В двенадцать часов по ночам

В двенадцать часов по ночам
Игорь Евдокимов

Жаркая летняя ночь. В студии провинциальной радиостанции DJ, который слишком любит звук своего голоса. Он думает, что его ждет очередная скучная смена, пока в полуночный эфир не начинают звонить мертвецы.

Содержит нецензурную брань.

Игорь Евдокимов

В двенадцать часов по ночам

– Привет-привет, мальчики и девочки! С вами передача «В двенадцать часов по ночам»! Жаркие летние ночи имеют дурную привычку заканчиваться, как бы нам не хотелось, чтобы они длились вечно! Особенно – в хорошей компании. Сегодня ваша компания – я, и, как говорил незабвенный Михаил Боярский, «никуда-никуда-никуда мне не деться от этого». Каналья! Это, кстати, единственное слово, которое я знаю по-французски! Хотя нет, вру! Шарль Азнавур стучится к нам в студию и говорит, что до утра с нами должно случиться что-то абсолютно «формидабль»!

Я вырубаю звук на микрофоне, смотрю, как красные цифры старых электронных часов на стене показывают 0:01, и выпускаю в эфир чарующие звуки «For Me Formidable». Судя по гримасе Виталика-звукача за стеклом – слишком резко. У меня чувство дежа вю – в который раз я уже так косячу? Пофигу, не уверен, что меня вообще сейчас кто-то слушает, но не признаваться же в прямом эфире. Я работал на этой радиостанции уже второй месяц, так что успел оценить весь масштаб катастрофы. Несмотря на все понты («единственная круглосуточная FM-радиостанция в регионе», бла-бла-бла) дела у «Радио-У» шли довольно плохо даже днем, не говоря уже о ночных эфирах. В эпоху интернет-радио, когда любой школьник может накачать музыки с торрентов и почувствовать себя крутым диджеем, такой динозавр обязан был скоро вымереть. Это вполне объясняло наши с Виталиком копееченые зарплаты. Причем что с меня-то взять: студент, не из бедных (даже с машиной), развлекается на каникулах. Как пришел, так и уйду, пропив все заработанное, а вот Виталику семью кормить, бедолаге. Звукач, вообще, существо чудесное – маленького роста, бочкообразный, напоминающий толкиеновских гномов, с бородой и забранными в хвост длинными волосами. Добрый ангел половины городских начинающих рок-групп, которым он сводит синглы и альбомы.

Сидели мы на предпоследнем этаже монструозного позднесоветского архитектурного убожества в центре города. Что здесь было изначально, никто уже не помнил, а нынешние владельцы сдавали площади под торговые места всевозможным фирмам-однодневкам, неудачливым юристам, прибабахнутым хэнд-мейкерам и промышленным альпинистам. Лифты с отваливающимися кнопками, отклеивающийся линолеум на полу, потёки на стенах, отваливающаяся кафельная плитка в полуаварийных сортирах – то еще местечко. Но, как известно, понты дороже денег, к тому же радио картинку не передает, а значит мы все еще «единственная круглосуточная радиостанция в регионе». Пафос, fuck-yeah!

На лицензирование песен боссы тоже не то, чтобы раскошелились, но выбирать все же было из чего, хотя не знаю, по какому шизофреническому вкусу подбиралась коллекция. Понятно, что большинство материала слушать было невозможно, но, если заморочиться и покопаться, можно составить вполне приличный трек-лист, даже с Шарлем Азнавуром. Именно так! Никакого Юры Шатунова – с полуночи и до гимна РФ я царь и бог этой радиорубки, сученьки! И слушать мы будем то, что нравится лично мне!

Вам может показаться, что я тут изворчался, но, если честно, работа мне нравилась вполне. Знай, трепли языком, дрыхни до обеда, получай за это какие-никакие деньги и наслаждайся летом. Больше того, пожарная сигнализация в здании тоже перестала работать, подозреваю, еще во времена Андропова, а значит, пока играет музыка, а мой микрофон ничего не ловит, можно открыть окно (вид на крыши ночного центра и освещенные фонарями улицы, кстати, тоже отличный) и спокойно курить. Для экстренных случаев, рядом с пультом стоит чайник, банка с молотым кофе (эт я шиканул, ибо пить дешевую быстрорастворимую бурду – лучше убиться!) и бутылочка коньяка, не из дорогого. Виталины запасы. Плюс ко всему, в районе полчетвертого ночи слушателей у нас не остается гарантировано, а значит можно расслабиться на часик-полтора, просто забить в плейлист песен двадцать и практически не трепаться. Пара глубокомысленных фраз раз в полчаса не считается. Шарль Азнавур, тем временем, дотянул финальное «формидаааааааблё», а значит пора снова приниматься за работу.

– Песня вкусная, как мой любимый капучино с ореховым сиропом, вам не кажется? Я тут посмотрел прогноз погоды, оказывается сейчас на улице аж +24 – и это 12 часов ночи! Завтра ожидается вообще пекло. Хорошо, что мы с вами общаемся исключительно в темное время суток, днем вы бы от меня ничего умного не услышали, разве что звук закипающих в моей черепушке мозгов. Хотя моя бывшая и так считает меня идиотом. Не то, чтобы я сейчас провоцирую вас на интеллектуальные беседы, но поболтать о чем-нибудь хорошем вполне можно! Так что звоните в студию и рассказывайте, чем вы занимаетесь этой душной, но офигенной летней ночью, м?

Я уже собираюсь пустить в эфир следующую песню, но замечаю, как Виталик истерично подает мне странные знаки глазами. Его удивление можно понять – у нас есть звонок! Надо же, мало того, что кто-то не спит в час ночи в будний день, он еще и слушает наше радио. Причем не просто слушает, а даже звонит! Батюшки!

