Деконструктор

– Не капитальсь, дай сигаретку. – На что Маркс хоть и начинает бурчать: «Я не жмотюсь, а просто экономлю», – но всё же лезет в карман за сигаретами. Но вот когда он, уже можно сказать, достал пачку, как вдруг его настигает озарение и он, пробурчав: «А всякая экономия, в конечном счёте, сводится к экономии времени», – зависает на месте. Чем тут же решает воспользоваться Ленин, а вслед за ним Энгельс, вытянув из пачки по горсти сигарет, оставив там только воздух. Что, видимо, начинает ощущаться рукой Маркса, который осознав её лёгкость, непонимающе смотрит на пустую пачку, затем, на морды кирпичом, сидящих и пускающих дым Энгельса и Ленина, и, смяв пачку, со злостью выкидывает её мимо урны. Вслед за этим Маркс, для привлечения к себе общего внимания, ну и заодно, для того чтобы выбить пыль из брюк, хлопает себя по колену и, сдвинув грозно брови, как это он умел лучше всех делать, с дальним прицелом заявляет:

– Присвоение богатства, в его всеобщей форме, обусловливает отречение от богатства в его вещественной реальности. – Но, видимо, Маркс забыл, с кем имеет дело и он этими своими, мозг сломаешь заумностями, людей, знающих, что такое детская болезнь левизны, не только не сможет пронять, а они тебе в ответ ещё в три короба наговорят. И, конечно, первое ответное слово берёт более близкий по длине бороды к Марксу Энгельс, который посмотрел на Маркса, и, с осуждением покачав головой, заявляет:

– Человек перестал быть рабом человека и стал рабом вещи…– Что вызывает у Маркса, во-первых, стойкое (он подскочил на ноги), а во-вторых – агрессивное неприятие всего сказанного, с которым он и бросает тлеющую сигарету в шикарную бороду Энгельса. Ну а точное попадание в бороду, в свою очередь заставляет Энгельса затушеваться на месте, то хватая, а то, начиная бить руками по своей разгорающейся бороде. Ну а пока Энгельс старается потушить себя, а Маркс, наоборот, всем своим видом разжигает, Ленин, как ни в чём не бывало продолжает сидеть на диване и пускать дым в потолок. Правда, он это делает не совсем молчаливо, и тоже вносит свои две копейки в этот пожар.

– Я всегда говорил, что из искры, непременно, возгорится пламя. – Заявляет Ленин, после чего поднимается на ноги и, подойдя к противопожарному щиту, находящемуся сбоку от дивана, снимает оттуда огнетушитель и вернувшись обратно, наводит его… Но куда Ленин навёл этот огнетушитель, Детективу в данный момент, когда он вместе с Реконструктором оказался в следующем секторе здания, не суждено было домыслить. А просто, ударившая в его нос и в голову, не просто свежесть, а материализовавшая мысль, в которой было заложено столько всего расслабляющего, отчего ноги Детектива даже слегка подогнулись в ожидании того, когда воздушный поток их поднимет и отнесёт туда, в этот определённо рай, мгновенно перенастроила Детектива.

«Что это?», – через свои округлившиеся глаза, задался про себя вопросом Детектив.

– Кто умеет хорошо отдыхать и расслабляться, то тот хорошо и трудится. Ну а здесь, как ты уже чувствуешь, есть для этого всё. – Чувствуя всё тоже самое, ну а также эту вопросительность Детектива, ответил ему, идущий рядом Реконструктор. И, конечно, такой резкий переход из одного состояния в другое, требовал небольшого отдыха, что также предусмотрели разработчики этого центра релаксации – огромной, утопающей в зелени оранжереи, для чего и установили через каждые десять метров беседки, на которых можно было передохнуть.

Ну и Реконструктор с Детективом не проходят мимо такого лестного предложения и приваливаются на первую же по ходу их движения беседку. Дальше следует глубокое наполнение себя свежим воздухом, от чистоты которого, даже начинает слегка кружиться голова и вытягиваются ноги.

– Сейчас бы воды ключевой. – Слишком стереотипно мыслит вздыхающий Детектив. На что Реконструктор, зная все эти человеческие потребности, не удивляется, услышав это очередное, что для счастья надо желание, а нажав на присутствующую на боковой ручке беседки кнопку, продолжает молча вдыхать до тех пор, пока с той стороны, где они ещё не были, до них не доноситься звук катящейся тележки.

