История письменности. От рисуночного письма к полноценному алфавиту

Источники информации

В попытках реконструировать ранние фазы нашей культуры мы в основном опираемся на источники с Древнего Востока. Пожалуй, это в большей степени относится к истории письма, чем любых других значительных культурных достижений. Там, на земле шумеров, вавилонян, ассирийцев, хеттов, хананеев, египтян и китайцев, лопатка археолога за последний век вывела на свет тысячи документов, которые невероятно обогатили наши знания и открыли совершенно новые направления для исследований. Было бы немыслимо пытаться дать даже примерный набросок истории письма, не принимая во внимание письменных источников Древнего Востока. Однако мы находим большие пробелы в наших знаниях. Чем дальше мы уходим в глубь веков, тем меньше источников остается в нашем распоряжении. Весьма интересная проблема «происхождения» письма окутана покровом мрака, и ее столь же трудно разрешить, как и проблему «происхождения» таких важнейших аспектов нашей культуры, как, например, искусство, архитектура, религия и социальные институты.

Там, где древние времена не дают нам ключа к тем или иным событиям, мы вынуждены искать возможностей пролить свет на нашу тему в иных местах. Мы исходим из того допущения, что в наши дни существуют или недавно существовали примитивные[9 - Я намеренно использую термин «примитивные», хотя в полной мере осознаю, что в антропологических кругах этот термин считается неприемлемым. Некоторые общества, которые я называю «примитивными», возможно, не являются таковыми в том, что касается детально разработанных ритуалов или способов плетения корзин, однако они являются примитивными, если рассматривать их с точки зрения общих достижений. Термину «дописьменные», который используют ряд антропологов вместо слова «примитивные», свойственна та же узость подхода, что и в неприятии термина «примитивные». (Примеч. авт.)] общества, находящиеся на уровне культуры, который в некоторых аспектах схож с уровнем давно исчезнувших древних культур. Письменное наследие таких примитивных народов, как американские индейцы, африканские бушмены или австралийские аборигены, даже столь далекое от того, что мы называем письменностью сегодня, дает ценную основу для понимания того, как люди научились общаться друг с другом при помощи видимых отметок. В нашем исследовании мы не должны пренебрегать искусственными письменностями, созданными аборигенами под влиянием белых людей, обычно миссионеров. История этих письменностей – самыми интересными из которых являются системы эскимосов Аляски, африканского народа бамум и индейцев чероки – позволяет нам увидеть этапы, через которые они прошли, прежде чем достигли своей окончательной формы. Последовательность этих этапов во многом напоминает историю письма в его естественном развитии.

Другой плодотворный подход предлагает изучение детской психологии. Нередко наблюдалось, что психический склад младенцев и детей напоминает психический склад обществ, находящихся на самой примитивной ступени развития. Одним из важнейших моментов этого сходства является тенденция к конкретизации. Подобно тому как ребенок рисует вертикальную линию и объясняет, что это дерево, которое растет перед домом, так и примитивный человек часто ассоциировал свои рисунки с конкретными предметами и событиями окружающего мира. Эта тенденция, проявляющаяся в письме и рисунке, происходит из характера их языка, который находит свое выражение в конкретных и строго определенных словах. Наблюдения за такими примитивными языками, в которых не употребляются слова «рука» или «глаз», а только, в зависимости от обстоятельств, «моя рука» или «правый глаз» и в которых нет общего слова «дерево», а лишь отдельные слова «дуб», «вяз» и т. д., можно в значительной мере заменить изучением детей, едва научившихся языку на его начальной стадии. Еще одну интересную точку соприкосновения можно найти при изучении направления и ориентации знаков в детских рисунках и примитивных письменностях. Отмечено, что дети рисуют отдельные картинки без соблюдения пропорций между предметами и без какого-либо заметного чувства порядка и направления. Даже ребенок, который учится писать, часто выводит буквы то слева направо, то справа налево, не отдавая себе отчета о каких-либо различиях между обоими направлениями. Алогичные явления, связанные с направлением и ориентацией знаков, нередко можно наблюдать практически во всех примитивных письменностях.

Тенденция к конкретизации, замеченная у детей и примитивных народов, наблюдается в последнее время и у взрослых, страдающих психическими нарушениями типа амнестической афазии. На основе наблюдений эмпирически установлено, что эти лица обычно избегают общих терминов, таких как «нож», и употребляют конкретные выражения, такие как «хлебный нож», «фруктовый нож» или «перочинный нож». Путь, которым идут эти лица, заново выучивая язык, похож на процесс естественного языкового развития у детей. Таким образом, подробное изучение больных амнестической афазией еще может стать благодатной почвой для исследования истоков языка и письменности.

