КамТугеза

Глава

13

После произошедшего у Юрия Владимировича, Софья хоть и добилась, чего внутренне желала, но и ей самой это дорого стоило. Ее качало и трясло, она боялась, что может в любой момент свалится в обморок. Поэтому, оставив Прохора с Анфисой заниматься врачами и свекром, сама побежала в единственное место, где она могла отдохнуть и успокоиться.

После того, как в 45 лет в паспорт вклеят последнюю фотографию и седина на оставшихся волосах уже не вызывает паники, наступает время, когда молодых любовниц заводят не только для того чтобы наслаждаться их упругим и гибким телом или нежной шелковистой кожей, но и совсем по другим причинам.

Довольно часто на этот риск идут, чтобы банально похвастаться перед друзьями длинноногой моделью, так же, как хвастаются моделью нового автомобиля. Но и это не основная причина. Юные барышни с хищными глазами появляются в жизни стареющих донжуанов одновременно с нарастающим страхом приближающейся смерти. Нежелание принять неизбежное, приводит к жалким попыткам найти эликсир молодости в объятиях меркантильных красавиц. Как страус в страхе прячет свою голову в песок, так стареющие маразматики тыкаются свой плешью в юную грудь в последней надежде найти там спасение. Очень быстро, казалось неглупые успешные люди, превращаются в жалких клоунов, и вызывают уже не зависть, а смех за спиной. Потому что нет ничего смешнее молодящегося старика с презирающей его любовницей. И ведь каждый из них, скорее всего, еще помнит старичка?царя, Шамаханскую царицу и золотого петушка до смерти заклевавшего поглупевшего вдруг Додона. Но каждый думает, что это не про него.

Болезнь становится неизлечимой, когда человек начинает верить дежурным словам своей молодой меркантильной подруги, что их связь основана совсем не на его денежной помощи, а на искренних чувствах. Если в случае насморка или чего?то подобного, заботливые друзья непременно посоветуют обратиться к врачу, то в этом случае они вряд ли попытаются остановить подвинувшегося рассудком человека. Никто не захочет вмешиваться, потому что прекрасно понимает, что лекарства от этого затмения нет, а превратить друга во врага бесполезными советами можно очень легко. А некоторые знакомые даже будут поощрять подобные приключения, надеясь позлорадствовать в скором времени на обломках разбившихся надежд. Стареющие женщины с молодыми любовниками встречаются реже, но порой выглядят еще глупее.

Софья долго не сознавалась себе, что помогает Руслану, молодому  художнику, не только с благотворительными целями. Свою заботу она объясняла желанием помочь провинциальному бедному юноше раскрыть его талант. Большие деньги, которые она тратила на аренду для него студии?мастерской в самом центре Москвы рядом с ее домом, она называла долгосрочными вложениями, так как взамен она получала часть его картин, которые, как она говорила, в скором времени будут стоить безумно дорого. «Это будет новый Мунк, а я буду его музой». Естественно, предполагая лишь платонические отношения.

Год назад, Софья, готовясь к какой?то давно уже всеми обсуждаемой театральной премьере, обнаружила, что никто из старых поклонников уже не звонит и не приглашает. Дело дошло до того, что она даже предложила Прохору съездить на спектакль и развлечься. На что получила обидный совет: завести собаку и развлекаться сколько угодно. Ей стало так обидно, что она еле удержалась, чтобы не разбить стоящий у него в кабинете огромный глобус, на котором как на дисплее менялись изображения, характеризующие выбранную нажатием пальца страну. В театр она тогда не поехала, а пошла в мастерскую к Руслану.

Там, неожиданно для себя, она начала рассказывать ему, что они с Прохором уже несколько лет не живут как муж и жена. Что она стареет и что даже на спектакль ей пойти не с кем. А скоро все ее заботы будут о таблетках и врачах. Софье стало так себя жалко, что он расплакалась. Руслан сидел напротив нее, часто хлопал глазами, не веря, правильно ли он ее понял. А если правильно, то совсем непонятно было ему что делать. Для него она была не только взрослой богатой женщиной, от которой он полностью зависел, но еще и женой человека, которого он часто видел по телевизору, когда еще жил дома и ходил в школу. Он даже боялся  подойти и утешить плачущую женщину.