– Что-то мне подсказывает, что твоё желание сейчас осуществиться. – Как в воду смотрел Реконструктор, говоря всё это. И точно, буквально скоро перед ними предстала не только сама тележка, со всякой и не только ключевой водой в бутылках, но и приятное лицо, скорей всего на двух ногах русалки, имеющей своё единоличное право распоряжаться в этом месте водой.

– Что желаете? – мило улыбнувшись Детективу и Реконструктору, спросила на двух ногах русалка.

– Просто воды. – За всех соврал Реконструктор, ограничив свои аппетиты, которые, конечно же, простирались далеко за пределы этого заказа. После чего русалка звучно наполняет одноразовые стаканчики водой, отчего жажда жаждущих, ещё больше усиливается, что, видимо, достигается русалкой с неким умыслом. И как только жаждущие, получив из её рук стаканы с водой, на мгновение забыв обо всём, припадают к воде, то она незаметно для них исчезает.

– А куда…– оторвавшись от стакана и от своей жажды, и не обнаружив перед собой никого, задался вопросом Детектив.

– Использованные стаканы выбрасываются сюда. – Реконструктор ловко перефразировал вопрос Детектива, дав на него свой ответ, с выбросом стаканчика, в стоящий тут же, специальный для этого предназначенный ящик. После чего Детектив, со своим стаканчиком поступает также и они полные сил, и уже другой жажды – отдыхать, направляются дальше по этому лесному коридору, где установленные на разветвлениях пути указатели служат своему прямому назначению, указывая на то, что тебя ждёт, если ты решишь свернуть с прямого пути.

Но перед Реконструктором не стоит задача провести Детектива по всем этим местам, и они в целях общего ознакомления, идут только прямо, не сворачивая со своего пути. Ну а по мере их дальнейшего хода, вместе со сменой между дверных пространств, также происходила смена климатических поясов, на какие была искусственно разделена эта часть сектора. Так на место умеренности – лесной чащи, пришли различные неумеренные – тропики и субтропики, которые, в конечном счёте, оставили за собой всю растительность и Реконструктор с Детективом окончательно вернулись в свою повседневную действительность – минимализму, со своим индустриальным пейзажем, состоящего из ламината и ещё много чего такого же химического.

– Ну а здесь у нас всё по старинке. Железо и тренажёры для роста физики тела и значит, духа. – Открыв дверь, ведущую в немалых размеров зал, где и в вправду, всё мог бы найти для своей души, болеющий за своё физическое здоровье бодибилдер, сказал Реконструктор. Но не успел, не чуждый физических нагрузок Детектив, как следует ознакомиться с тем, что предоставляет этот, практически пустой спортивный зал, как вдруг Реконструктор, заметив единственного посетителя зала, который сидел не на каком-нибудь велотренажёре, а на куда более вещественном и удобном месте – массажном кресле, установленном в специальном отделении зала, – помахал ему рукой и, направившись к нему, заставил Детектива проследовать за ним.

– Это наш гомеопат, доктор Виннер. – Направляясь к этому странному человеку, Реконструктор по дороге к нему, бросил Детективу это уточняющее портрет доктора замечание. И хотя Детектив не только видел, а можно сказать, повидал неисчислимое количество различных докторов, от встречи с которыми хотелось бы, конечно, уклониться, но что поделать, когда прижмёт, то вот этот доктор Виннер представлял из себя любопытнейший экземпляр, который определённо заслуживал того, чтобы на него обратили должное внимание. Да и как не обратить, при его-то широкоформатных габаритах, что даже было удивительно, как он смог поместиться в этом массажном кресле. При этом доктор Виннер, не просто использовал это кресло на своему назначению, дрожа на нём под воздействием массажных шариков, а так сказать, привнёс в него новых дополнительных неучтённых производителем функций. Для чего, в общем-то, большого ума не надо иметь, а стоило лишь сделать основной упор на основное предназначения кресла, где слово массажное, есть всего лишь его прилагающийся функционал.

