Гипербола

– Здравствуйте!– остановил его Чеботарёв.

– Здравствуйте,– кивнул в ответ батюшка.

Видя, что собеседник немного робеет, приветливо улыбнулся:

– У вас ко мне какой-то вопрос?

И тут Чеботарёву как-то сразу сделалось легко.

– Да, есть вопрос. Вы простите, не знаю вашего имени-отчества, не знаю, как обращаться к вам.

– Да просто батюшкой зовите,– опять улыбнулся священник.

– А, хорошо. Знаете… я, в общем, не про религию… ну, не про веру и не про Бога. У меня немного другое. Ничего?

– Ничего-ничего. Слушаю.

Тут Чеботарёв окончательно осмелел.

– Вот скажите… батюшка. Что такое, по-вашему, ну, по-церковному, бесконечность?

Священник пристально, теперь уже без улыбки, оглядел Чеботарёва.

– А зачем вам это? Извините, я что-то не припомню – вы не из моих прихожан?

Тот замялся.

– Нет, я в церковь не хожу. Некогда. Всё дела, заботы… Я тут, недалеко, в Кустово живу.

Батюшка опять слегка заметно улыбнулся.

– А бесконечность вам зачем?

Чеботарёв тоже разулыбался.

– Да, понимаете, сын это сейчас в школе проходит. Есть там такая – гипербола. Не совсем понятно.

Священник предложил присесть на лавочку возле храма.

– Это когда две оси и две кривые, которые никогда с ними не пересекаются?

Чеботарёв просиял:

– О, вы знаете? Ну, да, про них речь. Ну, согласитесь, так же не бывает! Если они стремятся друг к другу, значит и пересекутся рано или поздно. Так ведь?

Священник помолчал.

– Про бесконечность, конечно, тоже в школе вашему сыну рассказывали?

– А то! Понятие такое есть в математике.

Чеботарёв про себя удивился – священник, а, глянь, соображает.

Его собеседник о чём-то задумался, долго смотрел на стоящие рядом берёзки, на храм, на небо.

– Говорите, в Кустово живёте?

– Да. Семь километров отсюда.

– А работаете кем?

– Да я и столяр, и плотник. Много чего могу.

Священник опять тепло, по-доброму улыбнулся.

– Знаете, я сейчас буду говорить про другую бесконечность. Не про математическую. Вот смотрите. Человек рождается, живёт – кому сколько отпущено – а потом умирает. Так?

– Так.

– Дальше идём. Скажем, люди дом построили. Будет он стоять вечно?

Чеботарёву почему-то показалось, что он давно знаком со священником и даже в друзьях с ним, настолько тот был простым, открытым и понятным.

– Не-е, вечно не получится! Кирпич рано или поздно в труху превратится, брёвна сгниют – если, конечно, это не морёный дуб, он веками стоит. Ну, правда, и тот когда-то в негодность приходит.

– Вот, правильно. А скажите, как, по-вашему, хоть что-то на нашей матушке-Земле вечное есть?

Чеботарёв помолчал.

– Может, эти… египетские пирамиды?

Тут батюшка неожиданно рассмеялся – молодо, задорно, совсем не по чину.

– Так ведь и они, бедолаги, рушатся! Смотрели по телевизору? Их ведь теперь даже охраняют от туристов – наверное, чтобы не так быстро рушились.

Потом опять посерьёзнел лицом.

– Вас как зовут?

– Егор Матвеевич.

– Вот, смотрите, Егор Матвеевич, только что мы с вами пришли к выводу, что ничего вечного на Земле нет. Всё конечно. Всё рождается и рано или поздно умирает. Но при этом такое понятие, как вечность, люди используют уже много веков. Почему? Что, вообще, это такое – вечность? Можете ответить?

Чеботарёв насупился, поковырял носком ботинка песок под ногами. Потом прямо посмотрел в глаза священнику.

– Это вы про что? Про ту самую бесконечность? Опять про гиперболу?

– Нет-нет, поверьте, я сейчас не о математике! Просто… как вам сказать… Нам, смертным, трудно понять некоторые вещи. Ко мне в храм приходят разные люди. Кто-то появляется здесь изредка, ставит свечки «на всякий случай», а чаще – когда беда в дом приходит. Кто-то и все посты соблюдает, и молитвы наизусть знает, и все церковные праздники помнит. А вот о вечности мы почему-то редко задумываемся. Наверное, быт, повседневные заботы-хлопоты мешают. Некогда задуматься…