КамТугеза

– Может, для таких как он на небесах все давно и решено, но я свою роль сама буду писать. Жизнь ? это игра. Я мечтаю победить и забраться на самую вершину власти!

– Власть ? это же ответственность. Тебе это нужно?

– Ответственность?! За что? За кого? – Лиза рассмеялась. – Жизнь – это игра, – повторила она. – А власть ? это большая игра для избранных. Об этом не принято говорить, но большинство людей никогда не смогут стать по?настоящему полноценными. Ни они, ни их дети. Всегда так было. Их удел пьянство, наркотики – это гены, с этим ничего уже не сделаешь. В современном мире они вообще никому не нужны, даже как пушечное мясо. По?хорошему, их надо бы стерилизовать, и это было бы гуманно и полезно. Золотого миллиарда для нашей планеты вполне достаточно. Остальные не нужны.

«А сто лет назад твоя прабабка с таким же убеждением говорила  совсем другое, – Родион вспомнил напряженную согнутую бронзовую руку памятника, готовую в любой момент достать любимый маузер из кобуры на правом бедре. – Тогда бы за такие речи и родную внучку могли не пожалеть».

– Я считал, что гуманизм выглядит несколько иначе, – сказал он.

Лиза внимательно посмотрела на него, не понимая, иронизирует он или нет.

– Просто было больше лицемерия, – ответила она. – Выйди на улицу, посмотри вокруг. Кому ты хочешь помочь? Тем, кого только страх наказания сдерживает от желания ограбить своего ближнего? Люди сначала звери, а потом, может быть, иногда еще и люди. А значит каждый сам за себя. В природе по?другому не бывает. Или ты, или тебя.

Лиза повернулась к Родиону. В ее прищуренных глазах был азарт хищницы перед нападением. Это было вызывающе и очень сексуально.

– Вот, это ты права, – Родион встал и подошел к ней. – Или ты, или тебя.

Она была возбуждена и смотрела не него с ожиданием. Резко развернув и сильно прижав к парапету, Родион вошел в нее. Сейчас Лизе уже не хотелось ничего имитировать. Голова кружилась. Она даже не замечала, как от сильных толчков царапаются о шершавый бетон ладони и локти и на них появляются капельки крови. Уже совсем расцвело. Она видела вдалеке за домами угол кремлевской стены с Беклемишевской башней и зеленую крышу Большого Кремлевского дворца за ней. Она закрыла глаза и понеслась по дворцовым коридорам с красными ковровым дорожками и залам. Андреевский, Екатерининский… Ничто не должно остановить ее. Смогла же та немка…

– Только не в меня, только не в меня, – несколько раз вскрикнула Лиза.

Родион на секунду остановился. Потом опустил правую руку вниз, а левой крепко прижал её к себе. От боли и неожиданности Лиза закричала по?настоящему.

– Не надо! Мне так больно!

– Ты же хотела грубо.

Через несколько минут у Лизы подкосились ноги, она на мгновение потеряла сознание и упала бы на железную крышу, если бы Родион не держал ее. «Вот сейчас ты совсем не похожа на тот железный памятник», – подумал Родион, помогая Лизе сесть на крышу.

– Присядь, она теплая. Мне кажется, сейчас получилось гораздо лучше, чем недавно на кровати, – усмехнулся Родион.

У него было хорошее настроение. Лизе же, несмотря на слабость и боль, хотелось, чтобы это продолжилось.

– Ты не хочешь детей? – вспомнил он Лизины слова, поднимая с крыши пустую бутылку.

– Нет. Детей я совсем не хочу. Без меня нарожают, – приходила в себя Лиза. – Сейчас я этого точно не хочу. Вот если ничего в жизни больше не получится, тогда посмотрим.

Она сказала это зло, потому что поняла, что получила какую?то бабскую зависимость от этого парня. И что ее неожиданно стало волновать, сколько девушек прошло через эту крышу. И какие у него планы на дальнейшую жизнь. И что он будет делать сегодня, завтра.

