Участник Великого Сибирского Ледяного похода. Биографические записки

И рассказать бы Гоголю
Про нашу жизнь убогую, —
Ей-богу, этот Гоголь бы нам не поверил бы.

А потом Высоцкий пропел:

Наши мёртвые нас не оставят в беде,
Наши павшие – как часовые…
Отражается небо в лесу, как в воде, —
И деревья стоят голубые.

У отца вырвалось: «Самобытно! Великолепно!» Я был поражён. Отец объяснил, что в высшей степени восхитился образным: «Отражается небо в лесу, как воде, – / И деревья стоят голубые».

Он с взволнованным вниманием прослушал песню ещё раз и сказал на взводе: «Хрен с ними – с группой «Центр», с кольтами, бизонами! У него всепроникающая задушевность!» Подошёл к окну и долго глядел вдаль на полоску луга у Волги.

У Высоцкого – голубое небо, а у него, догадывался я, – морозные звёзды. «Наши павшие – как часовые…»

С того дня он стал время от времени слушать песню «Он не вернулся из боя».

Роковое плавание

На жизнь моего отца пришлись роковые моменты истории, о которых он говорил мне, по мере того как я взрослел. Потом я сам стал вызывать его на эти разговоры, особенно после того как после окончания университета в 1976-м и работы в газете «Молодой ленинец» в Саранске, жил у родителей, заведуя отделом в газете «Знамя коммунизма». Я говорил отцу то, что узнал к тому времени, и ставил вопросы, которые у меня возникали. И много лет спустя я занимался всем тем, что наметилось в разговорах с отцом, и буду в дальнейшем приводить факты, до которых дошёл самостоятельно, когда отца уже не было в живых.

Раз за разом мы с ним, а потом и я один обращались к царствованию Николая II. Он был монарх «самодержавный и неограниченный». Ему нераздельно принадлежало право издавать законы. Существовал Государственный Совет, куда царь назначал высших сановников. Он обсуждал с ними проекты законов и мог согласиться либо с мнением большинства, либо с мнением меньшинства, или же отвергнуть и то, и другое. В области исполнительной ему тоже принадлежала неограниченная полнота власти. А ещё он являлся главой Русской православной церкви.

После вступления на престол Николай II обратился 17 января 1895 года к земским депутациям: «Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления; пусть знают все, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твёрдо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный Родитель».

Напомню, что в то время, в конце XIX века, лишь две страны Европы не имели народного представительства: Черногория и Российская империя. Что это, как не вопиющая отсталость, которая заслуживает слова «варварство»? Порядок управления российским государством следовало менять, к труду на благо страны было готово много образованных одарённых людей на разных общественных уровнях, но их участие в переустройстве России напрочь отвергалось. Мой отец говорил: «На капитанский мостик взошёл не тот капитан» и добавлял, что и «предыдущий не годился».

В стране бурно росла промышленность, развивались науки, меняющаяся жизнь выдвигала задачи, которые бессильно было решать самодержавие. Оно давило живую жизнь, и тут символична Ходынская катастрофа 18 (30) мая 1896 года. В давке на Ходынском поле погибло 1379 человек, отметив коронацию Николая II.

Зная о происшедшей катастрофе, царь, не изменив программу, участвовал с царицей в празднестве в Кремлёвском дворце, затем они обедали у его мамы и отправились на бал во французское посольство, где танцевали. Николай II оставил запись в дневнике: «Было очень красиво устроено, но жара стояла невыносимая. После ужина уехали в 2 ч.» Личность государя, таким образом, проявляется отчётливо.

Фиаско монарха на востоке

Перед государством стояли вопросы освоения входивших в него необъятных территорий: в 1860 году был присоединён Уссурийский край, начал строиться Владивосток, в 1873-м империя включила в свой состав Южный Сахалин. Однако, вместо освоения земель, Николай II думал о новых приобретениях, стремился далее и далее. Его манила Маньчжурия, которую в 1895 году Япония отняла у Китая. При поддержке правительств других стран, царь добился вывода японских войск из Маньчжурии, включая Ляодунский полуостров. Россия взяла его у Китая в долгосрочную аренду, заняла своими войсками, начала строительство Порт-Артура. Царь вложил в освоение Маньчжурии двести тысяч рублей личных средств, ожидая немалых дивидендов. К Порт-Артуру от Китайско-Восточной железной дороги, строившейся с 1896-го по 1903 год, была проведена ветвь. Япония восприняла всё это как пощёчину. Россия же проникла и в Корею, заполучив у её королевского двора право на лесоразработки.

