Свидетели 8-го дня

Ну а Алекс, почему-то удивлённый тому, что они уже прибыли на всего-то тот самый первый этаж, кнопку которого нажал Максимилиан, а это значит, ехать было всего ничего, буквально одно мгновение, во все свои расширенные зрачки посмотрел на открывшийся перед ним выход в новый мир и он сразу вызвал у него скептически-критическое отношение, сродни недовольству. О чём он не стал молчать и запросил ответа у Максимилиана насчёт увиденного перед собой.

– Мы что, не приехали? Или лифт сломался, что ли? – задался этими вопросами Алекс, не сводя своего взгляда с открывшегося проёма дверей лифта.

– Почему ты так решил? – с искренним недоумением спрашивает в ответ Максимилиан. На что последовала очередь недоумевать Алексу, непонимающему, какую с ним тут собрался сыграть игру Максимилиан.

– А тогда что этот свисающий над головой потолок значит? – задаёт новый вопрос Алекс, указывая в сторону выхода дверей лифта, где и в самом деле создаётся такое впечатление, что лифт не полностью доехал до этажа, раз он встал так, что верхняя часть проёма дверей был загорожена перекрытием этого этажа.

Но как сейчас с помощью объяснения Максимилиана выясняется, то всё так и должно быть, и это правильно для этого первого этажа. Не просто конструкционного решения архитекторов этого строения, а в это их решение заложен некий философский смысл, который должен познать каждый человек, вступающий на первый этап своей жизни.

– Ах вот ты о чём. – Усмехается Максимилиан, определённо делая вид, что только сейчас увидел это стоящее на их и их мысли препятствие в виде низкого потолка этого этажа, где для того, чтобы по нему пройти, нужно будет пригибаться головой к земле. И, наверное, только человек невысокого сильно роста или совсем ещё подросток, а лучше ребёнок, может идти здесь в полный рост (высота потолка примерно с метр пятьдесят).

А вот зачем и для чего было всё это конструкторское решение было возведено в область пользования, то первое, что напрашивается озвучить у не слишком довольного будущими перспективами такого прохода по этому этажу Алекса, так это беспредельная коррупция строителей, уж и не знающих на чём ещё украсть деньги при строительстве этого объекта. И то ли ещё будет и его ждёт впереди здесь, раз уже с первых шагов он столкнулся со столь впечатляющей коррупцией строителей этого здания жизни.

Но как опять со слов Максимилиана выясняется, то в фундаменте этого конструкционного решения лежали совершенно другие принципы и подходы к строительству. – Это напоминание человеку о том, – говорит Максимилиан, – что как бы высоко и безгранично он о себе не думал, всегда есть всему предел. И ты знай, что всегда кто-то над тобой и над твоей гордыней стоит, и не даст ей зайти выше пределов разумного. – Сказав это, Максимилиан склоняет свою голову перед вот такой действительностью реальности и покидает кабинку лифта. Алекс с момент смотрит в его удаляющую сторону, и вдруг испугавшись за то, что этот потолок поди что ещё имеет скрытый от глаз режим работы, как пресса, если ты решишь ему бросить вызов и не будешь поспешать идти через этот проход, и сам поспешил за Максимилианов.

И как оказывается, то очень хорошо стоять в полный рост, когда сверху на твою голову так не давит, как очень близко свесившийся над тобой потолок. Что очень скоро ощутил и прочувствовал Алекс, миновав достаточно быстро этот совсем не долгий коридорный проход с этим ограничивающим твою гордыню потолком. А вот сейчас, когда они его миновали и оказались в просторном по меркам только что измеренной относительности, а так-то оно было самого обычного размера, помещении типа проходного вестибюля, чья функциональность заключалась в том, чтобы своего посетителя встретить и проводить дальше до одной из развилок этого фигурального муравейника, со множеством проходов, переходов и дверей во всякие помещения ведущие, Алекс непроизвольно вытянулся в себе и понял, что он не всегда был компетентен в своих претензиях на ограничения своей свободы.

