выше головы – опозоритесь. Как-то так.

– По сквошу, говоришь? – повторил мистер Н., после чего со вздохом ударил по шару.

– Дело в том, – продолжил я, – что люди начинают с той социальной ступени, где родились, а затем могут подняться выше за счет внешности. Ну, или за счет наглости, уверенности в себе. Или за счет таланта. Так происходит с футболистами. С известными актерами. С рок-звездами. С диджеями и прочими знаменитостями. Так им достаются деньги и слава. Загвоздка в том, что красота не вечна, да? Особенно у женщин. Красота может открыть все двери, если умело ее применять. Девушка вроде моей Лисанны прекрасно знает, что красива. Знает, как использовать свою внешность, и вовсю использует. Да и флаг ей в руки. Она думает, что добьется лучшего, чем я. Чем я в данный момент. Поэтому ухватит любую возможность продвинуться, улучшить свое положение. Что ж, все честно. Хотя, конечно, есть и риски. Это чем-то напоминает скалолазание. Таким, как она, важно хорошенько проверить следующий уступ, прежде чем убрать ногу с предыдущего.

– Скорее, уж похоже на лотерею.

Я усмехнулся, хотя не понял, шутит он или нет.

– Разве я вправе винить Лисанну? – добавил я. – Ведь если я найду девушку симпатичнее или такую же красивую, но чуть умнее и более утонченную – то, скорее всего, отправлю Лисанну в отставку. – Я развел руками и одарил мистера Н. фирменной «свойской» улыбочкой. – Все по-честному.

– Для тебя, полагаю, шаг на ступеньку выше означает больше денег? – уточнил мистер Н.

– Разумеется, Эдвард. Деньги правят миром, разве нет? Жизнь – это игра, и побеждает тот, кто умирает, забрав больше всего призов. Не знаю, кто это сказал, но очень в точку, согласитесь?

– И все же… – протянул мистер Н., – советую быть осторожнее. Одно из самых мудрых изречений, которые я слышал за всю жизнь, звучало так: если тебя заботят только деньги, то лишь деньги будут заботиться о тебе. – Он перевел взгляд на бильярдный стол. – Суть, полагаю, в том, что если не думать о других, то, когда ты станешь старым и немощным, рядом останутся только наемные сиделки да аферисты, охочие до чужих денег.

– Дожить бы до старости, а там видно будет, – хохотнул я.

Мистер Н. подошел к столику с напитками и отхлебнул немного виски.

– Надеюсь, вы оба понимаете, на что подписались. – Он склонил голову набок. – Она это точно понимает? Ты с ней говорил?

– Это вроде как… само собой разумеется, – пожал плечами я.

– Неужели? – усомнился мистер Н.

Я кивнул:

– Всем и так все ясно.

– А как же любовь? Найдется ли для нее место в столь меркантильной системе ценностей?

– Ах, любовь! – мечтательно воскликнул я. – Она приходит, и все. Плюет на правила. Это другой уровень. Как босс в игре. В общем, никто не застрахован.

Мистер Н. с усмешкой ударил кием по шару.

– Если уж начистоту, – продолжил я, – при всем моем к вам уважении, Эдвард, вы можете позволить себе такие взгляды, потому что вы, как бы это сказать… уже всего добились. Понимаете, о чем я? – Лицом я показал, что не хочу его задеть и вовсе не завидую – просто делюсь соображениями. – У вас чудесная жена, семья, важная работа, загородный дом, квартира в Лондоне, лыжи в Клостерсе?[20 - Клостерс – горнолыжный курорт в Швейцарии.], яхта в Средиземном море… все, что пожелаете! Вы благосклонно взираете на остальных с Олимпа, разве нет? А я… еще карабкаюсь где-то у подножия. Увязая ногами в камнях.

Он рассмеялся.

– Почти все мы здесь барахтаемся, – продолжил я. – Просто не все это признают. Главное – видеть, как обстоят дела в реальности. Стремиться за тем, кто впереди. Вот и все.

– И как твои успехи, Эдриан?

– Спасибо, неплохо.

Я занес кий. Опять бестолковое мельтешение и клацанье.

– Прекрасно. Рад за тебя. Барни очень хорошо о тебе отзывается. Напомни, чем ты занимаешься?

– Веб-дизайном. У меня своя студия.

Чистейшая правда, разве что на сто процентов выдуманная.

– Что ж, надеюсь, у тебя все получится. Только учти: успех, даже самый громкий, от всех проблем не избавит. – Он оценивающе оглядел стол.

– Это понятно. Каждый несет свой крест.

Мистер Н. нанес удар кием и медленно распрямился.