Старая фотография. Сборник рассказов

По этой-то слякоти…

До ЦУМа час добирался. А там – народищу! Только зашёл в магазин и тут меня кто-то по плечу сзади стучит:

– Мужчина! Мужчина, вы где эту шапочку покупали? – совсем незнакомая молодая девушка в кроличьей шубе пальцем в перчатке мне в голову тычет.

Я даже растерялся, но на всякий случай рукой за разноцветный в полоску с бумбоном головной убор взялся.

– В Узбекистане, – отвечаю.

– На Карпинского*? – продолжает допытываться «кроличья шуба».

– Нет, на себя, – пытаюсь пошутить.

– Оч смешно, – и ушла. Ни улыбки, ни благодарности тебе.

Ну да, новогоднее настроение, как правило, потом приходит. А вначале надо еды купить, салатов сделать, рассчитать, чтобы и на подарки деньги остались. А ещё – наряд выбрать. Ох, голова кругом… Поэтому и пьют наши люди за новогодним столом – с устатка, мол, что все сделать успели, сварили, нарезали, накрыли.

Не знаю, какой юморист придумал, что во время боя курантов надо успеть написать на бумажке желание, потом её сжечь, затем высыпать пепел в бокал с шампанским и все это ещё и выпить, но этот алгоритм как ни что другое олицетворяет нашу привычку жить в предпраздничном цейтноте. И ведь успеваем! И не по одному разу!

Удивительно…

На втором этаже в отделе женской одежды нашёл-таки что запланировал купить заранее: большой пуховый платок. Ох, какая же это красота. Вот за что надо Нобелевскую премию давать – за изобретение таких вот нужных вещей. Я бы ещё и за изобретение кваса премию дал. Но это так, к слову.

Материному сожителю решил зажигалку хорошую купить – вещь для курящего человека – нужная. Только вот не знаю – курит он или нет. Если нет, себе подарок оставлю. Поэтому выбирал зажигалку как для себя…

На первом этаже полтыщи потратил на красивые упаковки подарков с ленточками – праздник всё-таки. И вот настроение повысилось, радость появилась. От предощущения счастья дарения. Независимо от возраста и повода, подарки все любят. Но дарить их не менее приятно.

От ЦУМа до дома прогульнуться пешком решил. В городе всё-таки праздничной иллюминацией больше других центральные улицы украшают – лицо как никак. Это как та самая пэтэушница – глазки подвела, губки красненькой помадой намазала – и красивая. Вроде. Но это снаружи. А там, под пальтишком, гамаши и платок крест-накрест в них заправленный. Товар лицом, как говорится.

На центральной улице и жижи меньше. По той же причине.

Иду, витрины рассматриваю, пакет с рисунком Деда Мороза, в котором подарки, бережно, не размахивая, несу. Я и в детстве-то в новогодние чудеса не верил, а уж теперь и подавно. Говорят, что малыши способны что-то такое видеть, чего взрослому человеку видеть не дано. Например, домовых или тех же фей всяких вместе с Дедом Морозом. Не верю! Потому что сам малышом был, но ничего такого не припомню.

Хотя…

В общем, поэтому и к атрибутике новогодней отношусь, мягко говоря, с сомнением. А ряженых в нарядные махровые халаты Дедов Морозов всерьёз вообще не воспринимаю. Халтурщики и пьяницы. Вспомнил я про новогоднего волшебника, потому что навстречу целая колонна из них состоящая попалась – идут по улице, колокольчиками и рюмочками – уже тайком – звенят. Во главе процессии – самый нетрезвый – «йохохо» кричит. Какой леший меня дёрнул его поправить, не знаю:

– Уважаемый, – говорю, – «йохохо» кричат Санты, а не Морозы. Не вводите народ в заблуждение…

– А хохо не хохо? – поинтересовался в ответ Дед.

– Не хохо, – отвечаю.

