Чёрный призрак

– Он застрелился и написал, что из-за меня. Может, ты слышал эту историю?

– Что-то подобное слышал, но меня тогда не было в К., но я не думал, что это всё произошло из-за тебя.

– После того, как ты уехал, он вновь стал мне надоедать. Тебя он, кажется, боялся. Он мне стал так несносен и надоел, что я его просто прогнала и запретила приходить. После того он застрелился, оставив записку, что во всем виновата я.

– В общем-то, я не заметил в нем каких-то психических отклонений.

– Он стал таким позднее.

– Я его после свадьбы и не видел. Кажется, его звали Саша?

– Да.

– У него только пробились усы. Он был такой молоденький и весь неземной. Ещё с тобой была подружка. Я никак не могу вспомнить её имя. До того незначительная особа.

– Ее зовут Марина.

– Ты специально держала её возле себя?

– Мне всегда нужно было какое-то преклонение, но это больше была игра на публику.

– Да, она преклонялась перед тобой. Если говорить серьезно, то я никогда не увлекался женщинами. Они сильно меня утомляли, но я всегда оставался мужчиной и для того, чтобы это доказать я мог иногда из-за честолюбия показать то, на что я способен. Ты вела себя чересчур вызывающе, чересчур была неординарна и недоступна.

Тогда на свадьбе во мне долго боролись два чувства: доесть салат и, найдя повод или без него, отравится спать, другое – заняться тобою всерьез, рискуя нарваться на неприятности. Я не рассчитывал на взаимность или серьезное развитие событий, а лишь на небольшую интрижку, хотя ты меня сильно заинтересовала. Былоещё довольно рано, а торчать целый вечер одному в квартире мне уже сильно надоело, так что я выбрал второй вариант. Рваться в нахрапистые ухажеры не входило в мои планы, поскольку рисковал потеряться в их среде. Впрочем, пока я боролся с салатом, я перехватил пару твоих заинтересованных взглядов. Это упрощало дело. Скоро я знал, что мне делать. Я танцевал с другими, болтал безумолку, так что скоро стал всеобщим центром внимания. Тебя это бесило. Видимо ты решила, что это продлится недолго, и я окажусь, как и все, у твоих ног. Ты просто тогда не учла мою выдержку и расчетливость. Я никогда не давал волю своим чувствам и не стремился к обладанию женщинами, ни вещами. Меня несло. В конечном итоге тебя всё это взбесило. Ты прогнала прочь всех своих ухажеров. Те кривились и поливали тебя грязью, как последний подонок. Я продолжал готовить удар. Скука – самый удачный советник в любви и разврате. Я лишь выжидал момент. Кончились танцы и все уселись за столы. Ты продолжала наблюдать за мной. Я это отчетливо помню, но это меня отчего-то сильно взбесило. Отчего? Я не пойму до сего дня. Я решил не щадить твоего самолюбия.

Затем я кружил какую-то бабенку, она ржала, словно её запрягли. Вальс закончился, и я её отвел к её прежнему кавалеру. Он меня подарил таким взглядом, словно я уже затащил его бабенку в кровать. Начался новый танец. Случилось какое-то замешательство, и через весь зал я пошел прямо к тебе. Я тогда смотрел на тебя, но план мой был хоть и мелкий, но коварный. Ты уже торжествовала, не ожидая подвоха. Я пригласил твою глупую подружку. Та была на вершине блаженства, что не помешало ей оттоптать мне все ноги. Ты была в восхитительном бешенстве. Я продолжал танцевать и врал Маринке из-за всех сил, даже пригласил её на завтра в кино. Тут я понял, что пора остановится. Мне стало скучно и всё равно. Я даже грешным делом подумал о том: «Зачем мне эта женщина?" В общем, пришла пора не только остановиться, но и убираться, пока не возникла драка или какой-либо иной эксцесс, а портить свадьбу Женьки я не собирался. Кроме тебя за это время я успел наступить на любимые мозоли почти всем аборигенам мужского пола, так что желающих накостылять мне по шеи нашлось бы не мало. Когда закончился танец, я не обнаружил тебя на обычном месте и сразу заподозрил неладное. Выйдя на улицу, я почти

сразу услышал твой голос.

– Запомнили, тот со шрамом, – сказала ты кому-то.

– Будь спок, Ольга, мы сделаем из этого парня ростбиф с кровью, – ответил кто-то из твоих собеседников.

