Напасть

– Ну, а для вас у меня ответ таков. Кто-то, потеряв, найдёт, а кто-то, найдя, потеряет. Кому-то, чтобы пропасть не нужна и про'пасть, а кому и про'пасть, не даст пропасть, – ожидаемо хозяйка салона начала своей бессмыслицей зубы заговаривать людям пришедшим к ней, в общем-то, не за этим, а за большей конкретикой.

– А теперь вот ты, – из сказанного хозяйкой салона трудно было понять, к кому она обращается и, наверное, каждая из присутствующих могла заподозрить, что это «ты», относится к ней. Что, наверное, было не далеко от истины, и вызвавшаяся чуть раньше Лида была призвана к столу. После чего она, склонившись над шаром, шепотом на ушко получила то, что не должно было касаться ничьих других ушей.

– Иди, – наглость хозяйки салона не знает границ – а как же ещё можно охарактеризовать такое её поведение, когда она щелчком по носу гонит Лиду прочь.

– Спасибо, я тоже, пожалуй, пойду, – Олеся, не желая получать по носу, предпочитает оставаться вне ведения этих нашептываний судьбы.

– Эх, всё ты спешишь и торопишься, – выдохнула хозяйка салона.

– Уж такая я, – не удержалась в ответ Олеся.

– Запомни одно, – внезапность появления хозяйки заведения практически рядом с ухом Олеси, заставило её оторопеть, и начать слушать поступавший к ней через шепот слог.

– Бойся ходить по мосту, ведь там всегда можно встретить зелёного Фантомаса.

После чего наступила затуманенная всякими словами и блуждающими здесь смыслами тишина. Где хозяйка заведения, вместе с отдуновением от уха Олеси, неожиданно для неё вдруг оказалась на своём прежнем месте, что снова ввело Олесю в заблуждение.

А не показалось ли ей всё это? Да, наверное, показалось. А иначе, что за бред про каких-то зеленых Фантомасов? Определив разумность вывода через неразумность таких фантомных предположений, Олеся успокоилась, и даже слегка рассмеялась за этот свой испуг, и услышав напоследок брошенную ей вслед фразу: «Так можно и пропасть», покинула чертоги заведения.

– Что это было? – выйдя на улицу, сразу с вопросом обратилась к Лиде Олеся.

– Да я сама не ожидала такого, – очень искренна в ответ Лида. – Сначала что-то там мне бормотала на ухо, а потом резко заявляет, вот тебе как резинка скажется, и щёлк.

Лида, вспомнив этот неловкий для её носа момент, даже нервно почесала его.

– А я и не сомневалась, что всё это очередная хренотень! – Олеся, выкинув из головы все эти таинственные бредни, которые только и служат для привлечения ваших денег, забравшись на свой велосипед, уже приготовилась было пришпорить его, как вездесущий телефон – потому что, везде с собой носимый, напомнил о себе, и своей отвлеченностью отложил поездку Олеси.

– Ну?! – от прежней веселой Олеси и следа не осталось, а вместо неё на сцену вышла сама нервность. – Я тебе уже сказала, что между нами пропасть, и если нет понимания, то никакие разговоры и слова больше не помогут! – выслушав первоочередность заявок абонента, Олеся начала так злиться.

– Я поеду вперёд, – видя такой накал страстей, Лида озвучивает своё желание и, получив понимающий кивок Олеси, отправляется в обратный путь.

– И что? Мы, кажется, обо всём уже переговорили. Хорошо. Я буду. Только учти, это последний между нами разговор, – закончив беседу, Олеся, немного трясущимися руками с трудом укладывает телефон в свою сумочку и, не дав себе времени успокоиться, садится на велосипед. После чего начинает слишком непредсказуемо для прохожих выруливать транспортным средством, что в сочетании с немалой набранной скоростью, которая, по желанию Олеси, должна была остудить её горячую голову, невидящей препятствий и опасностей на своём пути, ещё больше способствует её кипению. Что, надо сказать, всегда чревато последствиями, которые и не заставляют себя долго ждать.

– Да пропади, оно пропадом! – не видя никого и ничего перед своими глазами, кипела от гнева Олеся, как вдруг резкий толчок от наезда на ухаб даёт о себе знать, и Олеся, окончательно потеряв контроль над собой и велосипедом, начинает за ухабистое падение, в котором не последнюю роль играют отчего-то не срабатывающие тормоза. Которые шутки ради, всего вероятнее, были перерезаны этим весёлым подростком, для которого плата за охрану не предполагала требования не портить имущество, взятое под его надзор.