Да уж, не хватало, чтобы мне стая пьяных Дедов Морозов под новый год наваляла. Вздохнул и собрался было дальше идти, но тут из их шеренги отделился один Дед и ко мне бежит. Думаю, все, нарвался. А он подбежал, обнял и давай по плечам хлопать:

– Здорово! Братец! Чего глаза вытаращил, не узнал что ли? – спрашивает весело.

Я уже внимательно в лицо под гримом посмотрел.

– Неа, – головой мотаю, – что-то не опознаю никак…

– Ха-ха-ха, – залился веселым смехом Мороз, – вот память! Ты мне в прошлом году лыжи по объявлению продал! Вспомнил?

И с искренней такой надеждой мне в глаза заглядывает.

– А-а-а, – сделал вид, что вспоминаю, пытаясь радость встречи улыбкой показать, – точно, вспомнил!

Да какой там… Я лыжи на продажу ещё в августе прошлого года выставил – мне без надобности, а выкидывать жалко. Да и палок у меня к ним не было. Естественно, что летом лыжи мало кому нужны. Но, помнится, прибежал один чудик в возрасте. В лыжном костюме… С лыжными палками и в специальных ботинках под крепления… Все под размер подогнал и, не торгуясь, купил хлам. В лицо, конечно, я его не запомнил.

Думаю, теперь выговаривать мне будет.

– Спасибо тебе, братец! Выручил ты меня тогда. Я на север уезжал и мне лыжи позарез нужны были, а кто их летом продавать-то станет. Хорошо, что такие вот чудаки, как ты, есть! Ну бывай!

Ещё раз хлопнул меня по плечу и побежал «собратьев» догонять.

– С наступающим новым годом… – донеслось уже издалека.

Вот как. Это, значит, я чудак. Нда… Но всё-таки улыбнулся. И дальше пошёл, по сторонам посматривая…

Знаете, а ведь улыбка – это некий символ сакральный. Все, кто улыбается, в ответ тепло получают. В виде душевного расположения или той же улыбки. Поэтому и дворнику, который проход к моей улице, опираясь на огромную деревянную лопату, охранял, я, под воздействием настроения, тоже улыбнулся.

– Чего щеришься? – дворник смерил меня внимательным взглядом. – Новый год ещё не наступил, а уже наклюкаться успел…

И потом как-то по-доброму, завидуя:

– Везу-у-чий… Но ты, земляк, обойди вон там, – рукой на ряды гаражей махнул, – хрен его знает, когда эти сосульки посшибают…

Вон оно что. Голову поднял, смотрю, и правда – на козырьке крыши шебуршат лопатами. Ну что же, дело нужное. Развернулся и через дорогу, по слякоти, на противоположную сторону улицы, к гаражам пошёл – по-другому к дому не попасть никак.

А между гаражей тропу с прошлой зимы, наверное, от снега никто не чистил – по колено. Хотя, следы уже были – видно, не меня первого дворник развернул.

Иду в уме речь поздравительную новогоднюю складываю. Так, мол, и так, поздравляю, мама и папа или как там назвать-то его лучше. Желаю счастья в личной жизни и гладкой семейной дороги…

– оги-и-и… – вдруг откуда-то послышался странный отголосок моих мыслей. Остановился. Прислушался. И снова, но уже громче:

– о-оги-и-и…

Всё, думаю, вот она, конечная станция. Приехали… Голоса слышать начал. И тут буквально из ворот ближнего ко мне гаража, к которому как раз узкая полоска отпечатков ног вела, отчётливо раздался женский голос:

– Помоогиии…

Я в сугроб с размаха, естественно, на помощь прыгнул.

– Кто здесь? – кричу, – Вам помощь нужна? Чего случилось-то?

Женский голос как бы из глубины, как в трехлитровую банку, отвечает:

– В по..реб за огу..цами,.. иху мать, залезла, люк захло..нулся, с..ка. Сижу, б..дь, два ч..са уже…