Хрупкое время Ауэны

Хрупкое время Ауэны
Игорь Сергеевич Дручин

Игорь Дручин

Хрупкое время Ауэны

Ум Куанг, хмурый и озабоченный, стоял на вершине священной горы Харанг. В последние дни его угнетало смутное чувство тревоги. Оно то вспыхивало ослепительной молнией, сминая и отбрасывая посторонние мысли, то затухало и тлело под спудом неотложных дел. Спасаясь от наваждения, он подолгу просиживал в своем кабинете, но и там, в напряженном ритме работы, неизвестно отчего возникшее ощущение опасности не проходило… Неуловимое, зыбкое, как низовой туман перед восходом Аукана, оно изматывало своей неопределенностью, мешало сосредоточиться и разрушало привычную четкость и слаженность работы отдела. Он рассеянно отвечал на вопросы сотрудников, случалось, и невпопад… Это пугало их, как пугает все непонятное… Отдел замирал, когда Куанг выходил из кабинета: прежняя непринужденность отношений исчезла, потому что обеспокоенные взгляды сотрудников раздражали и сердили его. Вчера за его спиной, словно шорох бумаги, прошелестело имя У Киу. В чем-то они правы: тревога и озабоченность возникли именно со времени первого посещения отдела У Киу. Можно понять и их беспокойство. У Киу была дочерью калхора – правителя страны – и заимствовала у отца твердость характера и жестокие причуды. О ней ходили разные сплетни, несмотря на то, что распространение слухов могло стоить жизни говорящему… Все было ей отпущено богами: ум, красота и чарующая женственность. Три года подряд она получала первый приз мира за красоту – не потому, что была дочерью калхора. Призы назначали верховные жрецы, с волей которых приходилось считаться даже правителю такой могущественной страны, как Аринда. Немногие могли бы устоять перед чарами У Киу, но поклонники ей быстро надоедали, и она безжалостно изгоняла их из сердца и своего дворца. Если поклонник оказывался строптивым, его ожидала печальная участь. Говорили, что в комнатах ее дворца, построенного в стиле эпохи ранней культуры, современная автоматика совмещалась со средневековым варварством. В зависимости от тяжести проступка или просто прихоти У Киу юноша мог оказаться в комнате с надвигающимися стенами, или упасть в колодец, или… Впрочем, надо отдать должное: она всегда предупреждала. И, если у поклонника хватало благоразумия и сил покинуть ее дворец вовремя, с ним ничего не случалось, в противном случае он уходил оттуда на грани безумия. В высших кругах только посмеивались над ее проделками, а полусумасшедших поклонников отправляли на специальный курс лечения, после которого они быстро приходили в себя и навсегда забывали дорогу к ее дворцу…

Первый раз У Киу посетила Ум Куанга из любопытства, сопровождая отца. Отдел Ум Куанга занимался постройкой корабля богов. Из многих отделов стекались сюда расчеты отдельных деталей и конструкций, информация о металлах и оборудовании. Отдел обрабатывал эти сведения и передавал Ум Куангу. Только он один имел доступ к священным книгам, хранящимся в глубоком подземелье горы Харанг. Там он сверял расчеты, уточнял допустимую чистоту металлов и других материалов, идущих на постройку космического корабля. Даже сам Ур Атан, правитель Аринды, лишь в общих чертах знал об этом грандиозном сооружении. Калхора волновали совсем другие проблемы. После ряда испытаний новейшего оружия – гнева богов, или, как его называли инженеры, термоядерных бомб, даже в столице, расположенной вдали от мест взрывов, поднялась доза радиации, и верховные жрецы на Большом Совете запретили проводить испытания на поверхности планеты. Поэтому Ур Атан пришел посоветоваться к Ум Куангу. Инженеры создали новые, небывалой мощности, термоядерные устройства. Их надо было испытать, чтобы убедиться, что взрывы не принесут вреда собственной стране. Ум Куанг снова нахмурился. Он хорошо помнил этот визит.

Калхор был сравнительно молод и энергичен. Он галантно представил свою дочь и довольно бесцеремонно уселся на краешек письменного стола.

– Учись, У Киу, скромности у наших ученых мужей, оглядывая обстановку кабинета, весело проговорил Ур Атан. – А ты знаешь, чем занимается Ум Куанг?

У Киу смешно сморщила носик.

– Я читаю газеты, папа!

– Э, газеты! Это пройденный этап! – засмеялся кал­хор. – Теперь он строит нечто более грандиозное!

У Киу с любопытством посмотрела на Куанга.

– И что же?

– Рассказывай, Ум, рассказывай! Моя дочь – это я! Когда она родилась, я даже плюнул в сердцах! А теперь готов вылизать этот плевок. Клянусь богами, ни одному мужчине не дано столько ума, сколько досталось ей. Словом, это мой первый, хотя и неофициальный советник. Правая рука государства!

Теперь уже Ум Куанг посмотрел на нее с любопытством. Легенд о ней ходило много, и пристрастие отца к дочери ему было известно, но то, что она является негласной советницей, оказалось неожиданным откровением. Не этим ли объясняется ее всесилие и та завеса страха, которая окружает все, что с ней связано?

– Ну, что же ты? – проявил нетерпение калхор. – Мы ждем.