Но об этом ещё будет время у Алекса подумать, а сейчас его опять же с помощью Максимилиана ждёт масса загадочных и вопросительных встреч и необъяснимых правильно для себя без подсказки Максимилиана вещей. И первое, что так и бросилось в глаза Алекса, как только он в себе протянулся, то это несколько дверей по ходу дальнейшего и лежащего впереди их движения, с интересным табличным обозначением на них.

Так первая дверь, находящаяся ближе всего к ним, имела на себе однозначно вопросительную и интригующую табличку с вопросительным знаком на ней. И само собой Алекс рефлекторно захотел узнать и спросить у Максимилиана, что она означает.

А вот здесь Максимилиан не был оригинальным. – Это комната для вопросов. – Вот такое говорит Максимилиан. Чей ответ вызывает ещё больше вопросов, чем до его ответа. И Алекс начинает задавать эти вопросы.

– Каких вопросов? – ничего не понял из ответа Максимилиана Алекс.

– А самых любых. Какие только на ум придут. – И опять ничего из того, что приблизило Алекса к пониманию значения этой комнаты не сказал Максимилиан. И его так и подрывает необдуманно спросить Максимилиана: «И зачем всё это?». Но он на этот раз сдерживается от такой поспешности действий, поняв, что его подход к задаче вопросов скорей не верный, чем верный. А ему нужно подойти к задаче вопросов с другой стороны.

– А что насчёт ответов? Они будут получены? – спрашивает Алекс.

– Всегда. – Более чем утвердительно сразу же дал ответ Максимилиан.

– И они будут правильные?

– Всегда. – И опять звучит бескомпромиссный ответ Максимилиана. Что заставляет Алекса немного вспылить в сторону такой самоуверенности Максимилиана, чья гордыня просто обязана постоянно находиться под прессом ограничения потолка, который они только что миновали, и чью мало действенность ощутил сейчас Алекс, обнаружив на примере Максимилиана, как кратко срочна человеческая сознательность, готовая быстро всё забыть, стоит только ей миновать для себя опасность. – Хотя быть может на обратном пути Максимилиану будет обо всём это напомнено, и его придавит механизмом этого однозначно пресса. – А вот что в этой мысли Алекса было, его пожелание нравственного здоровья Максимилиану или же чего-то другого, то этого никак не поймёшь из тембра внутреннего голоса Алекса, всё это озвучившего. А всё потому, что и Алексу придётся проходить через этот коридор и кто знает, не захотят и ему припомнить все эти мысли паскудного характера.

– Да кто ж даёт все эти ответы? – с долей невыдержанности задался вопросом Алекс. А вот ответ Максимилиана на этот его вопрос поверг Алекса в большие сложности по восприятию этого ответа.

– Тот, к кому каждый из спрашивающих обращается с вопросом. – Отвечает Максимилиан.

– Да так кто же? – нервно вопросил Алекс.

– Время, естественно. – Как само собой разумеющееся говорит Максимилиан, демонстрируя в себе непонимание Алекса, для кого всё это ещё находится под вопросом. – Ну а тот, кто хочет конкретизировать, так сказать олицетворить субстанцию вечности, то для него время выступает в качестве личности бога.

– И он действительно отвечает? – почему-то это спрашивает Алекс.

– Не сразу. – А вот и первое фигуральное «но», которое всегда присутствует там, где тебе начинает ощущаться, что ты на этот раз и в самом деле приобщился к удивительной тайне мироздания. Ну а это «но», являющееся по факту абстракционной допустимостью, которое низводит до серой реальности любую твою заветную мечту или фантазию, обналиченных в производные жизни, сразу же всё допуски воображения ломает и ставит на свои места.

– Я так и знал. – Разочарованно говорит Алекс. И как ему повезло в том, что Максимилиан не дал ему закончить эту мысль, кивнув в сторону следующих дверей с табличкой в виде восклицательного знака на них. – Ответы на свои вопросы задавший их получает в следующей комнате.

Алекс с долей удивления смотрит в сторону следующих дверей, и у него сразу возникает самый логичный вопрос. – Почему там?

