Хозяйки тумана

– Давай проверим. На чём?

В ноже Крис не сомневался. Взвесил оружие на ладони, обвёл взглядом комнату, выбирая, в какой из столбов-подпорок метнуть, чтобы не расколошматить хозяйскую утварь. Охотник следил за ним, едва заметно улыбаясь. И вдруг предложил, когда взгляд гостя скользнул по забившейся в угол женщине:

– А на Белянке и попробуй. – Поманил жену пальцем: – Снимай одёжку и иди сюда!

Салли метнула сердитый взгляд на мужа, но команде подчинилась. Стянула юбку, швырнула на скамью, неспешно подошла к мужчинам. Крис настороженно покосился на её голый торс. Что это затевается?

– Сможешь сидя, одним ударом снизу-вверх рассечь ей пузовину от шёрстки до самых рёбер? – как ни в чём ни бывало спросил Охотник. – Если нож настоящий, должно получиться.

Крис ошеломлённо уставился на него, затем на женщину. Белянка стиснула зубы и мелко вздрагивала. Но отстраниться не пыталась, наоборот, положила руки на бёдра, выпятила живот, словно подставляла его под удар. Да что здесь творится?!

Он вскочил, заорал на Охотника:

– Ты… ты… ты людей убиваешь?! Я всем расскажу, всему посёлку! Знаешь, что с тобой за это сделают?!

Он ожидал чего угодно. А Охотник захохотал, даже слёзы брызнули из глаз. И Салли фыркнула, окончательно сбив с толку.

Отсмеявшись, хозяин вытер кулаком слёзы, покачал головой.

– Ты глупее, чем кажешься. Разве я убивать Белянку предлагал? Она и то поняла, что кроме боли, ничем ей твой ножик не грозит. Умишком пораскинь, к кому ты пришёл и зачем? Что ж ты думаешь, у меня здесь скины нет? Рана на пузе за декаду затянулась бы.

Крис растерянно оглянулся на женщину. Та кивнула чуть заметно, мол, давай, режь, я вытерплю, если надо. Но Охотник заметил её кивок.

– Нет, поздно! Не сообразил, значит, не сообразил. А ты чего выставилась? Иди, делом займись. И ты иди, Красавчик. Ножик твой мне не нужен, я тебя проверить хотел. Думал, и впрямь, любишь Речную, на всё ради неё готов. А у вас баловство одно. Выходит, нечего и воду мутить, не суждено ей жить дальше. Полосни её своим ножичком по шее, чтобы не мучилась, и новую девку в жёны присматривай. Да внимательней будь, во второй-то раз!

Найгиль пришёл на смену моджалю, и лето окончательно вступило в свои права. Солнце теперь палило немилосердно, будто стремилось выжечь воспоминание о зиме. Гороховые стручки налились, пожелтели и перекочевали в корзины хозяек. Следом пришла очередь репчатки. Ей весенней влаги было маловато, женщины занялись поливкой. А мужчины валили деревья, тесали брёвна, распиливали на доски. Дни в найгиле длинные, солнечные, сухие. Самое время приводить в порядок жилища, заготавливать дрова.

У Криса руки не доходили заняться домом, хотя крыша, да и стены нуждались в ремонте. И очаг следовало бы переложить. Но времени на это не оставалось – он боялся оставить Риту без присмотра даже на миг. Каждую ночь дежурил, сидя у изголовья, а днём, когда приходила Тина, пытался ещё возиться в огороде, притащить из ближнего леса дров.

Марик без возражений отдал скину, принадлежавшую когда-то маме Энн. Была та в самом деле старая, прозрачная, давно растерявшая весь свой багрец. Но силы не утратила, и то хорошо. Культя у девушки затянулась быстро, и двух декад не прошло. Потом отпустила боль, Рита начала вставать, пыталась работать по дому. Смеялась, что однорукой уж точно на огороде не справиться. И уже не сомневалась, что пронесло, что верная смерть прошла стороной. Но Крис в этом уверен не был. Не зря ведь люди старых скин опасаются.

Когда случилось впервые, он не понял сразу, что это. Как раз кроил «подаренную» Кривым шкуру, Рита сидела рядом, лущила горох, болтала всякие глупости. И вдруг умолкла. Крис поднял глаза и увидел, что жена замерла, сжав в пальцах стручок, неподвижно уставилась куда-то вдаль.

– О чём задумалась? – спросил. – Рита! О чём задумалась, спрашиваю? Реку вспомнила?

Жена не отвечала, словно и не слышала. Он потянулся через стол, дёрнул за руку.