Ну а кому, как ни таким габаритным личностям, как доктор Виннер, которым всегда сердечно близка любая поверхность, на которую можно присесть, не вспомнить о том, что кресло прежде всего предназначено для привлечения внимания уставшего человеческого зада, а уж всё остальное приложится. Вот доктор Виннер и, не снимая своего белого халата, не тратя за зря монеты, и использовал это массажное кресло по его прямому назначению, где так же можно, не сходя с места, перекусить прихваченный с собой двойной бургер. Чем и занимался доктор Виннер, посматривая на экран телевизора, подвешенного на стену напротив него.

И хотя всё выше озвученное, уже само по себе наводило на множество мыслей и вопросов – Доктор Виннер, явно не рядовой сотрудник, раз он в неурочный для отдыха или спортивных занятий час посещает это место. По какой такой методике, он тренируется? Каких, таких наук, он доктор? – всё же самое удивительное ждало Детектива после того как он взглянул на экран телевизора, на который внимательно смотрел доктор Виннер. «Ну, доктор Виннер и что?», – увидев на экране телевизора доктора Виннера, в голове Детектива промелькнула неосознанная мысль, с которой он уже было хотел повернуться к самому сидящему на кресле доктору Виннеру, как вдруг Детектив осознаёт, что он сейчас увидел и тут же останавливается в своём поворотном движении. После чего медленно поворачивает свою голову назад и заново знакомиться с тем, что предстаёт перед ним на экране.

Ну а там доктор Виннер, не просто сидит в какой-то студии и даёт интервью, а нет, он как видится Детективу, находится, скорей всего, в этом же тренажёрном зале, правда уже, не сидя за бургером, а заняв место за одним из силовых тренажёров, изо всех сил обливаясь потом, так сказать, качает железо. Детектив внимательно смотрит на пыхтящего на экране доктора Виннера и, убедившись в том, что это точно тот же человек, который сейчас сидит на массажном кресле и поглощает бургер, со всем своим вниманием теперь смотрит на довольную физиономию доктора Виннера, которая сомкнула свои огромные челюсти над бургером.

– Ну что, как твои дела движутся? – остановившись сбоку от доктора Виннера, глядя на экран телевизора, спросил то ли самого доктора Виннера, то ли его экранное изображение, Реконструктор.

– Я только начал. – Не сводя своего взгляда с экрана телевизора, не переставая жевать, ответил ему доктор Виннер.

– А сил то хватит? – вновь спросил его Реконструктор.

– Ты же знаешь, что я запаслив. – Оставаясь в прежнем положении, доктор Виннер, потянувшись свободной рукой к стоящему сбоку от кресла свёртку, демонстративно приподнял его и вновь положил. Ну а Реконструктор, посчитав нужным объяснить всё происходящее Детективу, уже тихо обратился к нему:

– Доктор Виннер, как и всякий выдающийся, почти что гений учёный, имеет свои причуды и заскоки, отчего мы и прозвали его гомеопатом. Если ты уже заметил, то его внешние данные бесконечно далеки от идеальных пропорций, что его несказанно огорчает. Вот он немного и поднапрягся, и выдвинул свою гипотезу на основе действия плацебо и ещё чего-то психологического, что организм, не всегда нужно нагружать железом, а его можно обхитрить, используя, как например, эти записи своих тренировок. И мышцы, получив сигналы из мозга, сами, без внешней нагрузки на них, будут напрягаться и расти.

– А бургеры, как я понимаю, способствуют росту мышц. – Почесав свой подбородок, в плане показать, что он всё понимает, сказал Детектив.

– Что-то вроде того. – Согласился не менее серьёзный Реконструктор. И, наверное, Реконструктор и дальше просветил бы Детектива насчёт содержательности бургера, с его килокалориями, углеводами и белками, если бы доктор Виннер не получил небольшую передышку, возникшую во время смены упражнения экранным доктором Виннером. Так экранный доктор Виннер, оставив в покое железную перекладину, с помощью которой он расширял свои «крылья» и, вытирая с себя текущий ручьём пот, направился к скамейке над которой возвышалась штанга. В это же время реальный доктор Виннер, не желая за зря тратить время, достаёт бутылку воды и начинает восполнять потерю своим организмом воды. Которая, скорей всего существенная, и как бы неиронизировал насчёт доктора Виннера Реконструктор, то судя по его промокшему халату, он, вполне вероятно, успешно обманывает свой организм, раз вслед за экранным доктором Виннером, также интенсивно потеет.