– Да вы, я смотрю, не боитесь упасть, – всё-таки Олеся оказалась не такой безнадежной, и на её пути оказался прохожий, который не побоялся за сохранность своего пиджака и брюк, в конечном счете, обтерших собой пыльную дорогу, и сумел-таки принять на себя весь удар падающей Олеси. Впрочем, ему деваться было некуда, и он, застигнутый врасплох истошным Олесиным криком, сам потерялся, не зная, в какую сторону уносить ноги. И волей судьбы унёс их под колеса Олесиного велосипеда, который и столкнул с себя девушку на прохожего, оказавшегося благодаря этому героем в глазах Олеси, которую ещё никто ни разу в жизни не спасал с падающего велосипеда. Что, конечно же, останется между нами, ведь во всех героических свершениях доля случая, зачастую играла свою первостепенную роль. И раз на вашу долю выпала столь героическая удача, то значит, это было предопределено свыше, и  так тому и суждено быть.

– Угу, – только и сумела ответить, взволнованная случившимся, и такой близостью к этим глазам незнакомца Олеся, которая запутавшись не только в своих мыслях, но и в цепких руках незнакомца, против чего, она впрочем, ничего против не имела. Только вот разве можно, вот так сразу показывать свою желательную зависимость от крепкого плеча, и Олеся, как бы ей того не хотелось, проявляет уже свою независимость и, поднявшись на ноги, даёт возможность поднять, как свою голову, так и самого себя этому, ничего так на вид незнакомцу.

– Я, знаете ли, пожалуй, попробую, – поднявшись на ноги, наряду с отряхиванием себя от пыли, незнакомец проявил тягу к разговорчивости.

– Чего? – Олеся, в свою очередь приводя себя в порядок, пока что сподобилась только на короткие ответы.

– С вами познакомиться, – незнакомец внимательно посмотрел на Олесю, ожидая реакции на свои слова. – Я ведь никогда раньше таких как вы не встречал.

– Что-то не ново, – хмыкнула в ответ, уже пришедшая в себя и ободренная такой банальностью слов незнакомца Олеся.

– Я знаю. – На этот раз незнакомец не слишком болтлив.

– Ну, если мне будет скучно с вами, то можете даже не стараться ставить мне цепь, – Олеся, приподняв велосипед, и обнаружив это затруднение, проявляет свою находчивость.

– Проверяете мою целеустремленность? – незнакомец, хоть и улыбнулся, но всё-таки приступил к исправлению ситуации с велосипедной цепью.

– А почему бы и нет? – Олеся проявила любознательность, и оказалась слишком близко от головы незнакомца, почти на уровне его ушей, так что её ответ, дабы не травмировать его уши, прозвучал в пониженной тональности. Но незнакомец слишком увлечён пачканием своих рук об смазанную цепь, которая после определенных кругооборотных манипуляций, наконец-то, встаёт на место. И незнакомец, поднявшись на ноги, и сделав ещё один демонстративный оборот педалью при поднятом заднем колесе, а также убедившись, что всё так, как и должно быть, хитро подмигнул Олесе. Которая, конечно же рада за незнакомца, и довольна тем, что ей помогли, но вот только на эти подмигивания с намёками, в которых явно видится самообольщение этого возомнившего о себе непонятно что типа, она не собирается отвечать, хоть ей это даже и приятно.

– Ну и чем можете ещё похвастаться? – дабы сбить спесь с этого самолюбовалы, Олеся включает свою вредность.

– Разве что тем, что я хвастаться не умею, – незнакомец, как показалось Олесе, горько усмехнулся и, достав платок, принялся вытирать перепачканные руки. И хотя Олесе хотелось делать и говорить совсем другое, в ней что-то завелось, и она, не имея возможности остановить эту свою противоречивость, так и лезла на рожон.

– Более убедительного хвастовства я не слышала, – из Олеси так лезла её язвительность.

– Ну ладно. Если случай даст нам второй шанс встретиться, то значит  это судьба.

Незнакомец, видимо, специально как-то уж застенчиво улыбнулся, отчего у Олеси даже защемило в сердце из-за такой своей неблагодарности.

– И вы вот так быстро сдаётесь? – выстроенные рамки разговора не дают Олесе иного выхода, как продолжать разыгрывать из себя независимость с большой буквы.

– Ну то, что вы посмотрели на свои часы, это не только хороший знак, но и вселяет уверенность в завтрашнем дне, – как оказывается, незнакомец очень наблюдателен, и замечает за Олесей все е1 неуверенности и телодвижения.

– Ха-ха! (фу, до чего же противный смех). – Олеся натужно смеётся, и сама обалдевает от своего смеха.

– Я пока что вижу только вашу самоуверенность, – Олеся всё не может остановиться.

