Зеркальный бог

А тот лежал в темноте и размышлял вслух:

– Выходит, ОН мне дал такую силу… Но ведь это же – грех, преступленье! Сам! Своими руками!!.. А, впрочем, разве это я убивал?!.. – Он нервно рассмеялся. – Бред!.. Завтра же поеду к уездному лекарю. Пусть нервишки подлечит: микстуру пропишет, или на Воды отправит… И впредь о господине Вольноре ни-ко-му! И себе тоже…

Он закрыл глаза и тут же заснул. И приснился ему Вольнор в своей волчьей шубе. Строго глянул на Передрягина, укоризненно произнес:

– Что ж это вы, любезный, людей убивать надумали? Я ведь просил хорошенько ознакомиться с подарком. А вы что? С налету да с наскоку решили судьбу изменить? Ведь там, в коробке, на самом дне, инструкция лежит. А вы ее пропустили. Вот и натворили бед, Викентий Гаврилович! – Но тут же примирительно добавил: – Ну, ладно, мертвых не вернешь, только в дальнейшем умнее будьте. – Он помахал ему рукой и пропал, а Передрягин проснулся.

Добрался он кое-как до прихожей, выпил кружку теплого кваса и направился в свой кабинет.

На этот раз он осторожно заглянул в коробку, чтобы, не дай Бог, не уронить что-нибудь на карту города. И вправду: на самом дне лежала бумаженция, на которой большими буквами было написано: ИНСТРУКЦИЯ – и больше ничего! Он перевернул ее другой стороной, потом вверх ногами, зачем-то посмотрел на свет – ни единой буковки!

– Странно!.. – обескуражено сказал Передрягин. – Что ж это за сон такой?..

И еще раз принялся внимательно рассматривать картонных человечков. Бог мой! Да ведь их лица совершенно были похожи на лица официальных губернских властей! Вот – сам губернатор, с вздернутым мясистым носом, пышными бакенбардами и знаменитой шишкой на лбу, вот – судья, с заплывшими от горячительных напитков глазками… А где же, где же… ах, вот он! Прокурор, худой и желчный, словно проглотил таракана…

Передрягин даже расхохотался, позабыв на миг о страшных событиях последних дней. И вновь, словно по чьей-то указке, не понимая, что делает, расставил каждого у здания, к которому тот относился: губернатора прислонил к входу в его дом, Начальника пожарной охраны – у пожарной каланчи, судью – у здания городского суда, полицмейстера – у Главного полицейского управления…

Расставил – и еще раз подивился схожести картонных человечков с их живыми оригиналами.

Глядя на полицмейстера, отставной интендант вдруг возмутился вслух:

– Отчего этот вечно болеющий побочный сын графа Денисова без толку занимает пост, а губернаторские приказы вместо него должны исполнять другие?! Даже кузен мой гораздо лучше справится с его работой. Ведь как лихо он организовал поимку разбойников в Петровских лесах! Вот возьму – да и разжалую сего хворобу!

Он взял на ладонь картонного полицмейстера и сильно щелкнул его пальцами по носу, затем ножницами аккуратно срезал погоны и поставил сторожить будку, что при въезде в город. Потеха, как есть, потеха!

«Даже если эта игра как-то и связана с событиями в городе, – продолжал размышлять Передрягин, – уж это точно никак не исполнится! Видано ли дело, чтобы полицмейстер в одночасье превратился вдруг в сторожевого! А раз так, почему бы не развлечься еще немного?»

И переставил судью на место трактирщика «Чего изволите?» – тем более, что тот в прошлом году не поверил ему в долг… Трактирщику Передрягин приготовил другой сюрприз: он сделал его мальчиком на побегушках.

Словом, наигрался вволю и немало себя потешил!

Отсмеявшись и отдышавшись, отставной капитан кликнул дворовых девок и приказал накрывать на стол: очень уж он проголодался. Уплетая с большим аппетитом тушеные грибы в сметане и вареную картошку, посыпанную соленым укропом, он услышал под окном встревоженный голос полковника Албинского:

– Викентий Гаврилович!

Передрягин раздраженно скривился: не любил, когда мешали трапезничать. Он вытер губы о край скатерти и подошел к окну. В экипаже сидел белый, как официальная бумага, сосед.

– Слыхали новость?!.. – заорал тот на весь двор, вращая бесцветными глазами: – Судью-то нашего – тю-тю! И полицмейстера тоже! Говорят, приказ из столицы прибыл. Как вам это нравится?! Общественность в панике: новых назначений пока нет. Тут явно какой-то шахермахер… В какие времена живем!.. – Он сделал паузу, чтоб отдышаться и впервые понизил голос: – Я давно подозревал, что они оба… тайные агенты немецкого Двора… или того хуже: масоны! Но это – между нами. – Албинский заторопился. – Не буду вас утомлять, уважаемый Викентий Гаврилович! Надо успеть еще в два места… – он ткнул кучера острием зонта. – Пшел! – и через мгновенье лишь облако пыли висело под окном Передрягина.

На этот раз Передрягин почти не удивился. «Вот она в чем «ИНСТРУКЦИЯ!» – подумал он. – Теперь Я МОГУ ПРАВИТЬ ЛЮДЬМИ! Могу наказать, уничтожить, а могу и отблагодарить, устроить чью-то судьбу или карьеру…»

Такая мысль пришлась ему по душе: осуществлялись его сны. Он порылся среди картонных фигурок, всматриваясь в них, нашел там Скворцова и поставил его возле полицейского управления.