Мне явно готовилась головомойка, что меня мало привлекало, поскольку я был настроен довольно благодушно, хотя и не боялся этих забияк. В иное время я был бы не прочь подраться, но сейчас не хотелось это делать, пусть я не находил их хорошими бойцами.

Я вернулся вслед за тобой и, немного побыв, простился, и вышел, сославшись на сильную головную боль. В темных сенях я встал за дверь. Мои визави не заставили себя ждать, прогрохотав ботинками рядом со мной и едва не задев.

– Где он? – услышал я голос одного из них. Я их хорошо видел. Говоривший был битюг под два метра ростом, но, не смотря на молодость, уже довольно жирный.

– Наверное свернул в переулок, может быть чего почуял? – предположил младший из них, и они затопали в том направлении.

Я возвратился под предлогом, что обронил перчатку, получив в награду от тебя пару восхитительных взглядов полных удивления и ненависти. Я не стал раздражать твою нежную кожу и вышел. На улице я услышал голоса моих незадачливых преследователей и зашел за ближайший куст. Хоть и была осень, но листья на деревьяхещё не опали, так что заметить меня за ними едва ли было возможно.

Они вновь прошли почти рядом.

– Смылся, сука! – услышал я брань.

– Хитрый, – подтвердил верзила.

Они остановились и закурили, я их отчетливо видел.

– Я слышал, что он собирается с рябой завтра идти в кино, – сказал самый задиристый из них среднего роста с лохматой копной соломенных волос, хотя об этом обещании я успел уже и забыть.

– Там мы завтра его и выцепим, – согласился с ним верзила. – Однако он Ольге все печенки выел. Она никогда никого не трогала, а на этого взъелась?

– А черт их баб поймешь? У них десять пятниц на неделе, но этот парень и меня достал: чистоплюйчик.

– По-моему он парень неплохой, только сильно уж больно за бабами ухлестывает?

– Да брось ты, его всё равно не мешало бы припугнуть.

Они ушли, какой-то неприятный осадок остался у меня от этого вечера. Я пошел домой. Там я нашел доктора. Ты его хорошо знаешь. Он скоро погиб после того случая. Он тогда только приехал в К. на время отпуска и лентяйничал от всей души. Но ещё не перебрался из гостиницы ко мне, и потому я не знал о его приходе, хотя ключ от моей квартиры у него был.

Делать было нечего, и я рассказал об этом приключении ему. Он подумал и заметил: "Ты, по-моему, никогда не обращал внимание на женщин? Странно".

Мы проболтали целый вечер на разные отвлеченные темы, пока разговор вновь не коснулся этого моего маленького приключения.

– Ты намерен простить эту женщину? – спросил доктор с ехидцей.

– Я с женщинами не воюю.

– Гляди ж ты? А если я займусь ей?

– Флаг в руки, пара перьев для ускорения в кобчик, я думаю, тебе не помешает? – с не меньшей ехидцей ответил я, но почему-то это меня задело.

– Ты что ревнуешь?

– Я её не знаю, а зачем это тебе?

– Надоело заниматься чем-то умственным. Тошнит.

– Ладно, вали…

На следующий день доктор притащил меня в "Кызыр". Когда мы вошли, там уже собралось обычное общество. В одном углу бушевала довольно большая компания, из которых я знал двух-трех человек. Они пили пиво, которое в К. отчего-то бывало только там, закусывая её сушеной рыбой и запивая водкой.

Доктор взял в буфете пару бутылок пива и водку, ушел к ним, велев заказать марочное красное вино, которое очень любил, и его держали специально для него по старой дружбе. Я же предпочитая сухие светлые вина.

Побыв минут десять – пятнадцать, доктор вернулся весьма довольный своим рейдом. Почти сразу же вся компания, прихватив выпивку, удалилась. Мне даже показалось, что они были настроены довольно воинственно. Закончив ужин, доктор сказал:

– Вы не желаете посмотреть гладиаторские бои? Мне, кажется, что нашими скромными особами никто не заинтересуется, да и представление обещает быть бесплатным.

Я спросил, что он имел в виду.

– Придем – увидим, – коротко разъяснил он.

Пока же он повел меня прямо к кинотеатру. По пути нас обогнала милицейская машина.

– Кажется, всё закончится "березкой", – заметил доктор. ("Березкой" в К. называли камеру предварительного заключения, поскольку какой-то умелец некогда размалевал её прутья под это чудное дерево). – Я боюсь, что нам не достанется мест даже на галерке, поскольку представление может скоро закончится.