Сергей Юльевич Витте, который одно время был председателем Совета министров, в «Воспоминаниях» писал: «У нас в России в высших сферах существует страсть к завоеваниям, или вернее к захватам того, что, по мнению правительства, плохо лежит». Япония предложила царю: пусть вашим будет Ляодунский полуостров, но Корею оставьте нам. Николай II ответил отказом. Осведомлённый о том, что Япония готовится к войне, он не сумел подготовить к ней свои войска, известно, что он презрительно называл японцев «жёлтыми макаками».

По совету отца, я шестиклассником прочитал книгу о русско-японской войне «Цусима», автор которой Алексей Новиков-Прибой участвовал в плавании 2-й Тихоокеанской эскадры к берегам Японии и в бою с японским флотом, а также книгу Александра Степанова «Порт-Артур». Отец задавал мне вопросы о прочитанном, комментировал описанные факты.

Мы останавливались на том, что, как пишет Новиков-Прибой, после разрыва Японией дипломатических отношений с Россией не могло быть сомнений в войне. 26 января 1904 в Порт-Артур прибыл на английском пароходе японский консул и эвакуировал из города всех подданных Японии, среди которых, разумеется, были агенты. Япония получила сведения о крепости и о расположении кораблей 1-й эскадры, мимо которых проплывали лодки с японцами. Русское командование, однако, этим не озаботилось. Написанное в «Цусиме» подтверждают другие источники, история войны известна во всей полноте.

В ночь на 27 января японские миноносцы атаковали российские корабли, несколько из них сильно повредили. Российская эскадра не смогла помешать высадке войск Японии в Корее, а затем и в Маньчжурии. Порт-Артур был отрезан от России, оказавшись в осаде.

Японская армия в Маньчжурии атаковала Русскую императорскую армию и при Ляояне, в сражении, длившемся с 11-го по 22-е августа 1904, одержала победу. Гораздо позднее моих бесед с отцом я нашёл подробности, которые привожу здесь. Русских при Ляояне было 170 тысяч, японцев – 120 тысяч. У их армии отсутствовала кавалерия, а русская армия ею располагала. Средний рост японского солдата составлял 157 см, поэтому винтовки для них изготовлялись, для уменьшения веса, меньшего калибра, чем русские винтовки и винтовки европейских государств и США.

В следующем сражении, которое продолжалось с 22-го по 30-е сентября, японская армия отбросила русские войска за реку Шахэ (270 тысяч русских солдат сражалось против 170 тысяч японских; у русских было 758 орудий, 32 пулемёта, у японцев 648 орудий, 18 пулемётов).

20 декабря 1904 сдался гарнизон Порт-Артура, осаждавшийся японской армией с начала августа. Корабли 1-й эскадры были потоплены их командами, причём на неглубоком месте, и верхние палубы остались на виду. Лишь командовавший броненосцем «Севастополь» капитан 1-го ранга фон Эссен вывел свой корабль на бой, продлившийся недолго, и затопил его на двадцатисаженной глубине. Японцы подняли все корабли и включили их в свой флот, в их числе знаменитый «Варяг», затопленный у Чемульпо.

14 мая 1905 произошло генеральное сражение при Мукдене, русская армия в беспорядке отступила на север, потеряв десятки тысяч убитыми и сдавшимися в плен, японцам достались сотни пушек, тысячи винтовок, множество лошадей, боеприпасов, провианта и прочего имущества.

Русскими солдатами были посланные на войну крестьяне старших призывных возрастов, в основном, многодетные, они не хотели воевать в чужих далёких краях «за веру, царя и отечество».

