Псих

–Ах вот вы какой, наш герой. – Выделяя отдельную улыбку для Ильи, одарила его своим пристальным вниманием Коко.

–Да, я такой. – Ответил Илья.

– Какой? – Тут же последовал вопрос со стороны Коко.

– Такой, какой вам и нужен. – Несколько дерзок в ответ Илья.

– А не слишком ли вы самоуверенны, молодой человек. – Прищурившись, совсем не возраст, ну и возраст, приметила Коко.

– Вы провокационно меня выделили, ну а я, в соответствии с этим, провокационно ответил. При этом заметьте, я полит-корректен к вашему возрасту. – Не сводя своего взгляда с Коко, ответил ей Илья. Ну а после упоминания Ильёй возрастных реалий Коко, зал замер в мёртвом ауте, ожидая, что же ответит на всё это Коко.

А ведь она уже давно не входила в клуб кому около того, а скорее всего, её уже давно с лёгкостью пропускали в клуб «кому-за», из-за чего ей, в борьбе с возрастом, приходилось постоянно повышать планку рисков. Что, наверняка, отражалось на её внутреннем душевном спокойствие, которое уже было истреплено бесконечными тяжбами с природой и которые постоянно налагали на неё свой отпечаток, записывая на её лице свой морщинистый вердикт.

– А мне ведь всего лишь… – В сердцах выходили из неё порывы души, когда она, глядя в зеркало, замечала новое ответвление морщин на лице. Ну а когда сердце, не просто не находит покоя, а постоянно получает уколы времялётности, то тут уж мира ожидать не приходится. Что в полной мере, ощущали на себе её со коллеги по информационному цеху, ну и конечно же, её идеологические противники.

И хотя в наше время (во время написания) на идеологическом фронте довольно пустынно, в виду отсутствия последней, которая, по сути, всегда была всего лишь поводом или ширмой для конфронтации таких разных и таких одинаковых людей, живущих за или на счёт… А уж кого и чего, и есть та основополагающая идеологическая база данных для всех этих мировоззренческих идей, которыми и питаются идеологи всех мастей и получившая, как и «аль каида», свою нарицательность. Так что хорошие счетоводы всегда в цене, ну а когда за дело берётся счетовод в юбке без шотландских корней, но с присущей ей природной язвительностью, то тут уж только держись за свой, а лучше чужой кошелек. И всё бы хорошо, но природа со своей от балансированной требовательностью, всегда, что-нибудь давая, в тоже время и забирает. Что с предельной ясностью, по вечерам глядя в зеркало, наблюдала на себе Коко, от которой не укроется ни одна морщинка. А тут ещё этот сосунок теребит душу.

– Что ж, я вас прекрасно поняла. – Слишком однозначно улыбнулась Илье Коко. После чего, она, повернувшись к сидящим рядом с ней фендибоберным товарищам, донесла до их ушей то, что только предназначалось им, чем собственно расшевелила и запустила их, начавших перебирать бумаги на столе.

– Сейчас Алексей. – Указав на одного из сидящих фендибоберных товарищей, распорядилась Коко. – Озвучит ваши фамилии и вы, в соответствии с распределением по группам, отправитесь по своим местам. – При этом, несмотря на маячившего перед её глазами Илью, по-прежнему находящегося на своём прежнем месте, в положении стоя, она, смотря на него, почему-то начисто забыла про него. В чём возможно, Илья сам виноват, которого никто за язык не тянул таким образом заявлять о себе, и намекать о том, чего никогда и в любом временном интервале, по отношению к другой временной стадии близкой к несовершенству, не следовало делать.

– Крачевская. Те.. – начал озвучивать фамилии один из фендибоберных господ (наконец-то, а то всё товарищи и товарищи, аж, мозг закипел от такого оксюморона), вызывая ответное шевеление и шум, который по мере увеличения названных имен всё больше разрастался.

– Озвученные господа, прошу вас пройти за мной. – Заявил первый фендибоберный господин, после чего часть пришедших поднимается с мест и направляется за свои поводырем, место которого занимает следующий фендибоберный господин и так далее по цепочке, пока своя очередь не доходит до самых последних из присутствующих здесь людей.