Софья, привыкшая к другой реакции мужчин, сейчас окончательно поняла, что с этого момента ей самой придется бороться за свое счастье. Она достала из сумки платок, вытерла слезы и посмотрела на Руслана долгим взглядом. Так, наверное, самка богомола смотрит на самца после спаривания перед тем, как отгрызть ему голову: без злобы, без эмоций, как бы говоря – ты вообще?то парень не плохой, но пришло время платить по счетам.

Руслан, высокий, очень худой парень, с длинными, как все начинающие художники волосами, еще надеялся, что сейчас Софья встанет, попрощается и уйдет. И все останется как есть: он будет рисовать старые усадьбы, городские улицы, бульвары и переулки. Представлять, как не так давно по ним мчались тройки, дежурили у кабаков извозчики, как по утрам шли к торговым рядам красивые румяные девушки. Он любил Москву, мечтал найти и показать всем ее новый необычный образ, как когда?то сделал это его любимый Лентулов.

– Давайте я сейчас вас нарисую, – предложил он, чтобы прервать неловкое молчание. – Я никогда не видел, как вы плачете. Надеюсь, никогда не увижу. Вы сейчас похожи на Мадонну. Вы сидите не двигайтесь. Я сейчас.

Не дожидаясь ответа, он вскочил со стула и, быстро взяв небольшой мольберт в углу мастерской и установив на него заготовленный холст, начал что?то рисовать на нем любимым карандашом. Все это время Софья молчала и не спускала с него глаз.

– Я сейчас набросаю глаза, чтобы запомнить, а потом… – Руслан боялся смотреть на Софью, понимая, что ее взгляд не оставляет ему ни малейшей надежды. – Надо еще свет включить. Я сейчас.

– Не надо света, – наконец прервала молчание Софья. – Иди ко мне.

Руслан, глядя на свои старые кроссовки, послушно сделал два шага к Софье. Потом вспомнил про карандаш в руках. Решив, что тот может чему?то помешать, повернулся положить его обратно на мольберт. Чуть потянувшись назад, он зацепился за провод от закрепленной на мольберте лампы и тот, качнувшись, грохнулся на каменный пол. Руслан виновато, но еще с надеждой посмотрел на Софью. Наверное, даже начавшийся сейчас пожар не смог бы ему помочь.

Первое время все шло замечательно. Как будто проснувшаяся от долгого зимнего сна счастливая Софья сказала: «Это наш медовый месяц». И увезла его в Европу. Ей необычно было выступать в роли спонсора, но денег она не жалела. Выбирая Руслану изысканные подарки в дорогих бутиках, она получала больше удовольствия, чем, если бы подарки делали ей. Ей очень хотелось вернуться в то время, когда она сама открывала для себя этот мир почти тридцать лет назад. Они останавливались в тех же отелях, ходили в те же рестораны. В отражении зеркальных витрин она видела себя молодой влюбленной девушкой, у которой все впереди.

Медовый месяц кончился ссорой на Монмартре. Софье захотелось показать Руслану, где великие Пикассо и Модильяни, Ренуар и Ван Гог, когда еще не были всемирно известными художниками, тратили последние деньги на кисти, краски, вино и женщин.

– Я так и вижу тебя вместе с ними в маленьком кафе, только что вернувшегося с пленэра, за грубым деревянным столом. У ножки стула твой этюдник и красивая парижанка ставит на стол глиняный кувшин с дешевым красным вином, – фантазировала Софья.

Они начали подъем с площади Пигаль. В узких переулках, заполненных туристами, было душно. Дорога постоянно шла вверх, а в некоторых местах приходилось подниматься по крутым каменным лестницам с железными перилами. Софья очень устала, но виду не показывала и не жаловалась.

Наверху, у базилики Сакре?Кер, было так много людей, что стало ясно: внутрь попасть не получится. Софья расстроилась. В Париже она не пропускала ни одного храма, хотя в Москве никогда не была в церкви. Почему?то ей казалось, что здесь они какие?то другие, настоящие. И поставив коротенькую толстую свечку какому?нибудь незнакомому святому, можно попросить себе немного счастья. Вокруг базилики на траве все тоже было заполнено отдыхающими людьми.

– Как здесь можно найти какое?то вдохновение? – сказал расстроенный Руслан.

– Тогда здесь не было столько людей. Это был бедный район, поэтому его и выбрали художники и поэты.

– Пойдем отсюда, – Руслан хотел добавить, что лучше быть бедным, но свободным, но сдержался, догадываясь, что может ее обидеть.