Исследование письменности

Исследование письменности с формальной точки зрения прежде всего является сферой эпиграфистов и палеографов. Эти сферы деятельности часто смешиваются, однако в правильном словоупотреблении их следует строго различать. Эпиграфист в первую очередь занимается надписями, вырезанными острым орудием на прочном материале, например камне, дереве, металле, глине и т. п., а палеограф исследует в основном рукописи, выполненные пером или кистью на пергаменте, папирусе или бумаге. Говоря в общем, эпиграфика занимается более древними надписями, а палеография – рукописями более поздних периодов.

По сути дела, эпиграфика и палеография не существуют как общие научные дисциплины. Ни в одной из этих областей не проводится исследований, которые рассматривали бы предмет с общей, теоретической точки зрения. Мне, например, неизвестны работы, где излагалось бы развитие формы знаков от рисунков к линейному письму или от круглого начертания к угловому с учетом всех письменностей мира. Вместо этого мы видим исследования в узких областях, например семитской эпиграфики, арабской палеографии, греческой и латинской эпиграфики и палеографии, китайской палеографии, папирологии и т. д., ограниченных конкретными периодами и географическими регионами. Во всех примерах эти узкие области исследования представляют собой разделы более крупных, но тоже специфических областей, таких как семитская или арабская филология, классическая филология, ассириология, китаеведение и египтология.

Как не существует всеобщей эпиграфики или палеографии, так нет и всеобщей науки о письменности. Это утверждение может показаться нелепым тому, кто помнит о десятках всевозможных книг, трактующих письменность в целом. Однако надо отметить, что для всех этих книг характерен общий историко-описательный принцип. А такой простой повествовательный подход к предмету не превращает его в науку. Не рассмотрение эпистемологических вопросов «что?», «когда?» и «где?», а «как?» и прежде всего «почему?» играет первостепенную роль в заложении теоретических основ науки. Если не брать в расчет несколько примечательных исключений в виде отдельных систем, такие вопросы если они когда-нибудь и ставились и получали ответ в области письма вообще, то чрезвычайно редко. Однако же наибольшим изъяном всех существующих исследований письма с теоретической точки зрения является полное отсутствие систематической типологии. В качественных исследованиях отдельных письменностей, таких как египетская иероглифика или греческий алфавит, нет недостатка. Но у нас совершенно отсутствует теоретическая и сравнительная оценка разных видов письменности, например рассмотрение различных типов силлабариев, алфавитов, словесных знаков и словесно-слоговых письменностей. Характерную для нашего времени путаницу в типологической классификации письменностей наглядней всего иллюстрирует термин «переходные», применяемый к таким важным письменностям, как месопотамская клинопись и египетская иероглифика, которые существовали на протяжении более чем 3 тысяч лет и чье точное место в классификации письменности можно установить без особого труда.

Цель этой книги – заложить фундамент полноценной науки о письменности, которую еще предстоит создать. Эту новую науку можно было бы назвать «грамматологией», основываясь отчасти на термине «грамматография», использованном некоторое время назад в заглавии труда о письменности, изданном в Англии. Этот термин кажется мне более подходящим, нежели «графология», который может быть неправильно понят, или «филография» (новый термин, созданный с целью отличить его от термина «филология»), который не настолько точен, как «грамматология».

Следующие четыре главы будут посвящены описанию письменностей, а также мы отдельно поговорим об их сравнительной оценке, как правило в конце каждой главы. В главе 4 мы рассмотрим историческую эволюцию письменности от самых ранних стадий семасиографии до полностью развитой фонографии.

Глава 2

Протописьменности

В этой главе мы рассмотрим все те этапы, которые, не представляя собой пока что подлинной письменности, образуют элементы, из которых она постепенно развилась. В немецком языке есть хорошее слово Vorstufe, которое означает ступень перед первой реальной стадией развития, нечто вроде доистории, в отличие от истории. Мне хотелось бы придумать эквивалент слову Vorstufe – forestage (предстадия), но, к сожалению, для наших целей оно не подходит, потому что уже занято значением «полубак» или «носовой кубрик», хотя и только в устаревшем языке.