На что ожидаемо, но на этот раз почему-то забыто Алексом, следует вот такой ответ Максимилиана. – А ты подумай?

И Алекс подумал, и как всегда это с ним случается, когда он хочет найти быстрее ответы на свои вопросы, то он это делает не всегда обдуманно. Но это не значит, что не всегда неверно. И как часто бывает, то самый первый, так и напрашивающийся принять себя во внимание ответ, самый верный.

– Чтобы задавший вопросы, подумал над своими вопросами. – Даёт ответ Алекс. И судя по слегка прояснившемуся лицу Максимилиана, то Алекс почти попал в точку.

– Я уже говорил тебе, что ты сообразительный малый. – Спросил, не спросил Алекса Максимилиан этим своим ответом, не ясно. Да это и не важно, когда важно то, что он дальше сказал. – А почему ты решил, что человек подумает над своими вопросами, а не над одним вопросом, той же жизни и смерти? Который, как по мне, то самый для человека важный. – Вот такой интересный вопрос задаёт Максимилиан.

– Наверное, потому, что человеку при том же его вопросе о его жизни и смерти будет недостаточно одного ответа. На каждый данный ему ответ у него возникает несколько новых вопросов. – Отвечает Алекс.

– По этой в том числе причине количество вопросов, которые ты можешь задать, оказавшись в комнате для вопросов, строго лимитировано. Их должно быть не меньше и не больше трёх. – Максимилиан здесь делает совсем короткую паузу и как понял Алекс, озвучивает то самое «но». – И ответы на свои вопросы ты получишь не по порядку заданных тобой вопросов.

А вот это очень и очень интересно и многое объясняет для Алекса в том плане, для чего нужен этот переход от комнаты с вопросами к комнате с ответами на них. Во время которого спрашивающему действительно есть над чем подумать. И не о том, о чём сперва подумал он. А задавший вопросами начинает гадать, что ему ответят и каким способом заходят обмануть и ввести в заблуждение. Нет у человека веры и доверия ни к чему. И даже к тому, кто, казалось бы, и есть сама вера и доверие. Но насчёт всего этого Алекс не высказался и не стал приоткрывать перед Максимилианом тайну своего не слишком большого мнения и о себе тоже. А он вернулся к самому началу и спросил о необходимости этой паузы между вопросами и ответами. Для чего она всё-таки нужна?

Максимилиан на этот раз не даёт сразу ответ, а он внимательно так смотрит на Алекса, и даёт ему понять, что он в нём уже начинает сомневаться в плане того, что в результате всех с его стороны стараний, он, несмотря на некоторые просветы в сознании Алекса, так и не может в нём высмотреть достойный звания человека разумного замысел на его счёт божественного бытия. А если уж совсем проще и примитивней, чтобы это было доступно пониманию и таких людей на низшей ступеньке эволюционного развития, как Алекс, то хоть какой-то в нём ум и разум.

И видно сложно приходиться в этом деле Максимилиану, раз он всё-таки взял слово и попытался достучаться в Алексе до того, что в нём отвечает за разумную деятельность.

– Наш творец всё-таки дал человеку разум, и как-то рассчитывает на то, что он им, наконец-то, будет хоть как-то пользоваться разносторонне, а не только для того, чтобы следовать и потворствовать своим инстинктам. Я достаточно понятно объяснил? – задаётся в конце этого своего спича вопросом Максимилиан. И отрицательный ответ на этот его вопрос точно не предполагается, если ты, конечно, и в самом деле не стал своим логическим упущением, исключением из общих правил, и был выпущен в свет без этого агрегатора действительности, как разум.

– А там что? – очень ловко перевёл стрелки, уведя в сторону от себя этот вопрос Максимилиана, спросил его Алекс, кивнув в сторону третьей двери, где она была оформлена двумя знаками препинания, вопросительным и восклицательным знаками.

– А там уже вам задают вопросы. – Даёт ответ Максимилиан.

– Во как! – удивился Алекс. – И они как-то связаны с теми вопросами, которые ты ранее задал в комнате для вопросов.