Направленная из Балтийского моря в Порт-Артур 2-я эскадра достигла острова Мадагаскар, и тут стало известно, что Порт-Артур и 1-я Тихоокеанская эскадра потеряны. Можно ли было надеяться, что 2-я эскадра, неподготовленная к боевым действиям, одна разгромит японский флот? Следовало остановить её и, используя как козырь, начать переговоры о мире. Однако Николай II, наделённый полной ничем не ограниченной властью, этого не сделал. 15 мая 1905 эскадра, пришедшая к Цусимскому проливу, была частью потоплена, частью сдалась в плен. Сдался и командовавший ею «бездарный комедиант» идиотствующий хам вице-адмирал Рожественский, показав позорнейшую бестолковость.

23 августа 1905 в американском городе Портсмуте был подписан мир: Российская империя потеряла Ляодунский полуостров, Южно-Маньчжурскую железную дорогу, лесные концессии в Корее и южную половину Сахалина. Планы Николая II «ногою твёрдой встать» на Жёлтом море были развеяны, в империи заполыхала революция.

История преподносила нагляднейший урок: не может самодержавная неограниченная власть безнаказанно передаваться по праву рождения. Бывший одно время председателем Совета министров Сергей Витте в своих «Воспоминаниях» писал, что Николай II «не был создан, чтобы быть императором вообще, а неограниченным императором такой империи, как Россия, в особенности. Основные его качества – любезность, когда он этого хотел (Александр I), хитрость и полная бесхарактерность и безвольность».

С революцией дано было, в конце концов, справиться, хозяйственная жизнь страны шла в рост, председатель Совета министров Пётр Столыпин в 1909 году произнёс: «Дайте Государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России». Однако были те, кто требовал, чтобы монарх, получивший на востоке сокрушительный удар, дополненный революцией, нацелил взгляд на Запад.

Франция, Англия, Германия

Когда во время Крымской войны 1853–56 гг. корабли Франции и Англии блокировали все порты Российской империи, необходимое для обороны ей поставляла Пруссия через восточно-прусскую границу. Об этом, как вспоминал мой отец, нередко говорили его старшие братья, родители.

Во время русско-турецкой войны 1877–78 гг. Англия поддерживала Турцию. Вел. князь Александр Михайлович, внук Николая I, по матери – внук великого герцога Леопольда Баденского, – двоюродный брат Александра III, пишет в «Книге воспоминаний», вышедшей на русском языке в Париже в 1933 году: «русская армия в действительности вела жесточайшую кампанию против британской империи. Турецкая армия была вооружена отличными английскими винтовками новейшей системы. Генералы султана следовали указаниям английских военачальников, а флот Ее Величества королевы английской угрожающе появился в водах ближнего востока в тот момент, когда взятие Константинополя русской армией являлось вопросом нескольких недель».

Александр Михайлович обвиняет Бисмарка, взявшего на себя роль посредника, в том, что он не помешал премьер-министру Великобритании Бенджамину Дизраэли навязать русской делегации в Берлине «условия мира, позорные для России». Вел. князь при этом добавляет весьма и весьма важное: «Однако, нет оправдания и русской дипломатии, которая, вместо того, чтобы нейтрализовать шаг Дизраэли русско-германским союзом, стала способствовать бессмысленному, даже фатальному сближению России с Францией и Великобританией».

Далее Александр Михайлович размышляет о Первой мировой войне:

«Те из нас, которым пришлось быть свидетелями событий 1914 года, склонны упрекать Александра III в том, что в нем личные чувства антипатии к Вильгельму II взяли перевес над трезвостью практического политика. Как могло случиться, что русский монарх, бывший воплощением здравого смысла, отклонил предложения Бисмарка о русско-германском союзе и согласился на рискованный союз с Францией? Этому можно найти очень простое объяснение. Не будучи провидцем ошибок, допущенных в иностранной политике в царствование Николая II, и последствий неудачной русско-японской войны и революции 1905 г., Александр III кроме того переоценивал наше военное могущество.

Он был уверен, что в Европе воцарится продолжительный мир, если Россия морально поддержит Французскую республику, предостерегая таким образом Германию от агрессивности 1870 г. Возможность вмешательства Франции в решительную борьбу между Англией и Германией за мировое владычество на морях – просто не приходила Царю в голову.