Примитивные рисунки

Естественно, было время, когда человек не умел писать. Если мы определяем развитую письменность как способ выражения языковых элементов с помощью видимых условных знаков, то в этом смысле она не старше пяти тысяч лет. Однако уже в самые древние времена, десятки тысяч лет назад, человек испытывал потребность рисовать на стенах своего первобытного жилища или на окружающих его скалах. Первобытный человек подобен в этом отношении ребенку, который, едва научившись ползать, сразу же начинает рисовать каракули на обоях и песке.

Во всем мире человек оставил следы своего творчества в рисунках на скалах от древнейших палеолитических вплоть до современных. Эти рисунки называются петрограммами, если нарисованы, или петроглифами, если высечены или вырезаны в камне. Как правило, на них изображены люди и животные в разных отношениях друг к другу.

Рис. 4. Наскальная живопись из Зимбабве с изображением ритуала вызывания дождя

Всем известны достоверные изображения фигур животных, оставленные палеолитическим человеком в Европе, и изящные росписи южноафриканских бушменов (рис. 4). Огромное число наскальных рисунков и высеченных изображений обнаружено на Американском континенте (рис. 5 и 6), особенно в горных районах Северной Америки. Эти рисунки разбудили народное воображение, дав начало самым фантастическим гипотезам. Джулиан X. Стюард в своей интересной и убедительной статье высмеивает подобные интерпретации, стремящиеся доказать, что «египтяне, скифы, китайцы и многие другие народы Старого Света, в том числе десять потерянных колен Израиля, судьба которых по-прежнему вызывает живой интерес у многих, в древности вторглись в Америку…», что эти рисунки – «отметки о зарытых сокровищах, знаки древней астрологии, летопись исчезнувших народов, символы дьявольских культов, божьи творения и сотни других выдумок воспаленного воображения». Далее он говорит, что «приверженцы этих идей сочиняли пространные труды, яростно спорили и даже дрались на дуэлях». На самом же деле эти рисунки объясняются намного более прозаично.

Рис. 5. Петроглифы из Орегона

В большинстве случаев, конечно, очень трудно, если вообще возможно, установить цель или намерение, побудившее человека нарисовать или высечь изображение, поскольку нам неизвестны обстоятельства, которые его к этому привели. Может быть, это проявление магического, религиозного или эстетического самовыражения? Сделан ли он для того, чтобы обеспечить удачную охоту, или это плод творческого вдохновения? Вполне вероятно, что рисунок появился благодаря нескольким мотивам одновременно. Когда охотник возвращался после удачной охоты или воин из похода, ему хотелось запечатлеть свои переживания в рисунках. Они могли появиться благодаря порыву вдохновения, но в то же время могли служить и в качестве напоминания о пережитом. Они могли иметь и магическую цель: обеспечить еще одну удачную охоту или успешный набег в будущем. Такие изображения не являются письмом, потому что не входят в систему условных знаков и могут быть поняты только человеком, который их нарисовал, и его родственниками и друзьями, слышавшими об этом событии.

Рис. 6. Петроглифы из Северо-Западной Бразилии

Подобно тому как речь развилась из звукоподражания, так и письмо развилось из имитации формы реальных предметов и существ. В основе всей письменности лежит изображение. Это ясно следует не только из того, что все современные примитивные письменности имеют изобразительный характер, но и из того, что все великие восточные письменности – шумерские, египетские, хеттские, китайские и т. д. – изначально были настоящим пиктографическим письмом.

Разумеется, что все эти письменности уже на самых ранних стадиях включали в себя знаки, похожие не на изображения реально существующих предметов, а на простые, линейные, геометрические узоры. Такие геометрические знаки встречаются во всех регионах мира с доисторических времен вплоть до наших дней. Иногда их находят на камне, но особенно часто на предметах обихода, таких как утварь и оружие (art mobilier).

Рис. 7. Линейные рисунки из Испании и Франции

У меня нет никаких сомнений в том, что геометрические узоры подобного рода представляют собой не абстрактные формы, а являются результатом схематизации изображений реально существующих предметов. На рис. 7 показаны постпалеолитические примеры линейных изображений на скалах в Испании – в сравнении с более поздними рисунками из Мас-д’Азиля во Франции, сделанными на небольших обломках кремня. На этих примерах Хуго Обермайер показал, что изображения с течением времени становились все более схематичными, пока не достигли той ступени, на которой уже невозможно определить, что они изображали первоначально. Самым поразительным и притом самым распространенным среди изменений является переход от рисунков так называемого «человека в позе аллилуйя» – то есть человека в молитвенной позе с поднятыми руками – к простым линейным изображениям.