– Наша жизнь сплошь вся состоит из различного вида и рода связей. Так что сказать, что здесь нет и не может никакой связи в нашем обществе свобод, было бы не совсем верно. Определённо и здесь можно будет отыскать, и обрести связь хотя бы в том, что тот волнующий тебя вопрос, с которым ты обратился ко времени, возник не на пустом месте, а это место было напрямую связано с тем местом, которое находится очень близко от этого бюро по вопросам к персоналу, которое ищет для себя ответы на все бросаемые ему вызовы времени. – А вот это объяснение Максимилиана, что тут к чему, уже было на него похоже. И Алекс даже счёл необходимым задуматься над этим его ответом. Правда, ненадолго, а всё потому, что у Максимилиана на этот временной момент имелись свои планы. О которых он сейчас же и сообщил Алексу.

– Как насчёт того, чтобы заглянуть внутрь первой комнаты и посмотреть на то, как там всё устроено и как происходит весь процесс коммуникации человека с временем? – а вот к этому вопросу, не вопросу, а явной провокации Максимилиана, Алекс и не понял, как отнестись. При этом отлично понимая, что Максимилианом всё за него давно решено, и ему лишь одно сейчас интересно, как он на это отреагирует. И Алекс решил отреагировать на эту провокацию Максимилиана своим простодушием и беспечностью на грани наивности.

– А мы имеем на это право? Это будет этично? – в своей этой поразительной простоте, выраженной в этих вопросах, Алекс, сказали бы, что он был неподражаем, а так-то он был очень умел в деле скрыть свои истинные мысли от Максимилиана. Кто, видимо, на всё это подловился, и с высоты этого своеобразного понимания Алекса, дал ответ. – А третий вопрос, тобой забытый и незаданный, скорей всего, должен был прозвучать вот так: «А это не исповедальня случаем?». На что я отвечу: «Нет». Ну а кому как не свидетелю быть свидетелем свидетельства твоей жизни. Так что можешь не беспокоиться. Я имею на это право. – На чём и закончили, не начиная прения. И Алекс вслед за Максимилианом выдвинулся в сторону…Служебного, как он понял входа под сени этого помещения для твоих требовательных вопросов к жизни и к её законодателю, времени.

А все служебные входы почему-то всегда находятся в стороне от не служебных. И что самое главное в них, то они все закрыты на ключ и спрятаны от глаз обычного посетителя где-то в глубине, на задворках всех этих коридоров и помещений их разделяющих. Так что, когда Максимилиан повёл Алекса в другую сторону от этого кабинета для твоих вопросов, он не стал задаваться вопросами, а послушно последовал за ним. За что и был награждён скорым прибытием по назначенному Максимилианом адресу.

А вот здесь уже у Алекс возникло право и возможности для задачи вопросов к этому месту в этом, мало освещённом помещении, размещённом за так называемым стеклом, по другую сторону от которого находилось другое, по пространственным параметрам похожее помещение, очень скудно обставленное, – там стоял один только стол, и то без спинки, – где как он интуитивно понял, должен размещаться человек задающий вопросы, и ему в этом деле ничто не должно мешать и отвлекать посредством той же спинки стула, которая как бы там ни было, а всё равно на себя забирает часть вашего внимания. И что первое приходит на ум, глядя на всё это, куда сейчас Максимилиан привёл Алекса, так это неосознанное чувство того, что ты ранее и где-то совсем рядом всё это уже видел.

А видел ты, а точнее и ближе к рассматриваемому случаю, Алекс, точно такую комнату, всю эту обстановку в ней и так называемую ауру, которая наполняет собой всё то, что здесь происходит, может произойти, а может и остаться так и в планах обоих сторон этой возникшей по обоюдному желанию, а может и по воле проведения встречи, в …Нет, не в забытых и не вспомненных никак при твоём подъёме по утру в снах, а ты всё это видел в кино про сыщиков, детективов и агентов специальных служб и ведомств. Где всё поданное на экране кинотеатра для зрителя в виде кинопродукта, есть иллюзия воспалённого разума киносценариста, бывшего сотрудника одного из силовых ведомств, где в таких эксклюзивных на эмоции и крик души комнатах ведутся беседы по душам с такого рода непутёвыми и оступившимися людьми, кто давно нуждается в такого рода особенных разговорах, раз с ними никогда не говорили о душе, а она у них всё-таки есть, несмотря ни на что, и она несёт в себе тяжкий груз, который так и хочется на чьи-нибудь плечи переложить, ведь его так уже непосильно в себе носить.

