Выругавшись в сердцах, Инферно углубился в джунгли, где пробыв пару часов в уединении, снова связался по зашифрованной линии (квантовой связи) с GW, но на этот раз по поводу хорошо знакомого Профи:
– Я так понимаю Жнец у тебя?
GW – Мне просто любопытно, а с чего вы так решили?
– С того, что я до сих пор жив. Ну, так?
– Я посудил так, мне Жнец, так сказать в родную гавань, а вам, защитнику детей, девочку что поет. Наслышан о ее репертуаре, так что искренне советую, не заслушивайтесь, особенно на ночь глядя.
– Ты его убил?
– Вы что, как можно? Такой ценный экземпляр, да и к тому же, что обо мне подумают мои подчинённые, если я, одного из них, хоть и заблудшего, казню, так ведь и без соратников можно остаться.
– Какой он тебе соратник, он же выдернуть нас обоих пытался.
– Мальчик мой, я вас не узнаю. Уверен не мне вам объяснять все прелести риска, особенно оправданного. К тому же не забывайте, прежде всего, я дипломат и уж потом все остальное. Обожаю искать подход и договариваться.
– Уверен, тебе есть, что предложить безумному призраку прошлого, что меняет оболочки как перчатки.
– Конечно, мальчик мой, ведь каждому из нас, в конечном итоге нужно что-то от другого. Вам, например, как и мне собственно, подставить ножку Ацтеку, который совсем зазнался и перестал считаться с остальными…
– А Жнецу кого предложил? Дай угадаю, хотя чего тут гадать, он ведь только моей смерти жаждет…
– Не беспокойтесь, юноша, его заинтересованность в вашей смерти прямо сопоставима с моей, конечно же, в противоположном смысле и с маленьким нюансом, теперь я его контролирую, а значит и мне решать, чей интерес возобладает в итоге. Нам столько всего ещё предстоит…
– Ага, а пока конец связи.
Инферно оборвал разговор на полуслове, который уже постепенно переходил от Жнеца, к так называемой, поющей девочке, которой оказалась Лилит, и которая уж точно не была под пятой Инферно. Но эту деталь он прагматично решил утаить, сохранив между ним и GW некий баланс.
У Рейчел на повестке дня не значился Ацтек, но и без него у нее хватало противников, а вот с защитниками был большой дефицит. Не то что бы она не доверяла русским бандюкам, которые знали кто она, о ее отношениях с Боссом, с тем, который постатуснее был и который её считал родной, тем не менее, чтобы подчеркнуть этот самый статус, она и обратилась за помощью. Ермак был верным союзником, которого она не хотела подводить и потому сперва решила подготовить почву под так называемый десант с подкреплением. О судьбе Троицы она узнала ещё в Лагере. Ермак не стал вдаваться в подробности, лишь обозначил итог – Бойцы ушли на заслуженный покой, притом бессрочно.
Рейчел уж решила, что пора шапкой ушанкой обзавестись, но Ермак уточнил, что в виду специфики их деятельности, всем членам их группировки возврат на Родину строго-настрого запрещен по причине статьи УК о сепаратизме или кем их там считают местные олигархи. Страной пребывания бывалых стали нейтральные и не приметные Филиппины, а именно пляж, на котором Рейчел и нашла в местном баре, теперь так сказать, свою братву, от чего сразу опешили офицер и два прапорщика:
– Это что, шутка такая?
Скорострел – Да уж получше, чем твои.
Аванс – Бандюки, Карл, бандюки. Да я в жизнь не стану в этом мараться…
Пока Аванс со Скорострелом спорили и искали десять отличий между их международным статусом и предлагаемым Рейчел, Пацифист решил вспомнить былое:
– Лихо ты меня обвела вокруг пальца, могла бы и предупредить.