– Может, вместе со мной попробуешь? – обратился к Реконструктору с вопросом доктор Виннер.

– Я, к своему сожалению, не столь внушаем. – Реконструктор, как всем показалось, был не до конца честен в своём ответе.

– А, я думаю, что ты просто не умеешь признавать своих ошибок. – По-своему парировал ответ Реконструктора доктор Виннер.

– Каких ещё ошибок? – искренне удивился Реконструктор.

– Давай не будем из себя строить непонимание. Как будто, я не знаю, как вы там за моей спиной смеётесь. – Заявил доктор Виннер, не сводя своего взгляда с Реконструктора, чья смущённая физиономия говорила о том, что он, пожалуй, был застан врасплох этим заявлением доктора Виннера.

– Мы может, и сомневаемся над некоторыми твоими идеями, но не смеёмся над ними. – Спустя паузу, ответил сумевший собраться Реконструктор.

– Тогда докажи и присоединись ко мне. – Похлопав по стоящему рядом, такому же креслу, строго заявил доктор Виннер. Что на этот раз требовало от Реконструктора куда более существенных отговорок, которые он, в общем-то, тоже нашёл.

– И чьими видами я буду мотивироваться? – кивнув в сторону экрана телевизора, многозначительно спросил доктора Реконструктор. Но ответ уже давно заготовлен и находится в руках доктора Виннера, который достаёт телевизионный пульт и с помощью него находит то, против чего, ни у кого, как оказывается, нет возражений, и все про себя и даже вслух считают, что это то, что нужно. С чем, скорей всего, согласится и та, лукаво поглядывающая на этих зрителей, спортивного вида и частично в трико красотка, которая мило всем улыбнувшись, тут же уронила Реконструктора в кресло, а сама в волнующем изгибе принялась под свой сладкий лепет притягивать небольшую штангу к себе.

И если Реконструктор, как начинающий бодибилдер, застыв в одной позе наблюдателя, боясь пропустить или не запомнить ни одного движения (он и не запомнил) спортсменки, не смел пошевелиться, то доктор Виннер, как более опытный бодибилдер, не отказывал себе ни в чём и, достав ещё один бургер, принялся его рвать вслед за притягиваниями штанги красоткой.

Что же касается Детектива, то он, как человек из крови и плоти, само собой оценил все достоинства этой спортсменки, на которую посмотреть, конечно, стоило того. Но если одним, для того чтобы запомнить и удовлетвориться взглядом, требуется сравнительно много времени, то Детектив всё схватывает на лету и ему достаточно одного взгляда, для того чтобы понять, что это то или не то. А так просто из эстетических потребностей и соображений, он, как человек рациональный и более чем серьёзный, не приветствует все эти плотоядные взгляды в лицо и тем более в зад. Так что Детектив решил, что ему здесь стало скучно и пока Реконструктор с доктором Виннером так увлечены, было бы неплохо самолично прогуляться и посмотреть, чему здесь ещё можно поудивляться.

После принятия этого решения, Детектив ничего никому не говорит, а развернувшись, не создавая лишнего шума, отправляется, вначале побродить по этому залу, и затем, через проход к следующему спортивному залу, в котором в отличие от первого разместились тренажёры другой силовой направленности. Там же Детектив, забравшись на один из велотренажёров, которых здесь, как и беговых дорожек было целый ряд, пару минут попробовал себя в качестве велогонщика. После чего слез и пройдя вдоль беговых дорожек, от делать нечего пересчитал их количество, затем развернулся и пошёл в обратную сторону, где дойдя до первой дорожки, сошёлся во мнении, что и при обратном ходе количество дорожек осталось неизменным. Ну а раз здесь во всём присутствует такое скучное постоянство, то здесь делать больше нечего и не помешает выйти в ведущую в коридор дверь и посмотреть на то, что там есть во вне.

Детектив выходит из спортивного зала в коридор, который оказывается совсем не тем коридором, из которого они зашли в тренажёрный зал, чему, впрочем, есть простые объяснения – ведь он вышел из другого зала и в другую дверь, ведущую в другой пространственно находящийся перпендикулярно к тому входному коридор. Правда, если посмотреть по сторонам (а Детектив, как раз посмотрел), то большой разницы не увидишь – и там и там одна проходная пустота, которая там вдалеке заканчивается стандартной дверью. Хотя, стоп и как видит Детектив, то один из коридоров, куда он сейчас смотрит, в шагах пятидесяти от него, незаметно пересекает ещё один. А заметил он это незаметное на первый взгляд пересечение потому, что сквозь коридор прошли двое людей в белых, как у доктора Виннера халатах.

