Время муссонов. Часть 2

– Да. Вскрыть будет сложно, – ответила она, всматриваясь в кромешную темноту сквозь лобовое стекло. Не включая фары, машина медленно ползла по дороге, оставляя за спиной глаза братьев, смотрящих им вслед. Один из них поднял руку и медленно помахал.

– Куда сейчас?

– У нас связь с первым через час. По резервной линии. Тогда и определимся.

– Сейчас в Токио?

– Да. Там у меня есть одно потаённое место, где и переждём непогоду. Так как ты догадался, что на мониторе не Алферов?

– По родинке.

– По родинке? Она что, стала другой?

– Нет. Мне он однажды сказал, не верь тому, что видишь. И добавил, что о родинке знают только в России. Выезжая в командировку, он её маскирует. Как это ему удаётся, не понимаю. Но это – факт.

– Значит, кто-то из врагов сделал ошибку? И, скорее всего, из тех, кто знает его на Родине. Вот откуда у них наши имена? Если они были на флешке, нам никогда не узнать правды, но почему они нас так долго искали?

– Если и была информация, то скорее всего та, что скопилась до командировки. Думаю, по этим данным и нашли Аллу Алферову. Но она им отдала только наши имена, хотя знала все места дислокации всех в группе. Не кажется это странным?

– Более чем. Так, что ты увидел на видео?

– Человек на мониторе настолько похож на первого, что отличить одного от другого практически невозможно. И я думаю, что это не компьютерная графика, а живой артист, скорее всего – артист, и не самый плохой. А мысли его были о деньгах, которые и лежали в его левом кармане. Возможно командировочные. Этот жест выдал его. Не считая внешних факторов. Следовательно, человек не богатый. Возможно. Походка. Практически на сто процентов похожа, но вспомни, как при ходьбе держит левую руку Алферов. Правильно. Он говорил, что ему сломали предплечье и в трицепс левой руки попала пуля. Поэтому полностью разогнуть он её не сможет никогда. А что было на видео? Его левая рука работала также как правая. Словно никакого ранения.

– И кто сделал эту запись? При том, что мы понимаем, для чего.

– А вот тут у меня полная неразбериха. Хотя уверенности, что сделана она специально, нет. Фальшивка вылезет наружу мгновенно при незначительной проверке. Одно – точно. Сделали её не для нас.

Наконец они выехали на автостраду и Волкова нажала на акселератор. Радостно возбудившись, мотор заревел на повышенных оборотах. Скорость заметно возросла. Спустя мгновение стрелка спидометра приблизилась к отметке в сто двадцать миль в час. Шины хорошо держали мокрую дорогу даже при такой скорости, даже на крутых поворотах, сквозь которые они мчались в город.

Впереди оставался последний, самый крутой.

По дну обрыва, который лежал справа от трассы, протекал небольшой ручей, полный огромных валунов. В один из них и ударился крышей автомобиль Волковой после аварии, случившейся в пятидесяти метрах выше на дороге. Огромный трейлер «Мак» врезался в лоб «Тойоты», смяв её настолько сильно, что водитель погибла мгновенно, а сидящий рядом пассажир жил ещё несколько секунд, пока летел на холодные камни.

Силой инерции его наполовину выбросило из искорёженной машины и последнее, что в своей жизни увидел Лёша Ванин, это покрытые мхом чёрные камни, на одном из которых он был раздавлен металлом скоростного родстера.

Здание резидентуры ЦРУ в Токио

За несколько часов до начала церемонии встречи официальных делегаций России и Японии в оперативном штабе было необычно тихо. Кот Обама вылизывал яйца, оперативный дежурный зевал за пультом, глотая третью чашку кофе за последние два часа. Часы отбивали секунды, наполняя пустоту смыслом.

Нервно вошедший в помещение старший оперативный агент Одзука, это была его настоящая фамилия, во всяком случае, последние двадцать лет, заполненное специальной аппаратурой, бросил, сидящему за компьютером Чизу Монтойе короткую, как полёт дротика, просьбу, не дожидаясь закрытия автоматической стеклянной двери за своей спиной.

– Чиз, соедини с Тэренсом Кидом.

Тэренс Кид – заместитель директора ЦРУ, отвечающий за весь Азиатский бассейн, был единственным человеком в Ленгли, которому можно было звонить в любое время суток. Несмотря на возраст, а ему перевалило за пятьдесят, он оставался весьма подвижным мужчиной, стремящимся быть в курсе всех дел не только правительства Соединённых Штатов, но и правительств ещё как минимум двух десятков стран. Япония входила в этот перечень, занимая почётное второе, после Китая, место.

– Это Липтон, – коротко выдохнул воздух в микрофон Одзука, когда услышал в наушники, что на другой стороне океана взяли трубку.

– Ты знаешь, сколько времени? – хотел возмутиться Тэренс Кид, но услышав положительный ответ, продолжил на пониженных оборотах, несмотря на то, что сегодня ему хотелось хоть на немного отключиться от дел, так как позднее совещание у Президента США существенно выбило из графика. – Тогда продолжай.