Они спустились чуть ниже, и вышли на площадь Тертр, плотно заполненную мольбертами и художниками. Руслан не ожидал это увидеть. Софья ему не сказала, надеясь сделать сюрприз.

Руслан прошел по одному ряду, свернул в другой. Софья еле за ним поспевала, боясь потерять в толпе. Он взял в руки картину.

– Trois mille euros, – откуда?то подскочил парень, больше похожий на сутенера, чем на художника. – Trois mille, – и парень для убедительности показал три пальца.

– Что он говорит? – спросил Руслан у Софьи.

– Он хочет три тысячи евро, – перевела Софья.

– Раша? – с услужливой улыбкой угадал продавец. – Раша. Хорошо. Бери, – говорил он заученные для туристов слова. – Я художник, много хорошо рисовал.

– Да это же на принтере сделано! Три тысячи за принтер?! – Руслан побледнел от злости и бросил картину обратно на подставку.

Потом резко схватил ее за руку и вывел обратно к базилике. Он был в бешенстве. Софья даже не предполагала, что он может быть таким.

– Всех этих пидорасов надо разогнать, а место сравнять трактором! Это шарлатаны! Здесь же Ван Гог жил, а они… Торгаши… Их палкой надо гнать от искусства, – не унимался Руслан.

– Это же для туристов, обычные сувениры, – не понимала его реакции Софья.

Естественно, Руслан это знал, и злость его была направлена не на китайские подделки и продавцов. Когда?то Париж был для него Меккой художников. Он даже не мечтал сюда попасть. Но если бы судьба подарила ему такой шанс, то, конечно, он хотел видеть себя не игрушкой в руках стареющей женщины, а увлеченным художником. Художником, который уверенной рукой делает великолепные эскизы рано утром на набережной Сены напротив Нотр?Дама или вечером в Люксембургском саду быстро и точно схватывает на бумаге характеры проходящих людей. А сейчас он увидел, сколько такой мазни уже тысячи раз воспроизведено сотнями художников. Что он может сделать нового, чтобы его заметили? Да он и не делает ничего. Он в Париже, а у него с собой нет даже кисточек. А нужно ли это? Может лучше вот так как сейчас? Тот араб продает китайские эстампы, а что продает он?

– Пойдем, присядем где?нибудь, выпьем кофе, – сказала Софья.

От жары, от подъема, от людей она сильно устала. И главное, эй было обидно. Она хотела именно здесь увидеть почувствовать его благодарность. Ведь она привезла его сюда. Она балует его и выполнят все, что он хочет. А он машет руками, кричит. Зачем?! Да, он красивый милый талантливый мальчик. Но неужели он действительно думает, что его талант нужен кому?то кроме неё? Без денег – талант ничто. И чем быстрее он это поймет, тем ему самому будет проще. А она может ему дать деньги и имя. А это главное. Она может за руку поднять его на Олимп. Поднять его гораздо выше, чем этот дурацкий Монмартр.

Внутри кафе было прохладно от кондиционера, но мест не было. Пришлось сесть на улице на самом солнцепеке за маленький, приставленный к стене столик. Раньше официанта к ним подошла девушка с корзиной фиалок. Руслан заметил, что Софье хотелось бы получить в подарок букетик этих цветов, но она знала, что у него денег нет, а платить самой ей было неудобно. Продавщица, быстро перебегая взглядом от Софьи к Руслану, точно оценила ситуацию и, не тратя время, перешла к следующему столику, где сидела молодая шумная компания. Из?за этой неловкой ситуации Руслан опять разозлился. Ему хотелось сказать Софье что?нибудь обидное.

От природы очень худая, с короткой стрижкой, всегда ухоженная Софья обычно выглядела гораздо моложе своих лет. Но сейчас солнце нещадно высветило все то, что она хотела скрыть. Свалявшийся от пота и жары крем застрял мелкими комочками в морщинах. Глубокие серые дуги под глазами ближе к переносице становились неприятного светло фиолетового оттенка. А в подтянутой операциями коже на красивых высоких скулах пугающей паутиной просвечивались капилляры. Но больше всего о возрасте говорили руки, которые Софья устало положила на стол. Кожа на кистях была покрыта сплошными морщинами. Сквозь загар проступали темные пигментные пятна. Кольца на длинных, истонченных возрастом пальцах, болтались свободно и давно бы слетели, если бы не артритные суставы. Даже обручальное кольцо, совершенно неуместное в этой ситуации, Софья не могла снять.