Пока же в рядах участников этого ознакомительного мероприятия происходило это замешательство, Коко отдавала какие-то указания этой своей помощнице Нине, при этом, не забывая, во время оглашения фамилий, время от времени бросать свой взгляд в зал, дабы оценить соответствие заявленной природой фамилии и её носителя. За всем этим столпотворением, мигом улетучились все эти, ещё пять минут назад, так волнующие сердца и голову вопросы сидящих слушателей, которые, как оказывается, не очень-то и усидчивы. И стоило только ногам включиться в дело, как и ход мысли, у них потёк совсем в другом направлении. Да и интересы, становясь более склонными к практическому применению и скорее ищущие не истинность, а правильность пути до того кабинета где будет проходить их вливание в коллектив, уже совсем иные.

Так услышав своё имя, Геля ещё не понимая чему радоваться, всё же обрадовалась, что её имя прозвучало в этих стенах, что уже не может не радовать её. Что же касается Ильи, не забывшего, что его забыли, а значит, можно было спокойно усесться на своё место, это проявление её чувств уже не столь интриговало, как в первый здесь увиденный раз.

– Давай, не теряйся. – Сказала прощание Илье Геля и, забыв обо всём, устремилась за одной из собранных в команду группу.

– Ну, а я, пожалуй, пойду домой. – Наблюдая за последней выходящей группой людей, подумал Илья и, наверное, не было ничего легче сделать, как взять и, поднявшись со своего места, отправиться восвояси, если бы не одно но, сидящее там, напротив него и не сводящее с Ильи своего взгляда. И чем дольше длилась эта пауза, тем сложнее было для Ильи прекратить её, сумевшую незримым образом сковать его по ногам, рукам, и особенно по губам.

– Вы, я смотрю, и молчать умеете. – Наконец-то нарушила тишину Коко.

– Пытаюсь восстановить свои репутационные потери. – Удивил Коко своим ответом Илья.

– А что так. Неужели, почувствовали свою вину? – спросила Коко.

– Я не думаю, что лишнее напоминание, будет мне и вам на пользу. – Ответил Илья.

– Знаешь, у меня есть одна слабость. – Поднявшись с места и выйдя из-за стола, сказала Коко. – Я, видишь ли, люблю хамло.

– Будоражаще аморальное. – В свою очередь, поднявшись со своего места, ответил ей Илья.

– Тебе ещё представиться возможность услышать ответ на свой вопрос, что не каждому дозволено. – Ответила Коко. После чего без всяких точек или, по крайней мере, точек с запятой, покинула конференц-зал, оставив Илью недоуменно рассуждать, а что, собственно, он здесь делает и зачем ему всё это. И уж когда его мысль добралась до виновницы всех этих его злоключений – Гели, которая явно способствовала созданию всех этих условий, которые привели его не просто в это место, но и вызвали эти все головняки, как в конференц-зал ворвалась сама виновница Геля.

– Стоит только подумать … – Начал было говорить Илья, но Геля не собираясь его слушать, схватила его и потащила за собой.

–Да ты толком-то объясни, что случилось? – Проявил вопросительное упрямство волочимый Гелей Илья.

– Странно, чем же ты слушаешь, когда тебя называют. – Покачивая головой, назидательно отчитывает в ответ Илью Геля.

– А по конкретней нельзя сказать? – Илья не сдаётся и всё спрашивает.

– А чего не понятного. Тебя назвали вместе со мной, но ты как всегда, где-то витаешь в облаках. – Строга в ответ Геля.

– Будешь такой не выносимо строгой ко мне, я на тебе никогда не женюсь. – Очень серьезно заявил Илья, на что, конечно же, получил свой ожидаемый ответ – этот промелькнувший блеск в глазах Гели, который уже сколько раз сегодня сопроводился ему толчком локтя в бок. После чего, он сраженный таким коварным ударом Гели останавливается, держа себя почему-то совсем за другое место и заявляет, что не ожидал такого от неё и что ему теперь, просто необходимо зайти в одно место, которое благодаря случаю находится прямо перед ними. Так коварно обосновал своё решение зайти в чертоги, под знаком двух нулей Илья.

