Пацаны до пандемии. Повесть и рассказы разных лет

Рамиз с видом обреченного на казнь с потухшим взором и пунцовыми щеками взял портфель и пересел в соседнюю колонну, где за третьей партой скучала восточная красавица Наиля, как и он, не испытывавшая большой симпатии к математике. Ее всегдашняя подружка и соседка Ирада в день контрольной предусмотрительно прихворнула, что и привело к тому, что математичке удался коварный стратегический маневр. Все оставшееся до конца урока время Ромка провел абсолютно безмолвно, искусно, однако, распределяя «шпаргалки», отправляемые мною. Одна из них пригодилась и Наиле, отчаявшейся было получить заветный тройбас.

Галантно вручая ей «шпору», вихрастый спаситель загляделся на мгновение на ее алебастровое лицо с завитком каштановых волос над миндалевидными карими глазами, на ее короткий прямой носик и алые губки. Сколько раз он издали украдкой любовался этой красотой – и не счесть. А вот подойти, завязать разговор как-то не получалось.

Робость? Робость при звании школьного хулигана в юном 13-летнем возрасте! И вот теперь волею судьбы оказавшись рядом, он не был в состоянии что-либо сказать, будучи смущенным до бесконечности, не зная благодарить математичку или проклинать… Последние четверть часа он то и дело пытался пригладить непослушные вихры и хмурил густые сросшиеся брови. Хотя, было ли отчего грустить? Работа написана на «трояк», ребятам помог. Умудрился помочь (чудны дела твои, Господи!) даже самой красавице Наиле. Какие могут быть поводы для грусти? Но, несмотря на близкое присутствие девочки его грез, невзирая на доводы, которыми он успокаивал себя, разум, помимо воли, взвешивая на весах первой любви все «за» и «против» последних событий, не дал ему повода быть довольным собой. А потому звонок он встретил в каком-то лихорадочном возбуждении. Быстро доставив свою «контрошку» к учительскому столу, он выскочил за двери класса.

Направлялся он к классу программистов.

Класс углубленного изучения математики или, как его тогда прозвали в школе, класс программистов, был открыт впервые по просьбам родителей, среди которых были ответственные работники не только дислоцировавшихся неподалеку республиканского ЦК и горкома партии. Эта инициатива была подкреплена частыми хождениями к Святой Любане авторитетнейшего нашего Антона Израильевича, видевшего в данном случае много перспектив. Главная – рост числа его частных учеников, а стало быть и личных доходов, что, несомненно, грело душу лучшего учителя математики школы.

Дело было новое и вполне в духе времени, когда партия и правительство особо не возражали против маленьких реформочек в образовании, не затрагивающих сути: школа – учреждение, где воспитываются будущие патриоты страны Советов. В ГорОНО поэтому не возражали против создания в одной из передовых и старейших школ нового класса для детей, способных приносить результаты и во всесоюзных олимпиадах, и в целом в социалистическом соревновании, развернувшемся между школами. Тем паче, что новаторство лоббировали не последние в городе люди.

Вышло так, что наш разношерстный школьный люд сразу же отрицательно отреагировал на создание 9-го «в» – класса углубленного изучения математики, половину которых составляли «варяги», набранные из других школ. «Варягов» сразу же окрестили программистами. Они были не просто чужаками, они были чужаками, вообразившими себя новой школьной элитой.

Всего этого наши хулиганы стерпеть не могли, а потому с первых осенних дней на переменках возле кабинета 9-го «в» то и дело стали происходить по поводу и без оного боестолкновения. Лучшие люди школы хулиганы-десятиклассники: Гасик, игравший на бас-гитаре в некой подпольной группе, Томик и другие, считали за честь дать пару тапиков (пинков) зарвавшимся программистам в профилактических целях – пусть помнят, кто тут хозяин! Примкнул к ним и Рамиз, живший по соседству с Гасиком и разделявший его взгляды на очкариков.

Так вот к кабинету 9-го «в», на второй этаж, с нашего третьего и рванул что было силы после «контрошки» в растроенных чувствах Рамиз. Сюда поспешили, сдав свои «контрошки», и мы с Юркой.

