Участник Великого Сибирского Ледяного похода. Биографические записки

– Гутен таг, майнэ фройлайн!»

Всё умеющий труженик, Иван становится своим в семье: «Другой год кончался, как работал Иван на немца. В работу втянулся, говорил чужой речью, и уже сажали его немцы с собой обедать».

Пленный наблюдает быт немецких крестьян, с самым живым интересом относится к нему: «Пел Иван немецкие песни, ловко умел ругаться и даже заходил в кирку. Даже один езжал в город. Говорили про него в Грюнвальде:

– Русский Иван – золотой парень, парень – сила. Из него выйдет хороший немец».

Крестьяне не бросаются словами, и слова Брауна имеют цену:

«Сказал немец к концу второго года:

– Кончится война, на родину не езди».

И таких, как Браун, российские газеты с 1914 года называли заклятыми врагами, называли гуннами.

Никто из историков до сего дня не указал, на какую ложь пошёл царь 2 августа 1914, повторив сказанное Александром I о нашествии Наполеона: «Я никогда не подпишу мира, пока хоть один вражеский солдат будет попирать русскую землю!»

Ложь о том, будто немцы в 1914 году напали на Россию, перейдя её границу, так и осталась в массовом сознании, укрепляясь фактом нападения гитлеровской Германии на СССР 22 июня 1941. Между тем цепь событий, разворачиваясь, потянулась к этому дню от 30 июля 1914 года, когда был объявлен Высочайший указ о всеобщей мобилизации.

В интернете есть фотографии: убогие крытые соломой жилища, приютившиеся на голых, без деревца, пространствах, крестьяне, кормильцы семей, которые отсюда уходят на войну, отдав единственную, может быть, лошадь. В своих жилищах крестьяне чёрный хлеб ели не досыта, повседневной пищей была пшённая так называемая «ройка», ложка которой без глотка воды «вставала в горле». Их посылали умирать за Сербию, чьи крестьяне жили в каменных домах, окружённых плодовыми деревьями, и не обедали без виноградного вина. Кричать о долге спасать братскую Сербию пристало таким, как Завалишин, которые ели московского молочного телёнка, кавказских фазанов, ладожских сигов, пили вино «орианда».

Что им русский мужик?

Иди и гибни безупрёчно.
Умрёшь не даром, дело прочно,
Когда под ним струится кровь.

Нашими, мол, станут проливы Босфор и Дарданеллы. Станут ли? Действительно Англия и Франции позволили бы России заполучить их, удержись она в войне до победы?

Получила Россия то, что получила. Лишилась Германии как союзника, друга, предназначенного судьбой. Будь они вместе, какая это была бы мировая мощь! Как рос бы в России уровень жизни населения, оставайся немцы его составляющей! Их можно уподобить пересаженному органу. Те, кому следовало заботиться о том, чтобы он прижился, – немцы Александр III, Николай II – поступали наоборот, и произошло отторжение. Не знак ли вины Николая II – страшный конец его и семьи?

Сколько раз сказано, как Ленин и его партия на германские деньги разлагали русскую армию, как проиграл Керенский, как был совершён Октябрьский переворот, развернулся красный террор, разгорелась Гражданская война, сколько рассказано о неисчислимых преступлениях, о сталинизме и прочем, прочем…

Но надо задуматься, поразмышлять, что всего этого (всего-всего-всего этого!!!) не было бы, не согласись Николай II 30 июля 1914 года объявить всеобщую мобилизацию.

О ком никто не пишет

Открывая в 1970-е годы «Огонёк», отец считал портреты Брежнева. В одном номере насчитал девять. Перелистывая следующий номер, воскликнул: «Одиннадцать!» Когда население, сказал он, зажато, когда ему лгут, правитель не может быть просто деловым человеком, он обязательно – идол!

Отца интересовало, как при «идолах» обстояло дело с порядком в их странах. Однажды он сказал, размышляя вслух: «Муссолини придавил мафию или это оказалось ему не по зубам?» Но то были теоретические вопросы, а отцу не давала покоя повседневность. Мы с ним нередко прогуливались, и его выводили из себя разбитый уличный фонарь, сломанная скамейка, повреждённое деревце. «Так изо всего раздражаться – никаких нервов не хватит», – говорил я ему, но он, разумеется, оставался самим собой.