В этот момент, где?то рядом кто?то замурлыкал. Лиза встала и, перегнувшись через перила, увидела на водостоке у самой воронки, там, где начинается отвод воды вниз, маленького прижавшегося к трубе котенка, который полз к этой черной дыре. Через секунду Лиза перемахнула через ограждение и, держась одной рукой за каменную ограду, второй дотянулась до котенка, схватив его за загривок. Родион успел только помочь ей выбраться обратно.

– Я, наверное, на старости кошатницей стану. Буду ходить одинокой, пропахшей кошками, и вспоминать эту крышу, – Лиза тискала котенка, пытаясь его поцеловать. – А пока этого не случилось, надо использовать все, что нам дано. У всех бывает шанс, главное его не прозевать.

– Прямо сейчас происходит жизнь. Ты права. И другой не будет, – Родион подумал о фильме.

– Возьми котенка. Он тебя ждать будет, – предложила Лиза.

– Я не могу, я скоро улетаю – надо работать.

– Когда?

– Как только будут билеты. Может завтра, может через неделю.

Только что для Лизы карьера была главным в жизни. Роман с Родионом был небольшим развлечением. Но сейчас для нее, привыкшую с детства все получать, стало самым важным, чтобы он был рядом.

– А остаться нельзя? Можно же найти тему для фильма здесь, в Москве.

– Я пробовал – не получилось.

– Нет. Так не может быть, чтобы здесь не было ничего интересного, – Лиза торопилась со словами, будто от них сейчас зависела ее жизнь. – А если я тебе найду тему? Такую что…

– Лиза, – прервал Родион. – Ты сама говоришь, что жизнь коротка и нельзя терять время. Если я еще немного задержусь, то потеряю это лето, а значит год.

Чего нельзя было отнять у Лизы, так это умение принимать решение быстро и точно.

– Значит так! Это очень важно. Только, Родион, информация действительно пока секретная, – Лиза стала серьезной и говорила медленно и вдумчиво, пытаясь не сказать лишнего и одновременно заинтересовать Родиона. – Завтра в Москве произойдут важные события. Эта информация у меня от отца. Я тоже в этом участвую. И могу тебе предложить стать эксклюзивным хроникером этих событий.

– А нельзя чуть подробнее? Что за события?

– Я не могу сказать, но поверь мне ? это очень грандиозное событие! Это историческое событие. Ты не пожалеешь.

– Хорошо. Я подумаю.

– Нет, Родион, – Лиза подошла близко к Родиону и посмотрела на него так, как будто от его решения зависела вся ее жизнь. – Я прошу тебя, обещай мне, что не улетишь на этой неделе.

– Обещаю.

Глава 2

Родион и Лиза жили в одном доме. Это был бывший дом?коммуна имени Парацельса.

Грандиозные задачи, поставленные Октябрем, было невозможно осуществить без нового человека. Старый, созданный из праха земного, для этих целей уже не годился. Поэтому было принято решение: спроектировать и построить для формирования этого коммунистического гомункула специальные человеческие инкубаторы. Если эксперимент удастся, то в ближайшем времени эти дома?коммуны можно будет использовать при строительстве первого советского города будущего – Города?солнца. «Я знаю – город будет, я знаю саду – цвесть», – заявил Маяковский и сразу лучшие советские архитекторы, от Желтовского и Голосова до Мельникова, взялись за разработку новых, отвечающих этой задаче, архитектурных форм.

Для строительства первого такого дома выбрали район Хитровского рынка. Было очень символично снести ночлежки и притоны и построить дом будущего. Заодно снесли много чего лишнего, в том числе и древнюю богадельню Ивановского монастыря.

Еще во времена Ивана Грозного богадельне нашли еще одно применение. Для начала, Иван Васильевич отправил туда свою жену. Его окружению идея понравилась и богадельню начали использовать как острог для надоевших жен. Туда же по ночам в подземные каменные мешки привозили убийц и воровок из пыточных Сыскного приказа. Самая известная из них Салтычиха, убившая и замучившая больше сотни невинных душ, тоже закончила здесь свои дни.