Именно это кольцо и остановило Руслана, когда он уже был готов выпалить ей что?нибудь очень неприятное. Глядя на кольцо, Руслан вспомнил, что у Софьи есть другая жизнь. И при желании она может сделать так, что он не увидит эту жизнь даже издалека. Он подумал: что будет, если после его грубости Софья просто встанет и уйдет? Ведь у него ничего нет. Он не только не сможет купить обратный билет, он не сможет купить себе даже булку хлеба. Руслан оглянулся. Вокруг нескончаемым потоком шли люди. Он вспомнил десятки попрошаек, которые попадались во всех туристических местах: грязные, вонючие, наглые они выпрашивали деньги или спали под кустами прямо на траве или на рваных матрасах. С одним из них он столкнулся в туалете на автовокзале. Бородатый высокий мужик непонятного возраста развесил повсюду свою одежду и абсолютно голый обливал себя из  раковины, сильно разбрызгивая воду вокруг. Увидев чуть замешкавшегося от неожиданности Руслана, он визгливо и противно закричал и вытолкал его из туалета.

Желание грубить прошло мгновенно. Наверное, в этот момент решилась вся его дальнейшая судьба. Они встретились глазами. Умная Софья вспомнила, что благодарности на свете не бывает и надо все принимать так, как есть. А Руслан понял, что если не хочет сгинуть в неизвестности, то нужно делать то, что от него ждут.

– Может быть, пора возвращаться в Москву? – спросил он, пытаясь сделать так, чтобы его улыбка и взгляд понравились Софье. – Мне так хочется поработать.

– Да, конечно, – согласилась Софья.

У нее в мыслях мелькали два варианта. Прямо сейчас признать, что молодость и любовь за деньги купить невозможно и таким образом, приняв неизбежное, отправить его в Москву, забыть, а самой поехать куда?нибудь в Баден?Баден на лечение. Второй вариант – попытаться убедить себя, что сегодняшний день неприятное исключение и Руслан, как и все гениальные люди, очень эмоционален, и поэтому ему трудно показать свою благодарность и любовь. Естественно, Софья выбрала второй. Вниз они спускались по широкой лестнице. Оба молчали.

Вернувшись из Парижа, Руслан съездил домой к маме и быстро вернулся. После того, как они оба сделали для себя нужные выводы, все стало намного проще. Каждый знал, что он должен делать и что может за это получить. Руслан совсем перестал воспринимать Софью как мецената. А воспринимал ее только как похотливую тетку, у которой есть деньги, которые она чуть ли не обязана давать ему.

Софья тоже изменилась. Её почти перестали интересовать его картины, она теперь не сидела тихо часами за его плечом, глядя, как он рисует. Ее больше интересовали другие вещи. Руслан жил здесь же в мастерской. В его небольшой спальне раньше стояла скромная простая кровать, единственный шкаф для одежды и стол с двумя стульями. Софья все изменила. Если до ремонта спальня была похожа на скромную комнату в офицерском общежитии, то после стала похожа на офицерский публичный дом. Темные малиновые стены, огромная кровать с балдахином, приглушенный свет,  большое зеркало с туалетным столиком. Софья никогда не предупреждала о своем приходе. Она открывала дверь своим ключом, проходила через светлый зал мастерской, заставленный мольбертами с незаконченными работами, брала Руслана за руку и вела в спальню. Нельзя сказать, что ему это все совсем не нравилось. Его сексуальный опыт до Софьи был очень негативный. Кого мог в провинциальном городе заинтересовать длинный худой нищий пацан, мечтавший стать художником. А Софья подарила ему такое разнообразие ласк, что он забыл все свои комплексы, на которых может и основывался его талант.

Он все меньше рисовал и все чаще встречался с какими?то непонятными типами. Софья однозначно запретила ему приводить в мастерскую каких?либо женщин. Даже натурщиц. Но однажды она заметила, что в мастерской стал часто появляться какой?то смазливый парень откуда то из Средней Азии. Он был очень вежлив, и при появлении Софьи мгновенно исчезал. Руслан говорил, что это массажист Алдан и он просто  волшебник, поэтому ей надо обязательно попробовать его массаж.

– Хорошо, как?нибудь попробую, – согласилась Софья и сразу забыла об этом.

Через два дня ей позвонил Руслан.

– Приезжай. Тебя ждет сюрприз, – коротко заинтриговал он.