Три года октября

– И вам здоровья, – произнёс я, провожая взглядом их окружённые ореолом света фигурки. Окно в коридоре было грязным, но большим, а потому всё кругом освещалось дневным светом.

Остальные жители общежития были менее приветливы. Кто-то кивал только после моего приветствия, а кто-то просто провожал меня хмурым взглядом, держа в руках тазики со стираным бельём. Виктор Пахомов мне на пути не встретился, к тому же я не знал, на каком этаже он живёт, ни в какой именно квартире, а потому мне пришлось искать нужную мне информацию у других жителей.

– Добрый день, – поздоровался я с двумя девочками, которым до совершеннолетия оставалось года два-три. Они вели активную беседу, из обрывков которой я успел понять лишь то, что они не сестры, а – подружки, и то, что родители одной из них не хотят отпускать её вечером на дискотеку. – Не подскажете, как я могу найти квартиру Каринэ Еприкян?

Именно так звали бывшую владелицу квартиры, в которую меня поселили. Померла она года два назад, родных у неё не было, а потому недвижимость перешла во владения городской администрации.

– Не повезло тебе, дядя, – сказала та, которую родители держали в «ежовых рукавицах». Синий лак на её пальцах практически сошёл, крашеные волосы были ломкими на концах, а вот корни выдавали натуральный цвет. Тонкую бледную шею опоясывал чёрный ремешок – вроде бы такие называют чокерами. В её глазах читалось лёгкое призрение. – Ведьма померла пару лет назад.

И опять меня назвали «дядей». Конечно, в тридцать с лишним лет хочется верить, что ты ещё молод и даже можешь нравиться молодым девушкам. Но, девушкам виднее. Против времени не попрёшь.

– А вы с ней разве родственники? – спросила вторая, любительница рваных джинсов и сапожек с высоким голенищем. Подол майки был завязан в узел, обнажая впалый живот и пупок с серьгою. – Или хотели заказать приворот?

Они переглянулись и тут же засмеялись. Звонко, по-девичьи, и, как не странно, без злорадства. Нехотя мои губы тоже скривились в улыбке.

– Нет, я новый житель. Надеюсь, у вас тут весело.

– А, – с подозрением протянула крашеная, словно желая добавить: «Хоть и взрослый, но дурак». – Дальше по коридору, вторая дверь справа.

– На ней краской ещё написано слово из трёх букв, – хихикнула ковбойша. – Мальчишки все стены в подъезде изгадили, вот и перешли уже на двери заброщек.

– А почему ты её назвала ведьмой? – обратился я к «блондинке».

– Пф, – та скривила губы, приподняла брови и слегка покачала головой, выказывая призрение к моему глупому вопросу. – Потому что, она была ведьмой. Гадания там, всякие, заговоры, привороты…

– Она помогла моей мамке приворожить папку, – добавила «пастушка», без малейших ноток иронии в голосе.

Я поблагодарил их за помощь, после чего потащил свои сумки в указанном направлении. Девочки тут же продолжили прерванный разговор.

Дверь была голубого цвета, а буквы (кривые, разного размера и насыщенности) – белого, а потому надпись не слишком сильно бросалась в глаза. Тем не менее, я решил, что как только обустроюсь, так сразу же отправлюсь в местный магазин, куплю краску и закрашу её.

Ключ в замке долго не хотел проворачиваться, но прежде чем я успел выругаться от злости, заржавевший механизм пришёл в движение и дверь, с лёгким скрипом, отварилась.

Комната была маленькой, но солнечной. Пол деревянный, на стенах сползающие обои с цветочками, с потока свисала лампочка без люстры, кровать с пружинным настилом справа, шкаф с покосившейся дверцей – слева, на подоконнике – лысый кактус, в углах – пыль, катышки и мышиный помёт. Я поставил сумки на кровать и выдохнул с тревожным облегчением.

До закрытия торговых точек оставалось пару часов, а потому, оставив сумки в квартире, я поспешил в магазин. Необходимо было купить еды, посуду, и остального по мелочи. Адрес мне подсказала другая моя соседка. В этот раз это была женщина лет пятидесяти, по форме напоминающая квадрат Малевича – только не тот, что чёрный – а красный, из-за цвета халата и тапок. Денег у меня было достаточно для нормальной жизни на месяц в городе, здесь же этой суммы, скорее всего, хватило бы на полгода. Я взял всю наличку с собой, рассовав ее по карманам. Исхудалость дверного замка и незнание соседей требовали от меня перестраховки.

