Сезон серого гремлина

Сезон серого гремлина
Игорь Камерзан

Как стать драконом #1
Эльсинор родился в семье торговцев и весело проводил время с друзьями, пока однажды, по велению судьбы, ему не выпала возможность стать волшебником. Его прежняя жизнь на рынке уступает место новой заманчивой перспективе, но перед тем, как стать магом, он должен пройти обучение магии в школе, отказаться от своих прежних друзей и найти утешение в волшебстве. А тем временем в заснеженном городе Штормхолд, где родился герой, Верховный маг города плетет интригу, в которую оказываются втянуты все маги города… Дилогия под названием «Как стать драконом» основывается на древней китайской легенде, рассказывающей о том, что маленькой рыбке суждено стать большим драконом. Книга состоит из двух частей "Сезон серого гремлина" и "В поисках священного Грааля". Если в двух словах говорить, о чем эта книга, то она о поиске себя и о выборе. Главное в дилогии – это ее яркие, противоречивые и постоянно меняющиеся под влиянием обстоятельств персонажи, жизни которых опутывает паутина обмана, коварства и интриг. Фэнтезийный мир служит прекрасным бекграундом к событиям, разворачивающимся в книге.

Игорь Камерзан

СЕЗОН СЕРОГО ГРЕМЛИНА

Глава 1

Яблоко судьбы

История моей семьи не знала другой профессии, кроме продавца яблок. Мой отец, мой дед, мой прадед – в общем, все мужчины в нашей семье были продавцами яблок. Поэтому, когда я родился 20 лет назад, моя ныне покойная бабушка с уверенностью предсказала, что я буду отличным продавцом яблок, на что моя мать заметила: «Как мудры слова твои, матушка!» – а мужчины одобрительно закивали бородами.

По старинному обычаю нашего города, чтобы определить будущую судьбу ребенка, как только тот начинал ползать и мог уже более или менее отличить собаку от сковородки, его помещали одного перед целым арсеналом всевозможных предметов, таких как подкова, кусок неотделанной кожи, гусиное перо, кошелек с деньгами, или, если повезет, нож, флейта или лютня. Считалось, что первый предмет, до которого дотронется ребенок, определит его будущую профессию. Тот, кто пытался поднять подкову, становился кузнецом. Взявшийся за перо становился грамотным человеком и шел служить счетоводом или, как это нередко бывало, был несчастным поэтом и известным трактирным выпивохой. На ребенка, случайно порезавшего свой нежный пальчик о лезвие ножа, вся семья взирала угрюмо. Считалось, что он вырастет слабым или умрет по своей же глупости. Но, в большинстве случаев, ножи клались тупые, не способные порезать вообще ничего и, к тому же, были направлены рукояткой к ребенку. Поэтому, когда в семье жуликов, воров и убийц мальчик завороженно смотрел на нож, а затем даже пытался взять его в свои ручки за рукоятку, а не ртом за лезвие, семья устраивала грандиозную попойку с традиционной дракой на ножах и трагической смертью двух-трех человек.

Поговаривают, что в благородных домах перед ребенком могли поместить арфу, маленького пони или даже томик магии первого уровня любой школы. Но, к сожалению, это все касалось лишь благородных домов. Или хотя бы более или менее приличных. В моем доме передо мной не было ничего, кроме яблок. И для моей семьи главная интрига заключалась в том, за сколько мой отец сбагрит выбранное мной яблоко на рынке.

Наш Штормхолд был страной вечного снега, расположенной в горном ущелье. Домом для потерянных, спасением для замерзающих путников, холодной могилой для многих поколений его жителей. Зима здесь началась давно, еще до моего рождения. Как раз тогда, когда нынешний Верховный маг встал во главе гильдии. Поговаривают, до него здесь еще были теплые деньки. Народ в Штормхолде можно весьма условно поделить на тех, кто еще помнит весну, и тех, кто с рождения ни разу не видел ни одного одуванчика, растущего в округе. Сами жители любят вспоминать об этом после заката солнца в местной таверне. Раньше «весенние» были гораздо многочисленнее «зимних». Порой «зимним» было весьма небезопасно сидеть в таверне допоздна. Но с каждым годом «весенних» становится все меньше и меньше. Что на руку мне. Хотя я бы не отказался увидеть растущие травы и одуванчики в наших горах. Раньше они всегда встречали путников, с радостью приезжавших в Штормхолд и с грустью уезжавших отсюда.