Если бы он остался долее у власти, он с негодованием отверг бы роль франко-английского парового катка, сглаживающего малейшую неровность на их пути, каковая роль была навязана России в 1914 году».

Франция, разбитая Пруссией, мечтала о реванше, нуждаясь в гарантии, что войну с Германией она не проиграет. Вел. князь употребляет выражение «морально поддержит Французскую республику», в то время как России был предоставлен крупный заём, и между нею и Францией были подписаны соглашение и секретная военная конвенция, которую в 1894 году ратифицировали русский император Александр III и французский президент. Россия, в случае войны Франции с Германией, должна была выставить от 700 до 800 тысяч солдат для действий против Германии с востока.

Мой отец полушутливо говорил, что заём займом, но Александром III владела «страстишка переруситься», свойственная многим российским немцам. Придуманное отцом слово «переруситься» означало – стать русским более самих русских. Хорошо устроившиеся в России немцы истово желали, ради сохранения благ и дальнейших перспектив, чтобы об их происхождении было забыто, и неизменно кляли Германию. Александр III – пример.

Немцев бить!

Герцен в «Былом и думах» с возмущением пишет, как в Москве на обеде в честь приезжего панслависта один славянофил воскликнул: «Упьюся я кровью мадьяров и немцев». То было в конце тридцатых годов XIX века. Можно сказать, что полвека спустя возглас отражал душевное движение не одного и не двух русских.

Явление в его развитии изящно подал Чехов. В 1883 году был опубликован его рассказ «Патриот своего отечества». В нём написано о маленьком немецком городке: «Хорошее пиво, хорошеньких служанок и чудный вид вы можете найти в отеле, стоящем на краю (левом) города, на высокой горе, в тени прелестнейшего садика». Мы узнаём, что «на террасе этого отеля, за белым мраморным столиком, сидело двое русских». Оба приехали сюда на воды «лечиться от большого живота и ожирения печени». А у подножия холма играла музыка, немцы что-то праздновали. Кругом было так уютно, так мило, что русские «подперли свои русские головы кулаками и задумались».

Многозначительное указание «задумались»! О чём они задумались в немецком городке, где всё так хорошо? Не содержится ли ответ в строке Высоцкого: «Но мне очень больно и обидно…»?

Праздничная процессия приблизилась к отелю, и русским захотелось в ней участвовать. «Они взяли свои бутылки и смешались с толпой. Процессия остановилась на полянке за отелем. Вышел на средину какой-то старичок и сказал что-то. Ему аплодировали». Один из русских, Петр Фомич, пишет Чехов: «умилился. В груди его стало светло, тепло, уютно. При виде говорящей толпы самому хочется говорить. Речь заразительна. Петр Фомич протиснулся сквозь толпу и остановился около стола. Помахав руками, он взобрался на стол. Еще раз помахал руками. Лицо его побагровело. Он покачнулся и закричал коснеющим, пьяным языком: «Ребята! Не… немцев бить!»

Рассказ оканчивается фразой: «Счастье его, что немцы не понимают по-русски!»

Александр III подыгрывал настроению и хотел быть впереди. Он написал в письме Победоносцеву: «Есть господа, которые думают, что они одни Русские, и никто более. Уже не воображают ли они, что я Немец или Чухонец?» Александр III заявлял: «Россия – для русских и по-русски!», проводил русификацию Прибалтики, произносил «моя русская душа», в России – «исконно русская власть», а окружающие посмеивались за его спиной. Они-то знали, что он немец фон Гольштейн-Готторп.

Мой отец повторял фразу об Александре III, не помня, кому она принадлежит: «Дабы доказать свою «русскость», он отказался от братской дружбы с Германией и стал слугой республиканской Франции». Когда в 1891 в Кронштадт прибыла с визитом французская эскадра, монарх-самодержец лично её приветствовал и в Петергофе во время обеда стоя выслушал исполнение французского революционного гимна «Марсельеза». Сына Николая он хотел женить на французской принцессе Елене, дочери Луи-Филиппа Альбера Орлеанского, наследника французской короны в 1842–1848 годах, внучке короля Луи-Филиппа. Однако, Николай категорически воспротивился.

Кто друг России и кто – не очень