Будущее в подарок

– Надеюсь, дочь вы не будете будить? – едко спрашивает Алмазов.

– Нет. Но мы хотели бы осмотреть комнату.

Алмазов, конечно, разъярен, хотя старается не подавать вида. Подходит к двери, осторожно открывает. За ним в комнату заходит только Виктория. Но рядом распахивается еще одна дверь, на пороге встревоженная женщина в пижаме. Ей за тридцать, у нее скучное вытянутое лицо типичной мымры. У Питера мелькает догадка, что жена Алмазова специально подобрала такую, чтобы муж не обращал на гувернантку внимания.

– Что здесь происходит? – сколько тревоги в ее серых глазах.

– Мы из правоохранительных органов, – объясняет ей Питер. – У нас ордер на обыск. Простите, но я вынужден осмотреть вашу комнату.

Она ошарашена, отступает в сторону, чтобы пропустить Питера. Комната у нее не такая большая, как у хозяйки, но вполне пригодная для жилья. Тут все необходимое. И никого, кроме самой гувернантки.

«Роботов нигде не видно, – думает Питер. – Если они есть, их где-то прячут. Где? Наверху? Или внизу? Везде надо искать».

В коридоре он внимательно смотрит на Викторию, которая покинула комнату хозяйки. У нее задумчивое лицо. Ясно, она тоже ничего не нашла. Остается еще одна комната на третьем этаже, которую пока не осмотрели. Питер указывает на дверь, продолжая глядеть на Алмазова.

– Здесь ваши покои?

– Угадали. Пожалуйста. Вы, как я понимаю, желаете заглянуть в каждую дырку.

Дверь открыта. Комната у него такая же большая, как у жены. Свой туалет, просторная ванная, а еще кабинет, в который ведет отдельная дверь. Кабинет вмещает большой стол из темного дерева, книжный шкаф. Еще одна дверь справа от шкафа. Питер открывает ее – видна лестница, только не парадная, а «черная». Он решает подняться на четвертый этаж по ней. Но основную лестницу нельзя оставлять без присмотра. Питер поворачивается, смотрит на своих подопечных.

– Сентебов, Ибрагимов, поднимитесь на четвертый этаж по парадной лестнице. А мы пройдем здесь. Выполняйте.

Не дожидаясь ответа высокого, грузного Сентебова и худощавого Ибрагимова, он тут же устремляется в дверной проем, шагает по ступеням наверх. За ним следуют остальные. Пространство наполнено шумом шагов, звучащих вразнобой. В узких окошках видна часть газона и освещенный куст. Лестница проходит мимо двери, но идет выше. Питер удивленно поворачивается к Алмазову.

– Там что, пятый этаж?

– Нет. Это на крышу. – Брезгливость сквозит в голосе. – Там солярий. Летом загорать можно.

– Липкин, остаетесь здесь, – командует Питер стеснительному и весьма прилежному Иосифу Липкину. – Робертсон, со мной. – Он открывает дверь.

Перед ним большой зал, освещенный дежурным светом. Множество тренажеров, некоторые из них известны Питеру – он занимался на таких в Париже. Все стены в зеркалах, лишь с одной стороны стеклянная стенка, за ней зимний сад. Питер проходит туда. Кусты, невысокие деревья, небольшой фонтан посредине. И никого. Уходящий конусом вверх потолок – одна из башенок как раз над зимним садом.

– Здесь красиво, – мечтательно произносит стоящий рядом Робертсон, долговязый парень. Он говорит по-русски с небольшим акцентом – его родители, англичане, перебрались на эту территорию десять лет назад, когда ему было двенадцать.

– Красиво, – соглашается Питер. – Но у нас нет времени. Идемте.

Он возвращается в тренажерный зал, идет к входной двери. За ней уходящая вниз парадная лестница. Но справа еще одна дверь.

– Что там? – спрашивает Алмазова Питер.

– Гостевая. Там сейчас никого.

Питер открывает дверь, за ней комната с широкой кроватью, большим шкафом, непременные в этом доме туалет и ванная. Алмазов не обманул – здесь на самом деле никого нет. Быстрым шагом Питер возвращается на «черную» лестницу, устремляется наверх. Лестница упирается в дверь, за ней небольшое плоское пространство крыши, зажатое меж крытых черепицей башенок и наклонного черепичного ската. Питер ступает на выложенную плиткой ровную поверхность. Темно, однако и в слабом свете видно – тут никого нет. Можно идти вниз.

– Спускаемся, – мрачно говорит он Виктории.

Сначала он сбегает по «черной» лестнице до второго этажа. Здесь не так много помещений, чтобы задерживаться надолго – зал, комната с бильярдом, комната для карточных игр, с ломберным столом, комната с баром. И опять никого. Первый этаж принимает Питера – та его часть, которая не видна с парадной лестницы. Алмазов и Виктория едва поспевают за ним, а Робертсон отстал.

Питер видит немолодую полную женщину, довольно высокую, стоящую посреди коридора. Вид у нее рассерженный. Рядом с ней щуплый Сергей Надеев. Он выглядит растерянным.

– Что произошло? – спрашивает Питер.

– Вы здесь главный? – голос у женщины зычный.

– Главный здесь представитель Совета Виктория Пименова. – Питер указывает на приближающуюся Викторию.

– Почему эти молодые люди тут хозяйничают? – набрасывается на Викторию женщина. – Ходят по кухне, по холодильнику. Там продукты, необходимо соблюдать гигиену. Посторонних мы туда не пускаем.

– Вы повар? – спрашивает Питер.

– Я – экономка. Повар – мой муж. Пришли, разбудили. И еще ходят там, где посторонние не должны ходить, да еще в уличной обуви, в уличной одежде.

– Успокойтесь, – говорит ей Виктория. – Нам надо было осмотреть помещения. Больше никто не будет ходить там, где не положено.

Питер тихо интересуется у Надеева:

– Что-нибудь подозрительное нашли?

– Нет.

Глядя на Алмазова, спокойного, уверенного в себе, Питер думает:

«Не верю, что здесь нет роботов. Но где их спрятали? Скорее всего, в подвале. Надо искать там».

– Что в подвале? – обращается он к Алмазову.

– Бассейн, баня… Там сейчас никого нет.

– Идемте, посмотрим.

Питер возвращается к лестнице. Ступени ведут его в подвал. Там, внизу, очередная дверь, на этот раз белая. Питер открывает ее и видит в слабом свете дежурной лампочки голубоватую гладь бассейна, довольно большого. Вспыхивает яркий свет, Алмазов с невозмутимым видом стоит рядом. Слышны шаги, появляются Виктория, Сентебов, Надеев, другие слушатели школы.

– Как я и говорил, здесь бассейн, – с холодной насмешкой произносит Алмазов. – А там – баня.

Питер идет в указанном направлении. Комната с простым деревянным столом и легкими стульями, раздевалка, парная, душевая. Он возвращается в раздевалку. Остается небольшая дверь сбоку.

– А там что? – спрашивает он.

– Там печка и запас дров. Парная греется от печки. Чтобы как в старину.

– Посмотрим. – Питер подходит к двери, открывает ее. За дверью темнота. Он поворачивается к Алмазову.

– Пожалуйста, включите свет.

Алмазов нехотя подходит к двери, делает шаг внутрь, останавливается, шарит рукой по стенкам, сначала справа, потом слева.

– Не знаю, где включатель. Я не топлю печь. У меня для этого есть слуги.