«Так вот где этот Виннер работает». – Детектива озарила догадка, и он вдруг захотел поближе познакомиться с местом работы доктора Виннера, для чего и двинулся вперёд туда, к этому коридорному пересечению. И хотя в этом ознакомительном перемещении Детектива, ничего не было предосудительного и он вроде бы не превышал границы дозволенного, но почему-то, по мере своего приближения к этому коридорному пересечению, Детектив начал подспудно чувствовать себя как-то неуютно, где ему казалось, что он ведёт себя, как человек сующий свой нос туда, куда его не просят. «А попросят сунуть. Что, будешь сувать?», – практически приблизившись к соседнему коридору, где оставалось только выглянуть из-за угла, Детектив таким осмысленным способом быстро отмёл все эти свои нерешительности и сомнения, мешавшие ему не просто идти, а переступать границы.

После чего Детектив, прислушавшись и, не услышав никакого шума шагов, собирается с духом и как будто бы его там, за углом, ждёт противник с оружием на изготовке, втянув в себя нос, чтобы он сильно не выглядывал, начинает незаметно выглядывать из-за этого угла. Ну а сам процесс незаметного выглядывания из-за угла, у всех не сильно разниться. И вслед за небольшим сектором обзора, как в данном случае – противоположной стенки коридора, сектор обзора, расширяясь, в конце концов, приводит вас к полной видимости того, что вы не видели, но так пристрастно и незаметно для всех, хотели увидеть. Что редко отвечает вашим, всегда большим ожиданием, что случилось и на этот раз, где перед глазами Детектива, в тех же пятидесяти метрах (такие нынче стандартизированные архитекторы и их детища), предстала ограничивающая этот коридор дверь. Правда на этот раз дверь была совсем не похожа на те двери, которые встречались на всём пути Детективу. И вот эта её отличительность, и вызвала у него повышенный интерес, с которым он и направился к ней.

И хотя эта отличительность, выполненной из композитных материалов, на основе металлической матрицы двери, состояла всего лишь из имевшейся в наличии, на уровне лица, стеклянного окошка, именно желание заглянуть в него, скорей всего и подвигло Детектива на этот любопытный ход. «Раз есть окошко, то значит, в него можно заглянуть», – логично рассуждал Детектив, приближаясь к двери. Правда, по мере своего приближения к двери, Детектив почему-то начал сбавлять свой ход, стараясь потише вступать. Чему тоже есть своё объяснение, ведь если он стал тише идти, то это само собой подразумевает, что он также тихо стал вступать. Ну а насчёт того, почему он сбавил ход, то скорей всего ему в голову пришла мысль о том, что в окошко могут выглянуть и с другой стороны, а это при больших скоростях движений, чревато сердечным приступом для обеих сторон.

Раздумья об этом, приводят, уже находящегося в двух шагах от этого дверного окна Детектива к остановке, откуда он и пытается заглянуть в это окно. И если по мере приближения к двери, ему не давало увидеть, что там в нём делается, присутствие светового отблеска, то, как сейчас заметил Детектив, то на окне присутствовала занавеска. И не просто занавеска, а с рисунком пышно цветущего дерева занавеска. «Они что там, издеваются что ли!?», – Детектив даже слегка обалдел от всего этого нарисованного иносказания.

Ну а это, не дающее заглянуть во внутренние тайны двери препятствие, сразу же всё решает и Детектив, отбросив в сторону всю свою свойственную приличиям деликатность, не собираясь использовать конспиративные методы приближения к дверям (где он, замаскировав рожу под кирпич, отведя её чуть назад, начинает приближаться к цели своим телом, что также начинает приближать к ней и лицо), в один ход форсирует это расстояние и оказывается почти что в упор у этого окна. После чего следует обзорный осмотр, как самого окна, видно, что выполненного не просто из стекла, так и самой занавески на предмет её задиристости или оплошности того работника, который следит за тем, как задвигается эта занавеска. Но Детектив, ничего из собою ожидаемого не обнаруживает, и тогда настаёт время вопросов.