Магазин, как и все строения в Старых Вязах, был построен во времена Союза. Внутри меня ждало просторное помещение, разделённое на отсеки: продовольственные товары, бытовая техника, химия и комиссионка. Несмотря на вариативность разделов, продавец был один. Впрочем, покупателей блыо не больше. Из-за скудности ассортимента, я еще сильнее почувствовал себя человеком, попавшим в прошлое, во времена товарного дефицита. С потолка свисала липкая лента, откуда-то справа звучало радио с песнями из 80-ых, на прилавке стояли синие весы, а за прилавком крупная женщина в белом чепце и фартуке. Взгляд, обращённый на меня, уже привычно, был подозрительный.

– Добрый день. Уютно у вас тут.

– Что-то зачистили городские проверки. У вас, что там некого больше проверять? – спросила продавщица, воинственно уткнув кулаки в массивные бока.

– Я не из налоговой.

– Оно и видно. Весь такой любезный, холенный. Знаем мы вас, пусть даже и меняетесь чуть ли не каждый год. Украл, прогнали с работы, наняли такого же до следующего залёта.

– Я, погляжу, у вас все в посёлке не очень приветливые, – констатировал я досадный факт. Разве что Пахомов был исключением из правил. – Даже не знаю, смогу ли я прижиться у вас и влиться в столь консервативное общество.

– Мы не только консервами торгуем, у нас есть и свежие продукты, – возмутилась продавщица, явно не поняв смысла слов, перефразировав всё на свой лад. – И куда ты приживаться собрался-то? В наш посёлок не переезжали лет тридцать по собственному желанию.

– Я ваш новый патологоанатом, – признался я, рассматривая полки с товарами, в надежде найти необходимое.

– Батюшки! А с «Бородой»-то что? То есть с Безбородовым. Только не говори, что помер или ещё хуже – уволили за пьянство. – Продавщица наклонилась и достала из-под прилавка толстый журнал. Судя по состоянию листов, был он исписан более чем на три четверти. – Он много чего брал в долг. У меня всё записано. Кто мне деньги-то вернёт?

– Не волнуйтесь, он жив и пока работает. Касательно денег, обсудите это с ним, не со мной.

Волнение с её лица сошло, и теперь она глядела на меня с любопытством и.… доброжелательностью?

– Ой, как жаль, что Александр Викторович уходит на пенсию. Золотой он человек. Люди у нас часто помирают по причине возраста и алкоголя. Он всегда помогал с оформлением бумаг. Никому не отказывал. Мы буквально молимся на него.

«Ага, а молитвы записываем в долговой журнал», добавил я про себя.

Я не стал далее поддерживать диалог, понимая, что это приведёт меня к ненужным обещаниям, а потому поспешил перейти к делу. Спустя десять минут я вышел из магазина с двумя кульками. С ними я направился обратно. Среди покупок были: тарелка, ложка, вилка, нож, кружка, хлеб, консервы, палка сухой колбасы, овощи, фрукты, минералка и булочка с повидлом на завтрак.

Вернувшись в квартиру и съев два бутерброда с колбасой и помидорами, я принялся за уборку, предусмотрительно прихватив парочку тряпок для влажной уборки. Метлу я одолжил – пусть и без спроса – у своих ближайших соседей. Рассчитывал я вернуть веник до того, как хозяева заметят пропажу. Забегая вперёд, хочу сказать, что это мне удалось. Пыль, паутина, мышиные катышки – всё это вмиг покинуло свои уже привычные места, объединились в кучки, после чего отправились в ведро для мусора. Также я открыл окно, чтобы тяжёлый застоявшийся запах сменился на прохладный осенний воздух.

Я прошёлся влажной тряпкой по всей комнате, и вскоре черёд дошёл и до старого шкафа. Открыв его, я обнаружил приятный сюрприз от бывшей владелицы, а именно: матрас, подушку, простыню, одеяло и шерстяной платок – колючий, но тёплый. Также в шкафу, на одной из полок лицом вниз лежала фотография в рамке. Я поднял её, протерев тряпкой пыль. Это была черно-белая фотография пары в свадебных нарядах. Он – смуглый, с мужественными чертами лица, длинным узким носом и высокими скулами, глаза выдавали в нём военного человека, голову украшала папаха. Она – не высокая, с чёрной длиной косой и не менее чёрными бровями, лицо круглое, глаза суровые – с чертовщинкой, – голову украшал национальный головной убор и платок. Выкидывать фотографию у меня и в мыслях не было, а потому, недолго думая, я повесил рамку на стену, там, где она, скорее всего, и весела ранее, судя по гвоздику. Затем, мысленно поблагодарив Каринэ Еприкян за пастельные принадлежности, я быстро расстелил их на кровати.