Тот факт, что геометрические узоры представляют собой схематизацию рисунков, находит убедительное доказательство в наблюдениях за историческими этапами, которые проходит в своем развитии любая письменность. Все хорошо известные древние письменности – шумерская, египетская, китайская и т. д. – эволюционировали с течением времени в скорописную, линейную форму, обычно столь далекую от оригинальных рисунков, что, не зная промежуточных стадий, часто невозможно определить, из какой рисуночной формы произошла линейная.

Описательно-изобразительный прием

Среди протописьменностей наиболее распространена группа, широко известная под неверным термином «пиктографическое» или «идеографическое» письмо. Лучше всего такое письмо представлено среди американских индейцев. Прежде чем приступить к рассмотрению трудного вопроса определений и терминологии, давайте остановимся, чтобы взглянуть на несколько самых ярких примеров.

Простое сообщение «прохода нет» найдено на скале в штате Нью-Мексико близ крутой горной тропы (рис. 8.) Изображение предупреждает всадников о том, что по каменистой тропе может взобраться горная коза, а вот лошадь сорвется вниз.

Рис. 8. Индейский рисунок на скале из Нью-Мексико

На трех следующих иллюстрациях приведены примеры передачи более сложных сообщений американскими индейцами.

Рис. 9 представляет собой изображение, найденное на склоне скалы в штате Мичиган, на берегу озера Верхнее, где описывается военный поход через озеро. Наверху мы различаем пять каноэ, на которых плывет пятьдесят один воин, они изображены вертикальными штрихами. Поход возглавляет вождь по имени Кишкемунаси, Зимородок, чей тотем, или животное-символ в виде этой прибрежной птицы, нарисован над первым каноэ. Поход продолжался три дня, о чем можно судить по изображениям трех солнц под тремя сводами, изображающими небосклон. После успешной высадки, которую символизирует черепаха, воины быстро двинулись дальше, о чем говорит рисунок всадника на лошади. Орел, символ мужества, воплощает в себе дух воинов. Описание заканчивается изображением пантеры и змеи, символов силы и хитрости соответственно, к которым вождь взывает о помощи в военном походе.

Рис. 9. Индейские наскальные рисунки из Мичигана

На рис. 10 – письмо, отправленное по почте человеком из племени южных шайеннов по имени Черепаха-Следующая-За-Своей-Женой из резервации шайеннов и арапахо, Индейская территория, его сыну Маленькому Человеку в резервацию Пайн-Ридж в штате Дакота. Оно было нарисовано на половине листа обычной писчей бумаги, без единого написанного слова, и положено в конверт с адресом получателя «Маленькому Человеку, шайенну, резервация Пайн-Ридж» – адресом, который обычным способом написал кто-то в первой из упомянутых резерваций.

Рис. 10. Письмо индейца-шайенна

Очевидно, что Маленький Человек понял письмо, поскольку он тут же обратился к доктору В.Т. Макгилликадди, индейскому агенту в Пайн-Ридж, и был осведомлен о том, что на его счет помещена сумма в 53 доллара с тем, чтобы он мог оплатить расходы на долгое путешествие к отцу на Индейской территории. Доктор Макгилликадди с той же почтой получил письмо от агента Дайера с приложенными 53 долларами и объяснением, для чего они отправлены, что позволило ему также понять пиктографическое письмо. С учетом вышеуказанного объяснения совершенно ясно, что в письме над головой фигуры слева изображена черепаха, которая следует за своей женой и соединена с головой фигуры линией, а над головой другой фигуры, тоже соединенной с нею линией, изображен маленький человек. Кроме того, над правой рукой второй фигуры нарисован еще один маленький человек, который прыгает или двигается в сторону Черепахи-Следующей-За-Своей-Женой, от чьего рта проведены две изогнутые линии с крючком на конце, как бы тянущие маленькую фигуру к нему. Можно предположить, что последняя часть пиктограммы и содержит суть сообщения, то есть «приезжай ко мне», а крупные фигуры с символами своих имен – это отправитель и получатель. Между двух больших фигур нарисованы пятьдесят три круглых предмета, изображающие доллары. На обоих индейцах набедренные повязки, что соответствует тому, что нам о них известно, а именно что они принадлежат к шайеннам, не все из которых приобщились к цивилизации и образованию.