«А зачем она, вообще здесь нужна? – не сводя своего взгляда с занавески, задаётся первым вопросом Детектив.

«Ну, функционал занавески заключается в том, чтобы прикрыть собою то, что не касается посторонних глаза. – Детектив начал пошагово приближаться к разгадке того, что может находиться там за дверью. – Но тогда зачем здесь оставлять окно, когда можно было бы сделать сплошную дверь? Значит, сюда могут приходить люди не имеющие доступа во внутрь …Но, тогда зачем? Для того чтобы им показать в окно что-то или кого-то? А смысл. Нет, тут что-то другое. – Задумался Детектив. – А ведь, судя по тому, что сюда прошли люди в белых халатах, то можно предположить, что здесь находится что-то связанное с людьми в белых халатах. И это может быть, не обязательно только медицина. – Детектив сам себе удивляется, до чего он логичен. – Может быть, пропускная система в эту дверь, по бюрократическому недосмотру, так устроена, что пропуск выписывается только на одно лицо. Ну а этим в белых халатах людям, иногда требуется покинуть пределы этого, чёрт знает, что за помещения или лаборатории. Вот, оставшийся внутри, и использует это окно вместо глазка. Да вот и кнопка», – но не успевает Детектив, заметив кнопку вызова и впрямь присутствующую на том месте, где, как правило, помещаются все эти кнопки, обрадоваться своей догадке, как к его полной неожиданности, занавеска резко отодвигается и из глубины внутреннего пространства в стекло влетает чьё-то лицо, которое столкнувшись с этим препятствием, до потери черт лица, вдавливается в него, на мгновение замирает, глядя на Детектива, и так же мгновенно пропадает в глубине внутреннего пространства, не забыв при этом закрыть занавеску за собой.

Ну а обмеревший на месте Детектив, только и успевает, что только от испуга ёкнуть и покрыться мурашками, при виде всего этого, длившегося одно мгновение происшествия. И хотя решающее, первейшее значение на Детектива имело эта неожиданность появления этого непонятно, что за лица, всё же внутреннюю оторопь, которая вслед за всем его помертвением охватила его, была вызвана нечто другим – тем, что ему было суждено, на уровне ассоциаций, увидеть там, в глубине темноты. А может даже не в глубине, а всё, в общем, вместе с этим не ясно, чем поражённым лицом, а по-другому его не мог осознавать Детектив, создавало некую общую картину безысходности, от которой и пошёл у Детектива теперь уже мороз по коже.

Ну а что касается тех глубинных видов, которые промелькнув, отложились в подсознании Детектива, то, как ему показалось, если он, конечно, что-то увидел, то перед его сознанием, а не перед глазами, предстало нечто необъяснимое или другими словами, он достиг ядра сущности откровения, которое собою и перекрыло все понятия о себе и, поглотив саму себя, слившись с Детективом, стёрла все значения и смыслы, оставив у Детектива лишь одну предчувственную неосознанность. Ну, это как, если бы повторять одно слово до бесконечности, то оно постепенно будет терять для тебя значение и смысл.

Вот и Детектив увидел нечто, достигшее того состояния сущности, где теряются все эти его поверхностные обозначения сущего – понятия и имена. И он, застыв в прострации, стоя на одном месте, не сводя своего взгляда с окна, взирал на это нарисованное, и точно не дерево, а древо, которое, как показалось Детективу, ожило и своей листвой принялось издавать шум, похожий…Похожий, почему-то на шум шаркающих по полу шагов. И не успел Детектив сообразить, почему это так, как сзади до него доносится голос Реконструктора:

– Да тебя, как я погляжу, без присмотра одного оставлять нельзя. Обязательно возьмёшь и куда-нибудь забредёшь. – Детектив видимо сильно увлёкся наблюдением за этим древом, раз не сумел сразу заметить Реконструктора, отражающегося в стекле окна, который, как теперь видел в этом же стеклянном окне Детектив, тоже смотрел на него не на прямую, а через отражение в окне.

– А что здесь? – не поворачивая головы, спросил Детектив Реконструктора. И хотя такая, со спины постановка вопроса Детективом, прозвучала невежливо, всё же Реконструктор не стал придавать большого значения всем этим этикетным правилам, а поглядывая через окно на Детектива, проговорил: