Клич стаи

– Чего застыл? Вперед, сучье вымя!

Пронзительный свист и обжигающий удар по плечу вывел Юргана из ступора. И сработавшие рефлексы бросили тело вслед за белевшей впереди спиной минимала с выбритым затылком и блестевшим в темноте новым имплантатом.

Перебирая ногами по светящейся на земле ленте, Юрган пытался вытряхнуть из головы остатки эйфории и разобраться с ощущениями.

Туман в голове стал таять, и окружающий мир обретал пугающую четкость. И чем больше Юрган бросал взгляды по сторонам, тем больше ему не нравилось увиденное. С памятью творилась какая-то беда, и постоянная боль в висках не давала разобраться, что именно не так, но он точно помнил, что такого не было в рассказах матерей и фильмах с наставлениями Смотрящего.

Можно, конечно, все списать на уставших и раздражительных погонщиков, от ночной смены ставшими такими щедрыми на свист кнутов, но как объяснить живописные картины у трапов?! В стороне от беговых маршрутов с бледными юнцами валялись тела корчащихся в агонии подростков. Стараясь избавиться от боли, мальчишки разевали рты, как выброшенные на берег рыбы, едва не выдавливая себе глаза, пытаясь избавиться от распирающей голову боли. Но больше всего пугали люди в серых тогах с мертвым выражением лиц. Они молча стояли над корчившимися подростками и ждали. И только изо рта очередного несчастного начинала идти белая пена, безвольное тело хватали за что придется и уволакивали к темным провалам в брюхе транспортника.

В голове вдруг проступило неожиданное прояснение сознания и всплыло объяснение. Кто-то ему объяснял, что это последствия неправильной настройки имплантата. Чужеродная механика не всегда может настроиться на единый биоритм с мозгом донора. И у такого несчастного теперь каждая откачка излишков серого вещества будет происходить с приступами. И настанет момент, когда кто-то сломается. Или имплантат начнет спонтанную откачку мозгового вещества вместо излишков, или несчастный разобьет себе череп после очередной пункции. И самое страшное было в том, что уже ничего не исправишь. Перестанешь делать пункции, плотность постоянно растущего кортекса будет увеличиваться с каждым часом. И спустя двадцать четыре часа ты будешь готов сам вскрыть себе череп обо что угодно и как угодно, лишь бы избавиться от внутричерепного давления.

И свой вопрос он тоже помнил. Тогда он удивился, почему не придумают вакцину от болезни, на что был ответ: «Кортекс».

Семь букв, в которых крылся смысл жизни уроженца Осириса. Семь букв, от которых зависела продолжительность жизни человека. В них кроется могущество «небесников» и проклятие коренных жителей планеты.

В структуре этого биологического вещества, щедро вырабатываемого корой головного мозга коренных уроженцев Осириса, была самая высокая концентрация свободных нейронов. Основ разума, кирпичиков, с которых начинается возведение здания интеллекта. А при развитых технологиях тот, кто сумел поставить на поток разработку и изготовление основных компонентов кибернетических организмов, становится буквально обладателем неисчерпаемого источника богатства. А все остальное превращается в издержки, производственные потери и накладные расходы.

Хотя Юрган и не понимал половины значений всплывших в памяти объяснений, словосочетание «производственные потери» почему-то прицепилось к языку и вертелось дурацкой каруселью, пока он не уткнулся в яркий проем тамбура.

По глазам ударили лучи света. С легким хлопком к лицу присосалась склизкая маска. Болезненное светопреставление до слез, и по ушам ударил командный рык:

– Следующий!

Отойдя в сторону, Юрган проморгался. В небольшом тамбуре всех входящих встречала странная процессия. Особенно выделялся переросток, отдаленно напоминавший лесного муравьеда. Нетерпеливо перебирая короткими сегментированными ножками, вытянув длинный нос, венчавшийся полупрозрачным материалом, полуживой механизм тыкался в лица всех входивших.

А рядом сидел в кресле погонщик в сопровождении кибов, модели которых Юрган раньше не видел. Сидевшие на четырех лапах стальные монстры походили на ворков, то только вместо черной лоснившейся шерсти, эти наборы когтей и зубов скрипели чешуей и внимательно следили за входившими в тамбур.

– Следующий! – каркнул человек с татуировками во все лицо и заплетёнными в тугую косу волосами. Мазнув по очередному подростку в красной робе равнодушным взглядом, развалившись в кресле погонщик больше следил за скрытой проекцией.

И только Юрган собрался проходить мимо, как один из киборгов вдруг перегородил дорогу. Оскалив пасть, изготовился к прыжку, с прицелом вцепиться жертве в незащищенное горло.

Подняв пустые руки, Юргана застыл каменным изваянием.

– Эй, мясо, выворачивай карманы комбеза… – удивленно-заинтересованно сказал погонщик, подымаясь с кресла и распуская энергокнут.

Когда на металлический стол досмотра вывалились шнуры резко пахнущей биомассы, погонщик поморщился. Брезгливо вороша кончиком кнута кучу быстро портящейся биомассы, обломков пластика желтого контейнера, деревянных фигурок, удивленно задрал бровь, когда что-то брякнуло о металл столешницы.

Взяв в руки серый окатыш и проверив тот на щупе универсального диагноста, безразлично отбросил его в кучу.

Отвесив киборгу, вызвавшему тревогу увесистого пинка, уселся вновь на кресло со словами:

– Проваливай. Следующий!

Бегущий по земле огонек с символом группы провел его по темным коридорам в такое же мрачное помещение. Весь трюм был поделен на множество клетушек. В каждом секторе были установлены стальные лавки с откидывающимися спинками, а по углам блестели металлом отхожие места, от которых неслось такое амбре, что глаза едва не слезились от смрада.

А на верхнем ярусе прохаживались погонщики. С ленцой посматривая на подопечных сквозь стекла кислородных масок, блюстители порядка даже не активировали кнуты. Их охраняли выведенные на полную мощность энергетические поля, искажающие воздух мерцающей рябью. Здесь и одного взгляда вполне хватало, чтобы даже и не думать о штурме барьера.

Окинув взглядом забившихся по всем щелям подростков, Юрган хмуро усмехнулся. Пройдя к стене, выбрал себе место и, прикрыв глаза, облегченно откинулся на стену.

По его мнению, предосторожности погонщиков были ни к чему. Все были настолько растеряны и подавлены, что буянить ни у кого и мыслей не было. На всех лицах читались потуги понять, что вообще произошло, где они оказались и чем это грозит.

Висело тяжелое молчание, изредка нарушаемое короткими перебранками, когда кто-то оттаптывал ноги пристроившимся поближе к шахтам воздуховода.

Лишь по истечении часа, как вся их группа оказалась внутри секции, народ стал оживать. Нет-нет стали звучать нервные смешки, и тихие разговоры, больше сводившиеся к потугам понять, где они и что их ждет в ближайшем будущем. При этом не забывая поглядывать на соседей, определяя, кто чего стоит.

– Ну и как первые деньки взрослой жизни?

Раздавшийся вопрос сочился ехидством, в котором пряталась немалая доля растерянности. Рядом стоял минимал со всклокоченным чубом и криво сросшимся перебитым носом. Очередная вспышка боли в висках, и Юрган вспомнил говорившего. Этот проныра был котловым. И несколько раз они пересекались в одной раздаче.

– Бывало и хуже. А ты чего такой довольный?

– Так тебя встретил… чем не радость-то?

– Нашел чему радоваться…

– Не скажи, – усаживаясь рядом, минимал довольно улыбался, – харю мне шлифанули в той свалке на горе. Ну, когда ты один устоял на ногах. А ведь тогда был сильный замес. Косматые, Шелудивый, та же тварь Краб… И только ты один устоял на ногах. И когда я тебя увидел, сразу себе сказал, если хочешь выжить, держись квадра, не пропадешь…

– Тут еще неизвестно, где лучше быть… – криво усмехнулся Юрган, из-под опущенных век осматривая распределившихся по группам подростков. – Вспомнил тебя. Ясли Зеленого дерева. Вы всегда стартовали с правой стороны.

– Точно! Зеленый я… Вот ведь память. А у меня до сих пор в голове каша. Тут помню, тут не помню. Дурь какая-то… Я всегда говорил, что квадры это сила…

– Хватит подлизываться, чего хотел?

Заткнувшись на полуслове, минимал ревниво огляделся.

– Хочу быть в одной упряжке с тобой, Свирепый. Чую, ждут нас далеко не горы биомассы, а море дерьма. А с твоей силой да моим чутьем не пропадем…

– Ая-яй. Какой непослушный мальчик. Матерей не слушает, крамолу повторяет…

– Еще скажи, что сам не нарушал заповедей Смотрящего. Впору думать, что схватки у котла отбили кому-то всю голову, – проворчал Лари, не сводя с квадра цепкого взгляда. – Чего молчишь? Скажи, что чтишь заповеди и восхваляешь Смотрящего перед каждой пайкой…

– Дурацкая шутка.

– Фух, напугал. Я-то уж подумал, что ошибся… Ну так что насчет моего предложения?

– Держись рядом, присмотримся, притремся, глядишь, чего и выйдет…

Следующий час был занят болтовней Лари, который почему-то решил, что Юргану непременно стоит узнать историю недолгой жизни минимала. При полном безделье квадр откинулся на стену и под гул вентиляционной шахты и убаюкивающий треп товарища попытался разобраться с мозгами.

Все, что было после погрузки в риппер, он смог вспомнить в мельчайших деталях. А вот что было до того, как он пришел в себя от пронизывающего ветра. Все было обрывками и смутными образами…

Обжигающее горло пойло в глубоком стакане и скучающие глаза человека в сером халате, что раскладывал большой черный саквояж и нетерпеливо бренчал блестящими железяками.

А дальше туман и состояние эйфории. Вспышка боли в затылке.

Свист энергокнута, пинки погонщиков, собирающих глупо хихикающих юнцов у тотема Смотрящего, и медленное пробуждение уже в другой реальности.

И где же «строгие, но справедливые», что всегда помогут «базику» найти хорошее место в самом лучшем мире под звездами? И где же «достойные условия» новой жизни? Где «добрые и отзывчивые», что с радостью придут на помощь в любом вопросе?