– Но если хотите увидеть мольбу в глазах, то вы знаете что делать, – незнакомец определённо откланивается, и оставляет Олесю одну, с велосипедом на руках.

– Да что же я за человек такой! – Олеся, хорошенько тряхнув велосипед, и не услышав ненужного ответа, повернулась в сторону удаляющегося незнакомца и, задумавшись над чем-то, немного понаблюдала за ним. После чего забралась на велосипед и, проверив сигнал звонка, который звонил что надо, не заметив никакой реакции на звонок того незнакомца, который, между прочим, ещё не так далеко ушёл, и мог бы хотя бы посмотреть в её сторону. Но раз он такой невосприимчивый гад, то она не станет его догонять, а направится туда, куда только она захочет.

– Вот ведь, паразит! Умеет же сбить с толку, – Олеся, неожиданно что-то вспомнив, вдруг переменила решение ехать, и слезла с велосипеда. Возможно на это её решение повлияло то, что она вспомнила про отсутствие тормозов, из чего можно было сделать вывод, что эти её паразитические слова относились к тому неизвестному сопляку, который обрезав тормоза, так лихо повеселился за её счёт. Правда, после того, как она залезла в сумочку и, достав телефон, с хитринкой в глазах взглянула на его экран, в той части, где высвечивалось время, это было уже не столь очевидно. И вполне возможно, что эта её высказанность относилась не к тому подростковому неизвестному лицу, а как раз к другому, одновременно неизвестному и известному лицу, заслуживающему от неё не меньшего. Ведь других часов-то у неё не было.

Глава 6

Без пяти дней неделя. Вечернее время предполагает собирать гостей.

– Заходи, чего встал? – охранник в воротах, следуя современному этикету, очень учтив с заглянувшими на огонек гостями, чей вид всегда предполагает понимание и ответственность охраны за его неблагоразумие.

– Иди за Герой, он тебя доведёт до места.

После того как охранник, похлопав по карманам Серого, извлёк оттуда все колюще-режущие инструменты (инструментарий нашёлся), и ограничил проход имеющегося у него в наличии огнестрельного оружия, Серый получил-таки своего провожатого, который, видимо, лучше, чем охранник на воротах ориентировался во всех ходах и выходах этого огромного замка, построенного в стиле отвалила 90-х. После чего для Серого настает своё время внимательности следования за широкими плечами Геры, который пыша всей своей грозной натурой и не удосуживаясь на различные разговорные отвлеченности, идёт к месту назначения. Которое своей мрачностью ещё больше сгущает сумерки, которые, следуя непреложному закону природы, уже начали сдвигаться над миром и над этим частным участком земли.

– Сюда, – краток Гера, остановившись у одной из многих дверей, которые ему пришлось преодолеть, дабы привести к месту Серого. Который, не ожидая от того крепких прощальных объятий, проходит в двери, ведущие в цепкие объятия взгляда хозяина этого кабинета.

– Чё, встал? – культура речи хозяина кабинета не даёт усомниться в том, что и охранную прислугу он набирает по образу и подобию своего представления об этом мире, где только одно право сильного не бездействует, и позволяет в максимально короткие сроки возбудить ваш интерес к спокойной жизни.

– Стул, видишь? – хозяин, несмотря на всю свою грубость в обращении к гостю, всё-таки определенно учтив и гостеприимен. Так что Серый, оценив эту внимательность к себе, не стал особо рыпаться и, следуя указанию, уселся на указанный взглядом стул, для удобства общения расположенный совсем рядом с рабочим столом владельца кабинета. Который, в свою первую очередь, пребывая в сознании собственной значительности, развалился в мягком кресле по другую сторону стола.

– Серый, ты любишь опаздывать? – риторичность заданного вопроса хозяином кабинета даже не поддается обсуждению. Так что Серому можно было и не отвечать на него, но природная вежливость, которая всегда отыскивается в уголках души всех посетителей этой комнаты, не позволяет Серому отмалчиваться, и он, дабы не прослыть невежей, не очень громко (ведь акустика в кабинете отличная, так что нечего горло драть) выговаривает, что  не особенно.

– Ну, а если кто-то позволяет такую глупость по отношению к тебе? – хмурость взгляда и суровость голоса хозяина кабинета, не слишком располагают на ответную откровенность Серого, заставив того спонтанно бросить взгляд на свои часы. Которые, может быть, его смертельно подвели и, несмотря на свою противоударность и водонепроницаемость, однозначно не смогут противостоять напору, для начала ударностей, а следом погружению вместе со своим носителем в глубину какого-нибудь пруда, где даже и рыб-то нет, чтобы их ими кормили.