Зеркальный бог

– Если не ошибаюсь – Стрешнев?!.. Сергей Ильич? Какими судьбами?!.. Давненько мы с вами шарами не стукались. Может, сыграем в «американку», или в «пирамиду»?.. А вы отлично выглядите!.. Представляете, про вас давеча такого наговорили, что хоть – в могилу ложись!.. Вот ведь языки без костей!.. Будто вы… – он заговорщицки подмигнул, – одну из муз, что у театра, приняли за вашу, пардон, жену!.. А я ответил: ну, перебрал человек! Тоже, когда выпью лишку – такую ахинею несу!.. Ха-ха-ха!..

Но, узнав, что Стрешнев действительно интересуется театральными музами, Афонин спрятал улыбку:

– Чем могу помочь, сударь? – спросил он и достал, как бы невзначай, ножницы из кармана.

– Интересуюсь, – спросил Стрешнев, – откуда у вас статуи?

– Украл! – расхохотался богач.

– У кого?.. – не понял шутки Стрешнев.

– Да что это с вами, Сергей Ильич? – изумленно посмотрел на гостя Афонин. – Я заказал их в Риме. В мастерской известного скульптора Пьетро ди Степпа.

– В Риме?! – взволнованно спросил Стрешнев. – Когда ж это было?

– Лет пять назад. Как начал строительство театра… Кстати, этот итальянец недурно говорит по-русски. То ли его отец, то ли мать были из рода князей Степниных. Эй, куда же вы?!..

Но Стрешнев уже выбежал за ворота, вскочил в коляску и толкнул в спину Харитона. Лишь в последний миг обернулся:

– Спасибо вам, Валентин Николаевич! Век не забуду!

2.

Сергей Ильич поехал в Италию налегке: небольшой баул да саквояж.

Прибыл он к вечеру, оставил вещи в гостинице, быстро умылся и переоделся. Затем, взяв трость, подаренную женой (тогда еще невестой) ко дню его рождения, даже не поев, отправился по делу. Ему не терпелось поскорее разгадать тайну мраморной Талии.

Рим. Сан-Аньезе

Мастерскую скульптора ди Степпа Стрешнев нашел легко. Указал Сергею Ильичу дом скульптора священник церкви Сан-Аньезе. И, перекрестившись, долго смотрел Стрешневу вслед. Кто не знал в Риме этот, стоящий неподалеку от церкви, старинный палаццо из рыжеватого туфа с решетчатыми ставнями на окнах?

Про этот дом и, особенно про его хозяина, ходили темные слухи. Скульптор не имел учеников и вел скрытный образ жизни, будоража этим любопытство соседей. Уличные мальчишки иногда забирались на стену, впрочем, не обнаруживали там ничего интересного.

Синьор ди Степпа аккуратно – раз в месяц – жертвовал большие деньги на нужды храма и раз в год покупал индульгенции на крупную сумму. Это еще больше раздувало сплетни вокруг скульптора, ибо обычный человек с повседневными грехами не станет менять деньги на какие-то там бумажки, пусть даже выпущенные святым папством.

Стрешнев деликатно постучал дверным молотком в глухую калитку палаццо.

Никто не отозвался.

– Forza, signiore! – посоветовала ему проходящая мимо старушка.

Он постучал сильнее. Резкий неприятный стук разнесся по всей улице. В нескольких окнах дома напротив приоткрылись занавески.

– Chi e? – раздалось из-за ворот.

– Я из России, – торопливо промолвил Стрешнев. – Хочу поговорить о выгодном заказе…

В калитке открылось крошечное квадратное окошко, и чей-то карий глаз внимательно стал разглядывать гостя. Глаз, видимо, удовлетворился осмотром: окошко захлопнулось и тут же приотворилась калитка, однако, ровно настолько, чтобы в нее можно было лишь протиснуться, что и сделал Сергей Ильич, перешагнув через каменный порожек.