– А тем временем у нас звонок! – я показываю большой палец Витале, мол, «пускай». – Добро пожаловать в прямой эфир! Как вас зовут?

– Лена – ммм, приятный голос, солнечный, даже кажется немного знакомым. Навскидку – ей слегка за 20.

– Итак, Лена– не против, если я буду обращаться на «ты»? – почему ты не спишь?

– Потому, что я умерла, дурачок!

Оп-па! Приплыли! Надо было догадаться, что звонить в такое время и в такую радиостанцию могут только тролли и психи! Осталось только определить, к кому относишься ты, Леночка…

– Ух ты, как интересно! Покойники нам еще в прямом эфире не попадались! – Виталик за стеклом опять бешено жестикулирует. Если я правильно интерпретирую его невербальные сигналы, сей танец означает «бросай ты это дело, не стоит оно того, лучше я ее отрублю». Я машу руками – «не вздумай!». Хоть какое-то развлечение, в конце концов! – И давно ты умерла, Лена?

– Нет, на выходных! – смеется.

– О, жертва пятничной вечеринки? – понимающе уточняю я.

– Можно и так сказать. Поссорились с молодым человеком.

– А, то есть ты умерла внутри? Сердце разбито, мир потерял краски?

– Да нет, снаружи я тоже умерла. Когда тебя держат под гнилой цветущей водой и душат при этом – ощущения не из приятных.

– Уверен, у него были веские причины!

Ха-ха! Дурацкой шутке – дурацкий ответ. Почему твой голос кажется знакомым? У меня, вроде, нет подруг с таким дебильным чувством юмора. Продолжаю допытываться:

– Слушай, сейчас же середина июля, до Хэллоуина, вроде, далеко.

– А при чем здесь Хэллоуин? – удивляется Леночка.

– Ну, как же, мертвецы отправляются погулять только в конце октября, все такое…

– Нет, дурашка, мертвецы отправляются погулять, когда захотят.

– И с того света звонят тоже, когда захотят? – не выдерживаю.

– Почему с того света? Я у вас под окнами стою…

Пип-пип-пип-пип-пип… Короткие гудки. Черт, не смешно, Лена – вот вообще не смешно! Ни разу! Несмотря на весь идиотизм ситуации, по спине бегут мурашки. Собираюсь с силами, «включаю обаяшку», и говорю в микрофон:

– Ну, что ж, как вы могли услышать, мы теперь популярны не только в нашем замечательном городе, но еще и в загробном мире! И специально для наших не-мертвых и не-упокоенных фанатов – следующая песня!

Ставлю «Wonderful Night» Fatboy Slim, беру со стола пачку сигарет, вытаскиваю зубами одну и иду открывать окно. Не сказать, что в комнату ворвался порыв свежего воздуха, но хоть какой-то ветерок, вроде, есть. Собрался уже вернуться в кресло, но в последний момент останавливаюсь. Да нет же, бред. Просто дурная шутка. Просто кто-то дурит мне мозги.

Я у вас под окнами стою…

Поворачиваюсь обратно и высовываю голову на улицу. Будни, ночь, центр у нас в такое время пустой. Так что фигурка, стоящая через дорогу от нашего здания, привлекает внимание сразу. 12 этаж и мое зрение -2 не дают разглядеть ее внимательно, но могу сделать два вывода:

А) Это девушка.

Б) У меня есть четкое ощущение, что сейчас она смотрит на меня.

В голову ничего умного не приходит, поэтому рука как-то сама поднимается, и я машу девушке внизу. Она отвечает на приветствие – медленно, словно под водой – и у меня второй раз за вечер бегут по спине мурашки.

Распахнувшаяся дверь в студии и Виталик с раскрасневшимся потным лицом чуть не заставляют меня вывалиться в окно от испуга.

– Ты глянь! Она правду говорила! – объявляет звукач и сует мне в лицо сотовый телефон с открытой страничкой в интернет-браузере.

– Погоди пять секунд, – прошу я. Трек почти подошел к концу, поэтому я закидываю следом Джеймса Бланта, поворачиваюсь к звуковику и беру у него телефон. Местный новостной сайт, статья датирована понедельником – сегодня. Итак, Елена Н., убита в прошлую субботу, тело на следующий день нашли на берегу реки рыбаки, по подозрению в убийстве разыскивается ее парень.

– Хочешь сказать, нам реально звонила покойница? – насмешливо уточняю я.

– Да хер ее знает, но, блин, жутковатый звонок! Откуда она вообще взялась?

– Объясняю: у нас в городе идиотов (и идиоток) хватает. Какая-то девка набухалась, или приняла чего-нибудь психотропного, слышит нашу передачу, и где-то в ее маленьком тупом мозгу рождается дебильная идея – позвонить нам и разыграть. А тут история из новостей вспомнилась. Эта дурында, кстати, реально торчит сейчас на перекрестке напротив!

– Да ладно! – Виталик бросается к открытому окну. Я подхожу следом. «Лена», или как там ее, стоит на том же месте и в той же позе.

– Долбанутая… – цедит сквозь зубы звукач.

– Фиговая шутка, детка! – воплю в окно я. Жилых домов вокруг нет, так что никого не разбужу. И уж тем более ни перед кем не выставлю себя идиотом. – Иди-ка ты домой и протрезвей! Не надо втягивать покойников! Имей уважение и совесть!

Забавно будет, если окажется, что это просто какая-то левая девчонка залипла на улице, засмотревшись на звезды.

– Не казалась она пьяной, – внезапно говорит Виталик.