Его библиотекой пользовались желающие почитать, нередко кто-нибудь не возвращал книгу, отец сетовал, огорчался, но продолжал давать книги. Он обёртывал их бумагой, чего люди не понимали, полагая, что книга «в плохом состоянии». Если же кто-то из любопытства снимал обёртку, то, видя, что книга новенькая, удивлялся.

У отца было отличное зрение, до восьмидесяти лет он читал без очков. Вообще он не был обижен здоровьем, семидесяти лет мог с места вспрыгнуть на стул. Регулярно занимаясь гимнастикой, он не сутулился, не толстел, был «лёгок на ногу», подтянут. В старости его рост составлял 174 см. Волосы, когда-то тёмные, стали белым-белы, но лысины не появилось.

Когда я глядел на него, в сознании возникали фразы Гарсиа Маркеса о его герое-полковнике: «Это был крепко свинченный, сухой человек», «его глаза были полны жизни».

Отец продолжал сотрудничать с газетами, писал о том или ином учителе, о местном шахматисте, о садоводе, а мне думалось: так ли замечательны эти люди, их жизнь, по сравнению с ним и его жизнью?

Герою Маркеса никто не писал, но о нём, был он или не был, написал Маркес и сделал известным на весь мир.

О жизни описанного Маркесом полковника знали все в его городке, а о прошлом моего отца со всем разнообразно интересным в нём не знают. Не подозревают, что пятнадцати лет от роду он пошёл воевать за свободу, стал участником Великого Сибирского Ледяного похода.

Отец в отглаженной матерью рубашке, заправленной в брюки, выходил на улицу, и я мысленно повторял: «Тот, о ком никто не пишет».

К счастью, никто не знал его мыслей о стране. В начале 1980-х в газетах набросились на Рональда Рейгана, который заявил, что СССР – империя зла. «Империя лжи – точнее!» – сказал мне отец.

В 1980-е годы я жил уже не с родителями, а в Кишинёве, где женился. Родилась дочь, и мы с женой в 1986-м привезли её в Новокуйбышевск. Мой отец брал внучку на руки, носил её по комнате; он был очень доволен.

Мы неизменно приезжали и в последующие годы, я регулярно переписывался с отцом.

Его возраст давал себя знать, развивался атеросклероз, начались головокружения. Осенью 1990 года отец упал в квартире, сломал несколько рёбер, они благополучно срастались. 11 декабря (28 ноября по ст. ст.) ему исполнилось 88 лет. Были перебои с подачей горячей воды, и, когда он, моясь в ванне, захотел добавить горячей воды, она не потекла. Он открыл кран полностью, и вдруг горячая вода хлынула. Он не успел вовремя завернуть кран, получил сильный ожог. 30 декабря 1990 года А. Ф. Гергенредер скончался в больнице от ожога, поразившего «двадцать процентов туловища» (свидетельство о смерти).

Тогда о нём написали. Журналистская организация Новокуйбышевска опубликовала в городской газете «Знамя коммунизма» извещение о смерти члена Союза журналистов СССР Гергенредера Алексея Филипповича и выразила соболезнование семье и близким покойного.

Он немного не дожил до развала СССР. Я в детстве слышал от него, как ему преподавали историю России, он передавал своими словами, что говорили о поездке послов к варягам. Послы им сказали: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Придите к нам и правьте нами».

Сколько было опровержений в советское время! Один автор написал, что варягами называли русские племена. Ну, никак не хотелось, чтобы считали, что русскими правили иноземцы. О правлении немцев вообще не говорится.

Но вот перед нами история Советского Союза. Он пребывал в безваряжском состоянии, и развалили его сугубо русские люди.

    Берлин, 24 июня 2019 года
    © И. Гергенрёдер

notes

Примечания

1

Отечество (нем.) – Ред.

2

Фауста нового уже (нем.) – Ред.

3

Тайный советник Гёте (нем.) – Ред.

4

Швабские ворота (нем.) – Ред.