– Ну, мне сказали, чтобы я мигом туда и обратно слетала за тобой. – Плаксиво попробовала остановить Илью Геля.

– Находясь в столь не скромной близости к этому знаковому месту, не хотел бы пошлить, но я так и быть, только туда. – Смутив Гелю, Илья вырвался из её рук и прошёл в туалет, который надо признаться, своим внутренней отделкой порадовал Илью.

«А ведь в последнее время, для удивления уже и не осталось места в жизни. Вот только туалеты, иногда радуют и удивляют, ставшего таким придирчивым отечественного пользователя этих общественных мест». – Размышлял Илья, не забывая вспоминать Гелю, которая так не аккуратно складывает свои вещи в сумку, из-за чего ему сейчас приходиться стоять и смывать следы её помады со своих рук, правда, в умывальнике, а не как очень жизнелюбивые парни в биде, которое куда не глянь, а уже поставили. Высушив руки, Илья, следуя какому-то ненасытному желанию – полюбоваться собой или может быть, наоборот, из чисто практической пользы, дабы не забывать, кто ты есть, ещё раз решил взглянуть на дорожку в зеркало, как вдруг ему в глаза бросилась, не понятно каким образом не замеченная им до этого, сделанная помадой на зеркале надпись.

«Здесь не смог здесь сможешь?»

И что интересно, так это то, что, не смотря на свою замысловатость, трудно сказать почему, но эта надпись была принята Ильей на свой счёт. Некоторая нахрапистость, отсутствие знаков препинания, наводила на мысль об одном субъекте прописания, который, немыслимо каким образом, смог оказаться здесь.

– Смотри-ка, что-то новое. – Выйдя из кабинки, как провидение, дал о себе знать вечно куда-то пропадающий Модест.

– А ты, какого? – удивленно спросил того Илья.

– Какого такого. Всё со вчерашнего не могу перевариться, вот и сижу здесь. – Измученным голосом, ответил Модест, чем смутил в Илье остатки его вчерашней вымутненности, которые встав на защиту своего практически однокашника, напомнили о себе Илье. И он, почувствовав доходчивый до самого затылка болевой призыв, осознал своё, в некоторой степени зазнайство перед подверженным такой системной болезнью собрата по похмелью, перед которым все равны. И если ты себя сейчас чувствуешь даже очень ничего себе, то знай, что это всего лишь временно и тебя в любой момент может настичь чаша сия, в особенности, если она вчера была слишком уж сильно наполнена до краев.

– Ого. Где-то я уже, что-то подобное видел. – Пододвинув Илью, уставившись на надпись, сказал Модест.

– Знаешь, это однозначно он. – Заявил Илья.

– Пожалуй, соглашусь. – Выразил согласие Модест.

– Так ты здесь давно? Так сказать. Э, находишься. – Уставившись на Модеста, спросил его Илья.

– Ты, наверное, хотел сказать сидишь. – Улыбнулся в ответ Модест и, не дожидаясь ответа, заявил. – Да, с самого того момента, когда пошёл с тобой за водой. Но ты, как я понял, не пробился к выходу, так что я и заглянул и сюда. С тех пор и обитаю здесь.

– Я уже давно подозреваю, что ты большой любитель этих мест, раз мы с тобой в основном здесь и встречаемся. – Улыбнулся Илья.

– Наверное, в этом есть своя, какая-то сермяжная правда. – Засмеялся Модест.

– Ну так, что насчёт надписи? – Дав просмеяться себе и Модесту, спросил его Илья.

– Да, любопытные сегодня здесь дела творятся. – Начал Модест. – Ведь когда я сюда зашёл, здесь на зеркале была написана совсем другая фраза. – Заставил побледнеть Илью Модест.

– И? – не выдержав паузы, разорился на букву Илья.

– «ДоКоко терпеть будем?». Как тебе? – внимательно наблюдая за бегом внешней эмоциональной мимикрии, мало чего понимающего Ильи, озвучил написанное Модест.

– Всё так странно. – После небольшой паузы, потраченной на сбор здравых мыслей, ответил Илья.