Гордость Штормхолда – это наша крепость, высоченная белая орлица, возвышающаяся среди скал, с множеством защитных башен, не раз выручавших нас во время Племен-ных войн. Второе место после крепости по значимости для жизни Штормхолда занимает таверна – место, где истории о великих магах прошлого разбавляют элем и вином. Домов, как и конюшен, в которых почему-то живут не кони, а бездомные, предостаточно. Еще имеются мэрия – каменное здание с огромными часами на центральной площади, куда мы все платили налоги, Форум – центр политической жизни, где собираются всем городом, спорят, голосуют и принимают важные решения, ледяной мост к крепости и другое. Башня магии с библиотекой всегда были настолько засекречены от простого народа, что любое упоминание знаний и магии у меня вызывало внутреннее отвращение. Фабрика големов производит механических созданий, едва восприимчивых к волшебству. Маги используют големов для того, чтобы отточить на них свое волшебное искусство. Каждый маг перед началом обучения должен купить за свои деньги голема и с ним уже ходить на занятия по магии. Простые ученики заказывали себе на фабрике каменного или железно-го голема, а ученики из благородных семей приходили с золотыми или даже алмазными големами – те служили гораздо дольше, чем их каменно-железные собратья. Дворцы титанов и наг – таинственные и сакральные места, куда простой смертный не попадал никогда. Ходят слухи, что где-то рядом с городом есть павильон джиннов. Мираж, на секунду становящийся реальностью. Кто случайно попадал туда, навсегда прощался со Штормхолдом и жил в царстве своих исполнившихся желаний. Ну и, конечно, нельзя не сказать про место моего рождения и, возможно, даже зачатия. Я имею в виду рыночную площадь.

Рынок, где было продано мое первое яблоко с неболь-шой надбавкой, был для меня гораздо больше, чем просто рынок. Всему, чему я в своей жизни научился, я научился на нем. Здесь я впервые заговорил, продал яблоко, научился ходить – именно так, сперва я заговорил, а потом научился ходить. Ведь для того, чтобы выгодно продать яблоко, для начала нужно научиться говорить, а ходить, как мне казалось, и вовсе не обязательно: знатные люди никогда не слезали со своей лошади, а у особенно знатных всегда были паланкин и слуги. Так вот, рынок был для меня гораздо больше, чем просто рынок. Я знал о нем все, каждую мышиную нору, каждого продавца, его родословную до пятого колена. Все мои друзья работали на рынке. Все мои недруги были покупателями на нем.

Еще с детства мне нравилось считать деньги. Звенеть ими, держать их в руках, перекладывать из стопочки в стопочку. Каждый заработанный мной золотой я тщательно прятал от чьих-либо глаз, берег, запасал и иногда одаривал себя или своих родителей недешевыми для маленького мальчика подарками. Мне тяжело сказать, зачем я так сильно стремился к богатству. Видимо, моя любовь к блестящим предметам выразилась в стремлении заработать как можно больше, а потом мне просто нравилось радовать подарками себя или окружающих. И в этом мне помогали мои яблочки.

– Эй, Эльсинор! Ты опять с перепоя с яблоками разговариваешь? – то был голос белобрысого олуха и по совместительству моего друга Бренна. Мы торговали за соседними лавками: я – яблоками, он – тыквами.

– Нет, не разговариваю, я же не бедняга умалишенный.

– Ну не стоит себя обманывать: после вчерашнего все в Штормхолде думают, что ты самый первый сумасшедший в нашем городе.