«Однако, – осенило вдруг капитана, – он и так уже фактически полицмейстер. Нет уж, если благодетельствовать – так в полной мере! Пусть, раз он мой родственник, тоже решает кое-какие судьбы! – И торжественно назначил его на пустующее место судьи. А в полицмейстеры решил произвести соседа Албинского. Пусть хлопочет: реже будет отвлекать по пустякам.

Словом, потрудился Передрягин на славу. Он вошел во вкус этой игры, и каждый день ставил новый спектакль. Ему понравилось играть чужими жизнями и судьбами.

Он стал чаще появляться в городе. Всякий раз, проезжая мимо губернаторского дома, с тайным наслаждением думал, что губернатор – хозяин лишь своей шишки на лбу. Настоящий Хозяин всего – он. Если что не понравилось – запишет в блокнотик, дома пролистает и – за дело: перетасует картонных человечков, бросит игральные кости у неприятного ему заведения. В общем, задышал всей грудью, зажил полной жизнью! Огорчало только, что никак не мог он придумать, как ему поправить свой достаток! Но потом решил и эту проблему: стал заключать со знакомыми пари на новые назначения.

Удивила и расстроила его в те дни неожиданная смерть кузена. Тот, насобирав тома судебных дел, перевязал их крепкой бечевой, повесил себе на шею и бросился вниз головой с моста. Капитану было так обидно, словно он получил свидетельство черной неблагодарности бывшего пристава.

Так прошел месяц-другой. Игра стала понемногу приедаться. Все, что можно было перевернуть с ног на голову – было перевернуто. Все варианты были разыграны. А Вольнор больше не появлялся: ни во сне, ни наяву, и Передрягин совершенно не знал, что делать дальше.

5.

Однажды, разбирая картонные фигурки, он увидел в одной из них… себя. Да-да! Определенно это был он! Даже бородавка на левой ноздре была тщательно прорисована.

Тут Передрягин воспрянул духом, и новые планы родились в его безумной голове.

«Как же я раньше-то себя не нашел!» – сокрушался он.

И тут же, не мешкая, назначил сам себя губернатором всего края. И не просто губернатором, а генерал-губернатором, так как он все-таки был военным. И переехал в губернский город, и занял губернаторский особняк в самом центре, и стал уже открыто повелевать людьми.

Теперь он стал подумывать о женитьбе. Ему давно нравилась одна особа. Только вот незадача – была она женою Прокурора. Передрягин, тем не менее, решил добиться ее благосклонности.

Для начала он отослал прокурора с проверкою в уезд. Сам же, не теряя времени, стал осыпать его жену всевозможными знаками внимания: присылал корзины с цветами, нанес несколько визитов, во время которых мало говорил, но часто бросал долгие многозначительные взгляды.

Наконец, устроил традиционный бал в своем доме и приурочил его ко дню Ангела своей замужней избранницы. Именно на балу он решил объясниться с «предметом страсти пылкой».

Он дождался момента, когда танцы были в самом разгаре. Молодые губернские чиновники под музыку носились по залу с дворянскими и купеческими девицами. Капитан предложил имениннице локоть и вывел ее в сад. Там, в беседке и должно было произойти событие, к которому он так тщательно готовился.

Передрягин с трудом встал на левое колено и надел на руку возлюбленной тонкий золотой браслет, сопровождая это действие стихами, которые специально сочинил накануне:

Я сегодня, как мальчик, доверчив:
Так хочу я поверить любви!
Ах, как светятся взгляды у женщин!
Но как звезды – глаза мне твои!

Он надеялся, что после этого должен был последовать поцелуй – для чего даже привстал с колена… Но прокурорша с негодованием оттолкнула стареющего губернатора, швырнув дорогой подарок в лицо.

С трудом дождавшись окончания бала, бывший отставной интендант, а ныне – губернский повелитель, решил более не церемониться с несговорчивой особой. Вновь пришла пора действовать проверенным способом: найти в адской игре картонные фигурки прокурорской четы и подчинить их судьбы своей воле.

Он искал игру Вольнора весь день и всю ночь. Обыскал старый дом, поднял на ноги слуг. Игра не нашлась… Может (но об этом не хотелось даже и думать), сам Вольнор похитил картонный город – кто знает! Так или иначе – жениться генерал-губернатору Передрягину не довелось.

С этого дня дела его пошли наперекосяк. В Петербург посыпались подметные письма от тайных и явных врагов с жалобами. Раньше, когда все делалось втемную, по волшебству – сам Передрягин был как бы ни при чем. Но теперь губернатор Передрягин отдавал конкретным людям конкретные приказания, множа тем самым количество недовольных, потому что править, как оказалось, он не умел…

Вскоре из столицы прибыл фельдъегерь с Царским Указом, чтобы доставить губернатора в столицу для отчета.

Остаток жизни он провел в казенном Желтом доме, привязанный полотенцами к ржавой больничной кровати.

СВАДЕБНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

О, как легко мне стать счастливым:
лишь в клетку осень заманить…

    Из старинного романса

1.