– Не о чем было предупреждать, я действовала по обстоятельствам. И знаешь, если вспомнить тот расклад и что мне грозило после, мне дико повезло, что меня все же откопали. Жаль только после удача от меня отвернулась…
– Прими наши соболезнования по поводу Наоми…
– Мне не нужны ваши соболезнования, мне нужна ваша помощь. Тогда я не стала вас впутывать в разборки с ЦРУ, но сейчас… Сейчас мне не вернуть город без вашей помощи.
Скорострел – О чем вопрос, Рейчел. Коль взялись, доведем дело до конца.
Хлопнув по плечу недовольного новым амплуа Аванса, Скорострел добавил:
– Правда, ведь?
Аванс – Якут, Фанат, Егерь так и остались там. Так что было бы странно и неправильно, умереть где-нибудь в другом месте.
Пацифист – Как постоянно повторял Ермак – «Нет большей доблести для бойца, нежели той, чтобы положить жизнь свою за други своя»… Мы с тобой.
По возвращению в Централ-сити Рейчел была потрясена увиденным, как и, впрочем, все её недруги во главе с Камалой, которую уже нарекли «Ведьмой», успев оценить разницу между ними. Тысячи людей, действительную численность которых лживые СМРАД после сократят раз в двадцать, а то и больше, собрались со всего города, чтобы почтить память своего прокурора и проводить её в пешем шествии в последний путь. Позже уроды новой нормальности (садомиты, пид*расы, лезб*янки, некогда рабы оков, а теперь амбиций, лживые политики с ценником на заднице, агенты СМРАДа, педофилы из высших кабинетов, лжецы, клеветники, подонки и просто безнравственные инвалиды на голову, что выступают – За свободу и права человека! Забывая упомянуть, что свобода от нравственных ценностей, есть высшая кабала) нарекут всех вышедших маргиналами и меньшинством, что подобно бешеным псам необходимо отстрелять. Но сегодня Камале пришлось отступить и смириться с унизительным поражением. Её указ о сдерживании толпы маргиналов был полностью проигнорирован сотрудниками полиции и спецназа SWAT, которых она лишила всех социальных гарантий в связи с кризисом перепроизводства. Наемников же из Blackwater, которые в виду своей мерзкой репутации сменили название ЧВК на Academi, Камала не рискнула выпускать на улицы во избежание обострения ситуации, к чему она еще не была готова:
– Ладно, Рейчел, будь по-твоему, в этот раз и в этот день, ну а завтра… Завтра я начну карать лишь за одно упоминание о тебе. Покойся с миром, сука.
Задернув штору мэрии с видом на многотысячную толпу, Камала вышла из кабинета той, чья тень и после смерти не перестала давить на неё своим неоспоримым авторитетом в лице большинства горожан, что поддержали её в последний час.
Видя плакаты со своим лицом, слышала выкрики своего имени, Рейчел расчувствовалась и, не выдержав, расплакалась, впервые ощутив единство со своими избирателями, которые, несмотря на все запреты, вышли и выказали ей небывалую поддержку, которой удостаивались лишь «Отцы основатели»:
– А ты даже после смерти популярна.
Скорострел – Если сейчас выйдешь к ним, они тебя до Белого дома донесут.
Рейчел от радости вздрогнула и улыбнулась, вытирая слезы:
– Мне не нужен Белый дом, ведь теперь я точно знаю, что моё место… мой дом именно здесь.
Пацифист – Пора его вернуть.
Рейчел – Да… Да, черт возьми!
Аванс – Не хочется портить момент, но тебе бы сменить прикид, а то как-то непредставительно выглядишь, особенно в фиолетовом парике.
Рейчел, испытав приятную нотку ностальгии из прошлого мира ответила:
– Человека только встречают по одежке, а вот провожают уже по уму.
Скорострел – Ого…
Аванс – Да она наша…
Пацифист – Ну и куда нам тебя проводить?
Переведя коварный взгляд на Аванса, Рейчел подытожила:
– На сходку.
Аванс хлопнул себя по ноге и огрызнулся, шутя:
– Таки и испортила момент со своими бандюками.