– Ничего не помню. И помнить не хочу.

– Так я тебе расскажу!

– И не надо мне этого рассказывать.

– Ты что, не хочешь знать главную историю этой зимы в Штормхолде?

– Нет.

– Тогда, может быть, ты хочешь знать, почему Роксан заявила, что не будет общаться с тобой, пока ты не сдохнешь и не сгниешь в могиле, а единственные, кто будут присут-ствовать на твоих похоронах, это алкаши из трактира и безмозглые големы?

– Что, так и сказала?

– Да, так и сказала.

– Священный Грааль!

– Тише ты, не ругайся так.

– Может, все-таки расскажешь мне? – попытался я, было, уговорить его.

– Смотри-ка, как ты заинтересовался! Нет, дорогой, теперь уж я тебе так просто не расскажу.

– Говори, каналья! – набросился я на Бренна, схватил его за уши и начал тереть их что есть мочи. Бренн отбивался как мог, но несчастные уши Бренна сперва покраснели, потом побагровели, а потом мне и самому стало страшно, что еще немного и он их лишится

– Хватит! Я все расскажу, только пусти меня! – прошипел Бренн, и я разжал хватку.

– Хорошо, – сказал я и отпустил его. – Так что же я вчера натворил?

– Помнишь, как ты приставал к Роксан, а она сказала, что не думает, что пьяным у тебя больше шансов?

– Да, помню, но это было последнее, что я помню про тот день.

– Не расстраивайся, я тебе расскажу остальное. После того, как она пятый раз за вечер сказала тебе нет, ты полно-стью сменил тактику действий. Для начала, голосом сдавлен-ной ящерицы ты выжал из себя: «Нет проблем, дорогая, но ты еще будешь писать мне любовные письма на неделю любви», – взял пинту эля и, победоносно воздев левую руку к небу, выпил ее залпом, бросил кружку на пол, вскочил на стол, долго пытался что-то танцевать, – замечу, что музыкан-ты к тому времени уже давно покинули трактир, – упал со стола, ударился челюстью об пол, вышел из трактира и громко хлопнул дверью.

– Так вот откуда эта дикая зубная боль. А ты что, мышиный хвост, взял да и бросил меня одного?

– К сожалению, я тебя не бросил. Но только когда я вышел из трактира, ты зачем-то уже несся на гору к академии магии. Издалека я увидел, как ты стучался в дверь, рассыпая бранные ругательства в честь нашего главного врага – замерзшего порта, в который уже 30 лет не может зайти ни одно порядочное торговое суденышко.

– Пока что не очень красиво получается.

– К моему большому удивлению, маги не стали тебя спускать с горы, а само занятие очень скоро тебе надоело, и ты разбежался, плюхнулся на живот и покатился с горы по ледяным склонам.

– Странно, как я еще жив остался?

– Все сейчас задаются тем же вопросом. Спустившись к рынку, ты подбежал к лавке отца Роксан.

– Священный Грааль!

– Совершенно верно. О, сколько прекрасных персиков и груш ты перетоптал! Можно было накормить целую армию титанов.

– Как же отреагировал отец Роксан?

– Он полчаса гонялся за тобой по всему рынку, пытаясь посадить тебя на фамильные вилы. Ты драпал от него быстрее, чем летучая стрекоза с поля боя.

– Конечно, я бы хотел породниться с их семьей, но совершенно другим способом. Что же потом случилось с отцом Роксан и почему я до сих пор жив?

– Бедняга, гоняясь за тобой, совсем разволновался, упал и теперь лежит дома у какого-то коновала, считающего себя лекарем. Думаю, тебе стоит оплатить эти расходы.

– Да уж, пожалуй. А еще извиниться перед Роксан. Внезапно Бренн обратил свой взор на пару захожих гремлинов, намеревавшихся пройти мимо наших лавок.

– О, смотри-ка! Чета гремлинов. Не хочешь поработать?

– Не, я пока не в духе.