– Эгей! Ты меня слышишь? Да что с тобой?

Бесполезно. Холодок побежал по телу от догадки. Крис вскочил, уложил жену на топчан, содрал одежду и тонкую плёнку, обтягивающую тело. Только после этого Рита очнулась. Удивлённо посмотрела на него.

– Я что, заснула? А почему я голая? И без скины!

– Не вечно же её носить.

– Ой, я уже здоровая?

Она внимательно оглядела грудь, культю. Розовые пятнышки потускнели, но не исчезли. Крис с сожалением покачал головой.

– Не совсем. Тебе что-то снилось?

Девушка сосредоточенно наморщила лоб.

– Да, снилось… Не могу вспомнить, только туман.

К вечеру болезнь обострилась, пятна налились краснотой, вернулся озноб. Пришлось вновь обтягивать Риту скиной.

После этого случая оставлять плёнку на теле жены надолго Крис не рисковал. Первое время снимали раз в три дня, затем – через день, затем – ежедневно. А приступы случались снова и снова. Это походило на замкнутый круг. Чем чаще снимали скину, тем медленнее шло выздоровление. Или не шло уже, и яд медленно, но верно возвращался в кровь? Рита тоже поняла, что с ней происходит. Сникла, почти не разговаривала. Целыми днями лежала на топчане, теребя в руке принесённую из дому повязку. Или отворачивалась к стене и тихонько плакала.

И Крису хотелось плакать. От собственной беспомощности, от разговоров соседей, которые давно считали его вдовцом. Хотелось плакать и кричать им в лицо: «Рита живая, вы что, не видите?!» Но он был мужчина, взрослый охотник, он не мог этого сделать. А соседи вовсе не были злыми. Они вели себя так, как предписывали Правила.

Во второй декаде клеоля жара отступила. Западный ветер принёс тяжёлые серые тучи, опять пошли дожди. Не весенние обложные, полощущие сутками, а короткие тёплые ливни, что обрушиваются на землю под вечер. На открытых местах к следующему полудню солнце успевало высушить лужи, но в лесных зарослях тут же стало сыро.

Рита исчезла ночью. Вроде бы спала, но стоило Крису выйти по нужде за угол, – топчан оказался пуст. Сначала подумал, что жена вышла за тем же, что и он. Сидел, ждал. А следовало сразу искать, потому как когда понял и выскочил на улицу, её поблизости уже не было. И как специально, Большая Луна не могла пробиться сквозь плотную пелену туч! В такую ночь человек будто слепой.

Крис излазил весь посёлок, заглядывая в каждую щель, оббежал огороды, а дальше что?! Сообщить Старосте, поднимать охотников, прочёсывать ближний лес? Наверняка они успеют перехватить беглянку. Успеют…

Крис резко остановился у самого порога дома Старосты. Все в посёлке считают, что Рита умерла, а глупец-муж растягивает её агонию. И если она убежала, значит, старая скина проснулась, как и говорится в Правилах. Первый, кто заметит беглянку, не задумываясь, пустит в неё стрелу, – и чтобы оборвать мучения, и чтобы назад не вернулась хокой. Нет, нельзя поднимать людей. А сам он Риту не отыщет в бескрайнем лесу…

– Доброго утра! Ты что в такую рань по посёлку шныряешь? Случилось чего?

Заспанная физиономия Марика высунулась из окошка башенки на крыше Ратуши. Крис вздрогнул – как он мог забыть о дежурном? Хорошо, что сегодня очередь Толстяка! Другой давно бы заметил Крисово мельтешение и догадался, что произошло. Тогда облаву на Риту начали бы без всяких просьб.

Он подошёл к Ратуше.

– Так чего случилось? – Марик сладко зевнул. Замер с открытым ртом. Догадался. – Речная что… в хоку превратилась?

– Не кричи! Ты что глупости городишь? Кто видел, как надевшие скину в хок превращаются? Они просто уходят.

– Так она ушла?! Что ж ты стал, беги к Старосте, счас я в железо ударю!

И колотушку схватил, Крис едва успел остановить его:

– Не бей! Мы Риту сами найдём.

– Кто это «мы»?

– Мы с тобой. Может, Тэд согласится помочь.

– Да брось! Лес большой, втроём не прочешем. Всех поднимать нужно.

– Ты что, не понимаешь? Они её убьют. А мы – догоним и вернём. Надо только снять скину.

Марик поёжился.

– Скажешь тоже, снять. А если…

– Не сочиняй! Я её сколько раз снимал. Ничего страшного не случилось! Рита почти выздоровела, понимаешь? Я её почти вылечил!