Хотя, Рамиз был уже не одинок: у двери напыщенных программистов поджидали высокий длинноволосый и усатый Гасик в моднейшем потертом костюме Levi’s (и как проскочил мимо Любани?!) со товарищи. И когда уставшие после очередного занятия программисты вывалили из класса, они сразу же попали в лапы Гасика и его команды.

«Ирели, ушаглар!» («Вперед, ребята!») – что твой Ленин с площади Дома Советов, театральным жестом указывая в сторону неприятеля, заорал Гасик. Рамиз избрал мишенью невысокого толстоватого противника с прыщавым лицом, большую часть которого занимали очки. Быстренько подобравшись к нему с тыла, он с кличем: «Позор джунглям!» (новый мультфильм «Маугли» был уже разобран на цитаты), дал тому доброго пинка под зад. Не отставали от Рамиза и другие пацаны. Гасик успел врезать тапик самому высокому из программистов, пинки под зад апологеты математики получили и от нас с Юркой, успевших к концу побоища.

А в кабинете 6-го «б» после контрольной разыгрывалась не менее серьезная драма. Едва Эмма Петровна покинула кабинет с журналом и пачкой работ, раздался громкий всхлип и стон: «Что я теперь маме скажу?!». События разворачивались в районе первой колонны, и стон, несомненно, принадлежал Неле по прозвищу «Родина-мать», рослой и широкоплечей скуластой русоволосой девочке со второй парты.

– А что я мог сделать?! – донесся сдавленный крик её ухажера, Миши с третьей парты: белобрысого коренастого коротышки в туфлях 45-го размера. —Я и себе еле-еле три номера из пяти успел сделать на тройбас…

Не сказав ни слова, Неля, круто развернувшись и используя значительное превосходство в росте, нанесла Мише мощный удар по голове увесистым учебником математики, своевременно извлеченным из парты. Постыдно увернувшись, Миша рванул из-за парты к доске, однако Неля была оскорблена в лучших чувствах (и этот коротышка мне симпатизирует?!) и настигла его и там со словами: «Что я маме скажу? У нее сегодня день рождения, а этот (презрительно указала она на виновато уставившегося в пол Мишу) списать не дал! Мне ее „двойкой“ поздравлять, да?!».

Миша, пытаясь снизить остроту ситуации и всячески выказывая степень понимания собственной вины, не отрывал взора от паркетин. А зря, поскольку, не довольствуясь достигнутой степенью его вины, Неля сорвала с доски мирно висевший там большой деревянный транспортир и запустила его, что твой бумеранг, в обидчика.

Надо отдать должное Михаилу. Мгновенно сгруппировавшись (и откуда сноровка взялась?), он кулаком отразил опасное средство нематематического воздействия. Транспортир отлетел в окно, оставив на стекле мигом расползшуюся паутиной трещину…

– Нелька, ты что, с ума сошла?! – вскрикнула присутствовавшая при данной баталии ее соседка с первой парты отличница и пионерская активистка Нонна, собиравшая учебники, дабы успеть на первый этаж, в кабинет английского. -Чуть не убила ведь! Смотри, кровь! – всплеснула она руками, глядя на пораненую транспортиром руку Мишки. -А если бы в голову попала?

Мстительница между тем лишь отмахнулась и, быстро сложив учебники в портфель, поспешила на английский. Со звонком, своевременно покинув место схватки с программистами, влетели в класс и мы с Юркой, надеясь, что Ромка бежит следом. Не тут-то было! Рамиза перехватил Вождь, Марк Абрамович, дежуривший в тот злосчастный день по коридору.

По обыкновению Тамара Ивановна не ждала опоздавших, справедливо полагая, что уж пятнадцати минут большой перемены детворе должно хватать на все. А потому урок в первой подгруппе со звонком уже начинался в обычном ключе: -Who is on duty today? (Кто дежурит сегодня?) – привычно спросила учительница.

Дежурным в тот день был Рамиз и пребывал он в эти минуты в святая святых школы – в кабинет Святой Любани с еще тремя повинными (среди них не было неуловимого джинсового Гасика) в физическом воздействии на горемык- программистов.