– Не знаю, с чего начать, – усмехнулся Куанг, все еще раздумывающий над страшной властью У Киу. – Пожалуй, чтобы было понятней, начну издалека. Давно известно, что наша планета в системе светила Аукана не единственная. По книгам богов их десять, а было даже одиннадцать. Если вам случалось бывать на Меа-Ту, у жрецов, вы могли видеть ближайшие из них в наблюдательную трубу…

– Мы смотрели, – кивнул калхор. – Продолжай.

– Боги прилетели к нам с одиннадцатой, погибшей планеты. Они поняли наш язык и смешались с одним из наших племен. Они многое знали и многое умели, но воздух нашей планеты был тяжек для них, и большую часть времени они проводили на своем корабле. Чтобы не погибли их знания, они написали много книг и отпечатали их на особой бумаге, которая не горит и не портится в течение многих веков. Они научили своих детей от брака с пле­менем анга читать эти книги и передали им многие свои знания. С тех пор племя анга стало могущественным и покорило весь мир. А потомки детей богов стали хранителями книг и знаний. И только они имеют право носить полную приставку анг в своем имени.

– Значит, ты тоже потомок богов? – перебила У Киу.

– Так говорит мой отец, Ат Харанг, хранитель священных книг. Всем, что у нас сейчас есть, мы обязаны знаниям богов, иначе в своем развитии, наверное, недалеко бы ушли от диких племен вроде айчи.

Глаза У Киу сузились.

– Мне кажется, ты забываешься, сын богов, – холодно заметила она. – Сравнивать нас с этими недочеловеками? Это уж слишком…

– Они такие же люди, как и мы, только их развитие происходит по нормальному эволюционному пути, а наше все время подстегивалось знаниями богов.

– И это говорит представитель высшей расы! – вспыхнула негодованием У Киу.

Ум Куанг пожал плечами.

– Мы можем оставить эту тему. У нас разные взгляды и разное воспитание. Я не хочу навязывать своих убеждений.

– Я пойду, отец. Меня тошнит от его сентенций. Если все в отделе думают как он…

– То надо выжечь огнем это гнездо ереси, – насмешливо закончил за нее калхор. – Не пыли, У Киу. Ты забываешь, что Ум Куанг принадлежит к первому кругу и потому имеет право на любой образ мысли. Полная раскованность интеллекта – необходимое условие развития науки. Это обусловлено специальной поправкой конституция, утвержденной Большим Советом верховных жрецов.

– Не слишком ли много привилегий? – неуступчиво мотнула головой У Киу. – Любой на его месте за такие слова поплатился бы свободой!

– Милая, если бы нам никто не говорил таких слов, мы застыли бы в своем развитии на одном уровне. Такова, к сожалению, диалектика жизни. Первый круг может высказать вслух все, что он думает. Правда, не в присутствии людей третьего круга, иначе ему угрожает ссылка. Впрочем, я что-то не помню, чтобы кого-нибудь сослали. Эти ребята умеют держать язык за зубами! – калхор улыбнулся, как бы приглашая разделить с ним добрую шутку.

Но никто не последовал его примеру. У Киу потому, что была не расположена, Куанг потому, что ссылка по закону существовала только для отвода глаз. Тайный совет жрецов нередко за разглашение секретов первого круга наказывал смертью, что касается сплетен второго круга, жрецы обладали достаточной властью, чтобы оградить членов своей касты от посягательств правящей элиты.

– Мне жаль, – уже серьезно сказал Ур Атан дочери, что ты мало общаешься с людьми первого круга. Ум Куанг среди них далеко не последний.

– Выходит, они имеют больше прав, чем мы? – не обращая внимания на слова отца, искренне удивилась У Киу.

– Больше прав, но больше и обязанностей, – усмех­нулся Ур Атан.

– Это для меня новость! – ошеломленно проговорила девушка и самолюбиво поджала губы.

– Ну, хватит об этом. Не найдется ли у тебя, чем промочить горло?

Куанг нажал кнопку, и в стене обозначился небольшой секретер, верхние полки которого были заставлены бутылками и керамическими сосудами.

– “Черный бархат”?

– Что-нибудь покрепче.

– Тогда “Веселый айчи”?

– Пойдет.

Ум Куанг наполнил небольшую чашу и протянул калхору.

– Вам, У Киу?

– Безразлично.

Он налил “Черный бархат”, и аромат напитка наполнил комнату.

Ур Атан выпил и удивленно крякнул.

– Хорош! Непременно закажу несколько ящиков. Значит, “Веселый айчи”? Охо-хо! – густо захохотал он. Нет, ты попробуй этот дикарский напиток, – обратился калхор к дочери. – Может быть, тогда тебе станет понятней, почему Куанг так защищает это племя!

У Киу отставила недопитую чашу и подошла к секретеру.

– Хотите попробовать? Не советую. Это чисто мужской напиток, – попытался разъяснить Ум Куанг, но девушка, даже не взглянув в его сторону, нацедила себе добрую половину чаши. Сделав маленький глоток, она поморщилась, причмокнула губами.

– Что-то есть, – засмеялась она и допила остатки. Ого. Действительно, не розовая водичка! И много у тебя новинок?