На рис. 11 мы видим письмо, написанное девушкой из племени оджибве юноше, который пользовался ее благосклонностью, с приглашением заглянуть к ней в шатер. Девушку изображает тотем в виде медведя, юношу – его тотем протей[10 - Протей – хвостатое земноводное. (Примеч. пер.)]. Тропа ведет к озерам в виде трех неровных кругов, откуда она ответвляется в направлении двух шатров. Там живут три девушки-христианки, отмеченные крестиками. Из одного вигвама высовывается рука девушки, которая приглашает индейского юношу зайти к ней. Обратите внимание, что рисунок сочетает некоторые характерные особенности карты, такие как тропа и озера, с такими символическими изображениями, как протянутая рука, выражающая идею приглашения.

Рис. 11. Письмо девушки оджибве возлюбленному

Иногда сообщение можно адекватно выразить рядом простых рисунков в такой манере, которую немцы называют fortlaufende Illustration, то есть «серийная иллюстрация». Современные примеры такого приема – это комиксы без подписей типа Sad Sack или даже целые романы, как, например, гравюры Линда Уорда (Vertigo, God’s Man, Madman’s Drum и т. д.). Хотя одна картинка и понятна сама по себе, смысл передает лишь последовательность всех картинок в определенном порядке.

Рис. 12. Воззвание губернатора Земли Ван-Димена (Тасмании)

Другим, более старинным, примером подобного рода является «воззвание», с которым обратился губернатор Земли Ван-Димена (ныне Тасмания) к туземцам. Оно изображает «карающее правосудие в назидание попугаям, опоссумам и чернокожим» (рис. 12). На первой полосе показан мир и согласие, в котором должны жить белые и черные. Вторая подтверждает заключение мира официальными представителями обеих сторон. Третья сообщает, что, если туземец убьет белого человека, он будет повешен в наказание; и, наконец, четвертая подтверждает то же наказание для белого, если тот убьет туземца.

Другие примеры сообщений, в которых рисунки следуют друг за другом в определенном логическом порядке в соответствии с последовательностью передаваемых мыслей, найдены на Аляске. Тамошние жители при помощи рисунков информируют своих гостей или друзей о том, что ушли из дома по такому-то делу. Рисунки выполнены на дощечках, которые кладут на видном месте возле двери жилища, так чтобы они указывали в ту сторону, куда ушел человек.

Рис. 13. Записка об охоте с Аляски

Рис. 14. Аляскинская записка об уходе

Ниже дается объяснение знаков на рис 13.:

а) автор правой рукой указывает на себя, а левой – в ту сторону, куда отправляется; b) с веслом в руке, уплыл на лодке; с) правая рука приложена к голове, что обозначает сон, левая рука поднята с выставленным пальцем, что обозначает одну ночь; б) кружок с двумя отметками посередине: остров с хижинами; е) то же, что а; 0 кружок, обозначающий другой остров, где они высадились; g) то же, что с, только поднято два пальца, что обозначает две ночи; b) автор с гарпуном…; Д изображает морского льва, которого охотник]) убил луком и стрелами; к) лодка с двумя пассажирами, весла опущены; 1) зимнее жилище автора.

Еще один аналогичный пример мы видим на рис. 14. Аляскинские охотники, которым не повезло на охоте, страдая от голода, нарисовали несколько знаков на деревяшке и воткнули нижним концом в землю на тропе, где ее вероятнее всего обнаружили бы другие местные жители. Палка была наклонена в сторону, где они укрылись. Далее следует объяснение, о чем рассказывает рисунок: а) каноэ с двумя выступами на носу, в нем двое человек, ее владельцы; b) человек с вытянутыми в стороны руками, что значит «ничего», жест, соответствующий отрицанию; с) человек прижимает правую руку ко рту, что означает процесс еды, левая рука

указывает на хижину, где живут охотники; d) хижина. Все вместе это значит, что у двух человек в хижине нечего есть.

Каково предназначение этих рисунков? Картинки это или надписи? На эти вопросы нетрудно ответить. Рисунки – это попытка неких людей передать некие сообщения таким образом, чтобы их смогли понять другие люди, для которых это сообщение предназначалось. Понятно, что эти рисунки служат не той же цели, что картины в обычном смысле, ведь они созданы с целью коммуникации, а не художественноэстетического выражения. Однако живописные картины и эти рисунки отличаются не столько по своему назначению, но и по своему исполнению. Для рисунков, как и для всех изображений с коммуникативной целью, характерно стереотипное исполнение, а также упрощение всех деталей (таких как трава, горы и т. д.), которые не являются необходимыми для выражения сообщения. Коротко говоря, у наших рисунков отсутствует всякое приукрашивание, художественный эффект, очевидный в изобразительном искусстве.