Спустя час я оглядел комнату и пришёл к выводу, что в плане чистоты меня всё устраивает, а потому принялся разбирать содержимое привезённых с собой сумок. К счастью всему нашлось место. За окном стемнело, и я включил свет – жёлтый, но уютный. За дверью прозвучали голоса и смех неугомонных мальчишек. Они заставили меня вспомнить о дочери. Присев на край кровати, я достал телефон и принялся листать галерею с фотографиями своей малышки. Находясь один, в пока чужом месте, в тысячи километрах от неё, у меня защемило сердце от грусти. Всё перед глазами начало расплываться, но волю слезам я не дал. Шмыгнув носом, я спрятал телефон в кармане, после чего поспешил покинуть комнату, чтобы пройтись на сон грядущий.

Прогулка заняла почти полтора часа. Людей было мало, в основном доносилась семейная брань из приоткрытых окон, да звуки телевизора. Уличное освещение было скудным, но его хватило на то, чтобы я смог разобрать надписи на вывесках зданий. Теперь я знал, где находится сельсовет, школа, столовая, библиотека и местная баня. Так что вечерняя прогулка оказалась не только полезной, но и познавательной.

Вернувшись, я прихватил полотенце, зубную щётку, мыло и направился в общую ванную комнату. Уже по традиции мне пришлось постоять в очереди, ловя на себе пристальные взгляды. К счастью, никто не решился завязать со мной разговор. Лёг я в постель чистым и бритым, а потому и чуточку счастливее. Сон пришёл ко мне уже спустя полчаса, незаметно.

Снилось мне, что я сижу в помещении схожим с СИЗО и пятилетняя дочь пришла навестить меня. Не успел я обмолвиться с ней и словом, как к решётке подошла моя бывшая жена и принялась стучать дубинкой по прутьям и кричать: «Приём окончен!».

Я открыл глаза, чувствуя себя сонным и подавленным. Сон тут же выветрился, стоило стуку дубинки по прутьям вторгнуться в реальность. Я не сразу понял, что стучали снизу. Словно сосед бил шваброй по потолку. Настойчиво, в одном ритме. Я пролежал в постели около минуты, глядя в потолок, надеясь, что стуки вскоре прекратятся, но не тут-то было. Уставший и злой, я поднялся, спустил ноги на пол и несколько раз сильно топнул. Стук прекратился и на том спасибо, правда, спать мне уже не хотелось. Вместо этого я чувствовал жажду. Зря я не принёс чашку воды с кухни перед сном. Ничего не оставалось делать, как пойти за водой, – судя по наручным часам – в два час ночи. Натянув штаны и свитер, затем обувшись, я вышел в тёмный пустой коридор. Пройдя мимо трёх квартир, я отворил дверь общей кухни и вошёл. Я не сразу сообразил, что в столь позднее время, на кухне кто-то ещё был.

– Извините…

– О, Алексей Дмитрьевич! Рад вас видеть! А я как раз жду, чтоб чайник вскипел.

– Фёдор Дмитрьевич? – спросил я, хотя был уверен, что это он. Пожилой человек, сидел на табурете у самой плиты, а его силуэт слегка освещало синее пламя, под брюхом жестяного чайника. На нём был толстый вязаный свитер с высоким воротником. Если бы не отсутствие бороды, его легко можно было принять за полярника или же на худой конец – за барда. Стоило мне подойти ближе, как я разглядел на его коленях Тимофея, чей горящий в ночи глаз пристально глядел в мою сторону. Вначале он был большим и круглым, но стоило коту меня узнать, сузился до полумесяца. – Вас тоже разбудили шумные соседи?

– Нет, – усмехнулся Пахомов, почёсывая кота за ухом. – Соседи мои такие же тихие, как камни на дне океана. Я просто люблю проводить чайные церемонии за полночь. Ничего не могу с собой поделать. Привычка. Возьмите ложечкой заварки из жестяной банки по вкусу. Конечно, это уже не тот чай, что продавался у нас когда-то, но в отличие от остальных, этот более-менее.

Я с радостью принял его приглашение. Глаза мои уже привыкли к темноте, а потому огня плиты хватило на то, чтобы я без труда нашёл на столе железную баночку. Положив две ложечки чайных листьев в стакан, я сел рядом с Пахомовым на свободный табурет.

– Значит, с сегодняшнего дня мы с вами соседи.

– Да, – кивнул я, вслушиваясь в довольное урчание кота. – Я уже прикупил кое-что из необходимого в местном магазине. Вот обживаюсь.

– И в какой квартире вы остановились, позвольте поинтересоваться?

– В той, где раньше жила Каринэ Еприкян.

– А, – протянул Пахомов. – Не плохой она была женщиной, пусть и занималась не богоугодным делом.