Дворик был тих и пуст, на цветочных клумбах чинно цвели фиалки и камелии. Не росли, как во всех дворах, фисташковые и ореховые деревья, олеандры и прочее. Только прямо у парадного входа зеленела пиния, и ее крона буйно разрослась над полукруглым балконом. Дорожки, вымощенные цветными плитами, были тщательно подметены и даже, казалось, вымыты.

Слуга – мрачный подтянутый старик – тщательно запер калитку и протянул руку к дому, приглашая гостя.

Внутри роскошного, отделанного мрамором палаццо так же было тихо и пустынно. В доме великого скульптора отсутствовали следы какой-нибудь его профессиональной работы.

Гостя провели в уютную небольшую гостиную, где, несмотря на знойный август, топился камин.

На одной стене возвышались стеллажи с книгами, на другой висела картина в овальной раме. На ней были изображены цыгане: мальчик с гитарой и девочка с несколькими монетами в смуглой ладони.

Слуга подбросил в огонь поленьев, прислушался, затем торжественно произнес:

– Siniore di Steppа! – и почему-то вышел.

Покрытые золотой лепниной двери вскоре распахнулись. Слуга появился вновь, толкая перед собой инвалидное кресло. В нем сидел седобородый крепкий мужчина, одетый в теплый парчовый халат и шерстяные перчатки. Он кутался в цветной клетчатый плед, словно за окнами свистела сибирская вьюга.

Это и был хозяин палаццо синьор Пьетро ди Степпа.

Разбитые параличом плотно укрытые ноги безвольно свисали с подножки. Руки, начинающие терять координацию, дрожали, и лишь седая голова была еще подвластна своему хозяину, хотя глаза смотрели на все пустым и потухшим взглядом. Смуглое лицо его, покрытое сетью глубоких морщин, напоминало обработанный резцом камень.

Завидев гостя, синьор Пьетро прищурился, и какая-то искра на мгновенье вспыхнула в безжизненных глазах. Гость поклонился:

– Стрешнев Сергей Ильич. Потомственный дворянин. Из России!..

– Чем могу служить? – спросил скульптор по-русски с небольшим мелодичным акцентом.

Сергей Ильич улыбнулся как можно любезней, намереваясь произвести хорошее впечатление:

– Я услышал о вас от моего приятеля… э-э-э… синьора Афонина. Он заказывал у вас фигуры девяти муз для своего театра в городе С.

Ди Степпа утвердительно кивнул.

– Очень тонкая работа! – восторженно похвалил Стрешнев, уверенный, что нашел нужный тон разговора. – У вас прекрасный вкус и золотые руки, синьор!

Ваятель даже не улыбнулся, как сделал бы на его месте любой другой, услышав похвалу. Напротив, синьор Пьетро нахмурился и холодно промолвил:

– Чего хотите вы?

– Заказать или купить что-нибудь из ваших работ, – с готовностью ответил Стрешнев, осмотревшись вокруг себя: – Однако, не видя образцы, а также не имея чести посетить вашу мастерскую…

Скульптор хотел было что-то сказать, но тут стоящие у окна напольные часы в виде танцовщицы, держащей в руках циферблат-бубен, прозвенели восемь раз.

– Простите меня, синьор, – обратился он к Стрешневу с ледяной учтивостью, – но, к сожаленью, наша встреча не была заранее оговорена. Строжайший режим заставляет жить не так, как хотелось бы… В это время меня посещает доктор. Так что вынужден извиниться за прерванную беседу, и жду вас завтра к полудню.

Он кивнул головой, и слуга с любезным равнодушием указал Стрешневу на выход.

– Прошу быть обязательно… Меня очень заинтересовало ваше предложение… – услышал Сергей Ильич вслед голос скульптора.

Он неспешно двинулся по улице, рассчитывая зайти в ближайшую по пути остерию. У Стрешнева даже засосало «под ложечкой». Но тут навстречу ему промчалась карета и остановилась у ворот, из которых он только что вышел.