А тут всё так просто удачно сошлось, и тебя прямо просят об этом очень убедительно, ссылаясь чуть ли не прописные истины из книги божьих истин и уж только затем на уголовный кодекс, строго сильно и очень относящийся к тем людям, кто выбрал ложь вместо истины, и собирается жить во лжи и лжесвидетельствует.

В общем, если ближе к тому, что есть в этой комнате и обстановке в ней, то она из себя представляла то самое помещение для допросов подозреваемых в незаконной деятельности людей или же только вставших на этот скользкий путь, в котором всё так логически устроено для того, чтобы усаженный на этот стул человек, чувствовал себя крайне одиноко, брошенным всеми и вся, и главное, ощущал себя один на один со своим сомнением и подозрением насчёт всего того, что он мог сделать из того, что его вследствие всех этих поступков и действий привело сюда. И всё это его сомнение в себе прямо написано на его лице, которое он видит в отражении в зеркало напротив, на стене. И он никуда не может деться от него и от самого себя, как бы он не отворачивался и не закрывал глаза на себя и на тот свой грех души, который он себе вдруг позволил по слабости своей души.

При всём при этом рассматриваемый собой человек на стуле отлично знает и догадывается о том, что он в этой комнате точно находится не один. И даже не один на один с кем-то тем, кто достаточно о нём знает для того, чтобы его вогнать в ещё большее сомнение и нравственно-моральные осложнения для себя, А там, за этим зеркалом, находится смотровая комната, в которой находятся все те люди, кто разработал план по его уличению в совершённом им, но пока что недоказанном преступлении (но это дело времени, техники и их профессионализма), и кто сейчас через это одностороннее зеркало-окно, изучает и анализирует его. Чтобы в последствии, где-то через несколько минут, составив о нём психологический портрет, обнаружив его слабости и больные точки, надавить на них для ускорения раскрытия того самого криминального дела, которое всех их, столь разных и никогда ранее друг друга не встречающих и знать не знающих о друг друге людей собрало здесь.

И тут как не вспомнить о судьбе, чьих глобальных замыслов и не распознаешь, и только со странным удивлением для себя думаешь, глядя на этого мерзопакостного, а может, наоборот, с виду сама невинность, типа на стуле, с кем тебя вдруг свела судьба, и вот всё это зачем? А если всё-таки имеет место это зачем? То тогда не есть ли то преступление против человечности, на которое решился этот уже не человек, а он суперборей, всего лишь прологом для чего-то большего и грандиозного. И всё это случится тогда, как только произойдёт эта ваша встреча и последующее ознакомление тобой мотивации поступков этого сверхчеловека. Кто не решился, а смог всё это сделать лишь для того, чтобы выйти на тебя, самого справедливого и неподкупного бытием следователя, чтобы поставить тебя в тупик вопросом нравственного или всё-таки разумного начала человека. Что в человеке всё-таки в итоге возобладает. Его рассудок или нравственность, так удлиняющая всякий его путь к конечной цели.

В общем, столько всяких и разных мыслей навалилось на Алекса сейчас, глядя на этот пустой стул по ту сторону зеркала, который в скором времени займёт и он, – а тогда какой ещё смысл его приводить сюда, и показывать изнанку всего этого процесса (хотят его допрос провести как-то особенно изощрённо, когда тебе всё откровенно открывают, и на этой основе затем и начинают тебя прощупывать на те твои душевные факты, которые заходят за рамки правил), – что он только тупо смотрел через зеркало и ничего от себя не говорил, ожидая прихода первого подследственного лица. Как он стереотипно решил посчитать насчёт всего здесь происходящего.