В кабинете звенела тревожная тишина, нарушаемая лишь скрипом директорского пера. Любовь Яковлевна подписывала очередную справку в ГорОНО о том, как проходит внедрение передовых методов учебно-воспитательной деятельности. Молчали также завуч дородная Зоя Павловна и бородатый Марк Абрамович, с немалым трудом прекративший избиение младенцев.

Наконец, директор отложила длинную черную из подарочного набора (подарок был сделан коллективом к юбилею школы) чернильную ручку и взглянула в сторону виновников ЧП. В задумчивости подперев правой рукой голову с венчиком седых вьющихся волос, она, выдерживая паузу, стала вглядываться в лица провинившихся.

– Это как называется? Как называется то, что вы вытворяете в школе? Чем вам не угодили учащиеся 9-го «в»? Я с вами говорю, отвечайте!

Нет ответа. В знак глубокого осознания своей неправоты озорники, понурив головы, хранили лицемерное молчание.

– Не первый уже раз вы попадаетесь на драке с программистами! Сентябрь еще не кончился, дети только пришли в новую для них школу, в экспериментальный класс. Гордиться нужно тем, что мы участвуем в решении большой задачи – осваиваем новые пути в образовательном процессе! А вы чем занимаетесь?

– Мы гордимся, – без особого энтузиазма негромко отозвался кто-то из задержанных.

– Вижу, как гордитесь! Гордецы нашлись! Хотите, чтобы их родители вас к суду привлекли за побои?! Так что ли?

Экзекуцию на удивление своевременно прервала телефонная трель.

– Да, алло. Слушаю вас, – сняла трубку Л.Я. -Хорошо, обязательно буду. Спасибо большое…

Вздохнув, она положила трубку и продолжила: -Ваше счастье, что мне нужно на совещание. В общем, давайте, на сей раз не ограничиваться легкими дисциплинарными взысканиями, – обратилась она к завучу. -Раз не понимают, будем действовать иначе. Вы будете исключены из школы, – вынесла она свой вердикт. -На неделю. И точка!

– Наверное, нужно будет родителей вызвать? – уточнила Зоя Павловна.

– Обязательно. Пусть знают, какие у них… у нас с ними деточки растут! Хулиганье! Марш на уроки! А с завтрашнего дня чтобы и духу вашего в школе не было!

… -Describe, please, your flat, using «there is/are’ (Опишите, пожалуйста, свою квартиру, используя оборот « there is/are», – продолжала урок Тамара Ивановна.

– May I come in? (Разрешите войти?) – приоткрыл дверь Рамиз.

– Come in, please (Входите, пожалуйста!)! – ответила учительница.

– Ну что? – обернулся к нему я, когда тот уселся за родную парту.

– Исключают. На неделю. В общем, с завтрашнего «шаталить» буду…

– Я тоже приду, – без раздумий пообещал я.

– И я, – отозвался Юра, составивший Рамизу компанию за партой в кабинете иностранного языка.

– Ладно. Утром во дворе, – кивнул нам Рамиз.

ШАГАЕТ СОЛНЦЕ ПО БУЛЬВАРУ

Домашний вечер. Сижу в столовой нашей маленькой двушки и грустно слежу за очередными приключениями Янека, Гуслика и других героев сериала «Четыре танкиста и собака». Врубил звук «Горизонта» на полную мощность. Ловкие и удачливые, они побеждали на своем фронтовом пути всех и вся, не ведая, казалось, страха перед фашистами и никогда не испытывая трудностей с боеприпасами. «Этих из школы никто бы не посмел выгнать», – думал я, вспоминая о последних школьных событиях.

Между тем и не услышал, как вернулась с работы мать. Подошла, взлохматила мою хипповую прическу: «Ты когда стричься пойдешь, Витюша? Папа тебе дал деньги еще на прошлой неделе…»

Вздохнув, выключил телек и пошел к секретеру делать домашку: -Завтра.

– У тебя как дела? В школе нормально?

– Нормально…

– Ты не голоден?

– Нет.

Открыл домашнюю тетрадь, достал из портфеля шариковую ручку и, еще разок вздохнув, принялся выполнять упражнение по русскому языку.

Через час из кухни донесся мамин голос: «Так, теперь займись музыкой. Ты когда брал в руки последний раз инструмент?»