Такое сосредоточение боли и зла не могло не иметь последствий. Первое проявление нечистой силы в этом месте документально зафиксировано в 1666 году. Сначала монахини начали жаловаться на то, что кто?то по ночам искушает их порочными предложениями. Может быть, если бы меры приняли сразу, ничего бы и не было. Но им сначала никто не поверил. А дальше сами по себе начали разлетаться по комнатам вещи обитательниц, потом кто?то начал скидывать с кроватей их самих. В страшном ужасе монахини закрылись в церкви Всех святых в Кулишах. Но нечистая сила не оставила их и там. И только когда из тщательно охраняемых казематов бесследно пропали несколько узников и пополз слух, что их забрала нечистая сила, в дело вмешались власти. Из Флорищевой   пустыни царем Алексеем Михайловичем был вызван подвижник и борец с дьявольскими искушениями иеромонах Илларион, который вместе с двумя иноками больше месяца непрестанно служил святую Литургию. Нечисть пропала, Илларион был назначен митрополитом Суздальским. Но бесы ушли ненадолго. За последующие три с половиной века в Кулишах подобных случаев были сотни. А Ивановская богадельня заслужила славу самого страшного места Москвы. И теперь именно на её месте построили новый дом.

Дом состоял из двух соединенных между собой корпусов. Основной корпус, выложенный из крупного кирпича, был относительно невысокий: пять этажей. Он представлял собой гигантский квадрат с большим внутренним двором. По каждому этажу шел непрерывный ряд маленьких окон. Поэтому этот корпус напоминал то ли крепость, то ли казарму, то ли тюрьму. И чтобы избежать таких ассоциаций, вдоль всей крыши сделали массивную балюстраду со скульптурами, символизирующими новое время.

Каждому окну соответствовала маленькая комнатка всего около шести квадратных метров, которую коммунары должны были использовать только для ночного отдыха. Для всего остального на каждом этаже были общие помещения: ванные комнаты, столовые и прачечные.

Другой корпус в форме цилиндра, прозванный в народе «стаканом», был гораздо меньше, но почти в два раза выше первого и со сплошным остеклением. В нём располагались светлые аудитории, спортзалы, библиотека и даже планетарий. Внутри большого спального корпуса был обустроен уютный двор и высажен сквер. А внутри стеклянного корпуса на первом этаже был оборудован зимний сад с привезенными из ялтинского ботанического сада вечнозелеными растениями. Все помещения в доме соединялись длинными коридорами. Жители дома могли хоть всю жизнь не выходить на улицу и не испытывать ни в чем недостатка.

Изначально все это проектировали под Институт марксизма для подготовки профессиональных партийных и комсомольских работников. Предполагалось, что в этом доме?коммуне, как на хорошей фабрике, изготовление человека будущего будет идти конвейерным способом. Молодые юноши и девушки из рабочих и крестьянских семей заедут сюда студентами?первокурсниками сначала на первый этаж большого жилого корпуса. Потом пять лет учебы, за которые они, поднимаясь все выше и выше, переходя с этажа на этаж, с курса на курс выйдут из института готовыми агитаторами, секретарями партийных и комсомольских организаций. И станут новой элитой страны.

Но скоро произошла катастрофа: стало понятно, что дом к жизни не пригоден. Сразу после заселения жильцы стали жаловаться на жуткий вой в жилом корпусе. Начиналось все с темнотой. По внутреннему распорядку после полуночи все должны были находиться в своих комнатах. И именно в это время все и начиналось. Звук шел из подвалов дома, где находилась собственная котельная и прочие технические службы. Была создана серьезная комиссия, но она ничего не нашла. На первом этаже звук был негромкий и больше напоминал шепот или шорох, но от этажа к этажу звук усиливался и расплывался по длинным коридорам от комнаты к комнате, наводя ужас на молодых студентов. Звук напоминал то невнятное бормотанье, то скрип тормозов многотонного паровоза, то крик неожиданно взлетевшей с зимних деревьев вороньей стаи. Но самым ужасным был плач. Плачь десятков напуганных детей. Общежитие временно расселили. Огромный новый дом был опечатан и поставлен под охрану. Теперь звуки, усиленные появившимся в пустом доме эхом, пугали лишь сторожей.