Продавец эмоций

Меня несёт вперёд в железном теле.

После дембеля

После дембеля ищешь себя везде.

По давно не паханой борозде

Тебя носит город, как жёлтый лист.

Ты беспечен, счастлив и неказист.

Собираешь образ свой по частям,

Достаёшь из памяти тёмных ям:

Вот за этой книжкой я ночь сидел,

Эту песню тысячу раз пропел…

Обновляешь жизни простой музей:

Пыль смахнуть с портретов своих друзей,

Черновые записи прошлых лет

Разложить в две папки: «сойдёт» и «нет».

Столько дел не сделано: дать концерт,

Разорвать от бывшей жены конверт,

Пересечь проспект, поклониться льву,

И пустую бутылку швырнуть в Неву…

И простая мысль беспокоит мозг:

«На гражданской жизни – излишний лоск.

Да любого взять бы, макнуть туда –

Где неволя, дружба, белиберда…»

И обнять готов ты, до скрипа жил,

Мир, что этот год без тебя прожил.

По калейдоскопу на мостовой

Ты приходишь утром к себе домой

И, устав от счастья, ложишься спать

(Твою койку снова зовут «кровать»).

Тебе снится армия – то да сё –

И бормочешь тихо во сне: «Я – всё…»

Василеостровское

Здесь дождь поливает неделями напролёт,

И берег реки, по привычке, слегка фонит.

Отбросив условную внешность, любой поймёт:

Ты очень похож на приневский больной гранит.

Здесь шквал в паруса превращает пальто, плащи

И правит осенней листвы сумасшедший бал.

Шатаясь под ветром, узнай и затрепещи:

На душу твою налетает такой же шквал.

Здесь остров во время потопа уходит в муть,

Подлодкой идёт на знакомый до боли шум.

Застыла вода в переулках… Замкнулся путь:

Похожий потоп захлестнул твой ослабший ум.

Кричат полоумные чайки – сей град нечист,

Про демонов ночи октябрьской знаем ли?

Слетает листва… Ты точь-в-точь пожелтевший лист,

Рекой отделён от постылой большой земли.

Ты слышишь течение вечности на простор.

Ты чувствуешь запахи: выпивка, смерть и торф.

А вечность вливается в море из Нев, Сестёр