– Тэрри, Бобби отдал душу, он перестал выходить на связь трое суток назад, а вчера мне позвонили из управления полиции Токио, поставив в известность о его самоубийстве.

– Линия защищена?

– Да.

– Насколько информация достоверна? – безусловно, собеседник знал, кто такой Бобби, но Одзуку поразила его выдержка.

– Уровень высокий. Наши действия?

– Что по соглашению? – мгновенно отогнал сон собеседник Одзуки. Особая черта Тэренса Кида заключалась в его умении выжать максимум из минимума информации. Но сейчас, возникшая обстановка была несколько иной, и, понимая это, заместитель директора ЦРУ интенсивно искал выход в сложившейся ситуации, стараясь в первую очередь минимизировать возможные потери, которые постоянно просчитывал в голове.

Будучи в курсе большого проекта по продвижению подписания мирного договора, между Россией и Японией на условиях Соединённых Штатов, он понимал насколько серьёзна потеря, понесённая им из-за самоубийства Бобби, которого они лелеяли почти два года, прощая поступки, несовместимые с Законом. Это был не просто агент влияния. Это был проводник их идей в головах руководства страны, которую они когда-то разбомбили атомными бомбами.

Не вдаваясь в детали, хотя сама постановка вопроса о самоубийстве влиятельного человека вызывала как минимум массу сомнений, он, тем не менее, понимал, что по этому пути в рай уже не проехать. Следовало искать обходные тропинки, и сделать это нужно было как можно быстрее, для чего требовалось решение, кардинально им не приветствующийся, но необходимое. На этом этапе операции.

– Если самураи примут предложения русских, мы на этом празднике – лишние, – выдал в трубку Липтон, хотя Тэренс Кид давно это понял.

– Записку мне и срочно. Я постараюсь согласовать вопросы с президентом. Если он даст добро – приступим ко второй фазе. Надеюсь, у тебя всё под контролем? – Тэренс Кид, наряду с многочисленными талантами, обладал неоспоримым умением выделить из тысячи байт информации главную. Что, собственно, и сделало его вторым человеком в разведке по должности, но не по принятию решения, так как должность директора ЦРУ была фигура компромиссная и политически ангажирована.

– И ещё. Здесь Грек. Вы были в курсе его прибытия в Токио?

– Он нам не подчиняется. У него свой бизнес, – ответил окончательно проснувшийся Тэренс Кид, понимающий, что означает отсутствие соглашения, которое он лично редактировал больше года назад. И оно заключалось в огромных финансовых инъекциях за передаваемую территорию Японии – четырёх островов, на которые Соединённые Штаты имели виды.

В Договоре от 1951 года между его страной и Японией не предполагалось развёртывания дополнительных военных баз. Но в нём ничего не было сказано о вновь приобретённых землях. Поэтому для США решение «землю за инвестиции», которое они рассматривали не только с точки зрения безопасности своей страны, но и с точки зрения глобальной безопасности всего мира, в 2015 году была приоритетной.

Система космической навигации, при установке на острове Шитокан, позволяла контролировать небо России, и была необходима для обороны всего остального мира, а при случае и для нападения. Это понимали все, кто был способен думать. Именно поэтому сумма предлагаемых финансовых инъекций превышала сумму стоимости некоторых стран вместе взятых. И, как понял заместитель директора ЦРУ, это время, со смертью «Бобби», наступило.

– Каковы наши шаги относительно Грека? – продолжил Липтон Одзука.

– Если ничего компрометирующего против нашей любимой организации нет, пусть отдыхает. Но, на всякий случай, выясни, с чем он прибыл и по возможности, прими решение самостоятельно, – переведя стрелки на него, заместитель директора, тем самым развязал ему руки, отключившись от оперативной связи.

– Этот Грек как заноза в заднице, и вынуть сложно, и напоминает о себе слишком часто, особенно когда сидишь, – прокомментировал его беседу Чиз Монтойя, с которым Одзука был знаком ещё по совместной работе на Ближнем Востоке.

– Это точно, – согласился он. – Дай-ка мне картинку того самурая, чья фотография намедни меня заинтересовала.

Оператор быстро пробежался по клавиатуре, выбивая из неё барабанную дробь, и спустя мгновение на мониторе справа возникло изображение господина Танаки, садившегося в автомобиль с государственными номерами администрации Премьер-министра Японии.

– Давно у нас она?

– Больше суток. Смотрите дальше.

На экране сменилась картинка. Затем ещё одна и ещё. На всех был изображён Танаки. Вот он садится в авто. Вот стоит перед зданием отеля. Прикуривает.

– Он остановился в Нихон Сеннейкан, отеле рядом со станцией Гаймае, номер тысяча сто пять. К телефонам уже подключились. Но ничего существенного. Турист. Ходит в кино, заказывает порнуху по тв. Вечером допоздна сидит в баре. Но так никого и не снял. Спит до обеда. Ничего существенного, – ещё раз повторил Чиз.

– Пробей его по базе, выясни, чем он заинтересовал нашего друга Грека.

– Уже. У нас его нет. В ФБР – тоже. По Интерполу – тем более. Я говорю – турист.