Козак. Черкес из Готии

На специальной тележке привезли большую кастрюлю супа, и с помощью большого черпака в суповую чашу налили суп, одновременно подавая пампушки или пирожки на малой закусочной тарелке и салфетку, вставленную в керамическое кольцо. Перед каждым сидящим за столом поставили солонку и две перечницы с красным и черным перцем. Специи, которые практически стоили на вес золота. С трех сторон к столу на подсобных столах выставили напитки и соки. Даже вина для гостей немусульманского вероисповедания.

Стол ломился от разных видов горячих первых блюд. И что самое главное, необходимо было отведать каждое блюда из уважения к хозяину.

Наконец объявили смену блюд, и в центр внутреннего пространства стола забежали три танцовщицы. Живой ритм музыкального сопровождения для танцев и синхронные движения девушек и их тел завораживали, особенно привлекали движения головы, при которых перебрасываются волосы с одной стороны на другую.

И вновь стол оказался заставлен горячими блюдами, в виде дичи и чего-то похожего на котлеты из говядины и баранины. Огромная белуга и лосось под соусом из сбитых сливок, гречневая каша и трюфеля наполнили стол. В это время появилась пара клоунов, веселящих сидящих за столом. Наконец обильный обед закончился. Вновь заиграл оркестр на террасе, и церемониймейстер через глашатая объявил приглашение перейти во внутренний дворик, где будет предложен кофе.

Поднявшиеся из-за стола девушки и девочки удивили огромным количеством висящего на них золота, даже на маленькой, десяти лет от роду девочке, на ее платье, шее и голове, кажется, повесили не менее пяти килограммов золота и драгоценных камней. Даже виднеющиеся при ходьбе носки туфелек, кажется, оказались изготовлены из драгоценных камней. Сразу сравнил такие туфли с водолазными ботинками, а все остальное перевел в водолазные грузила и ужаснулся. Бегающая по дворику молодежь словно не замечала веса своих украшений. Окружающие меня аристократы, кажется, родились не только с «золотой ложкой во рту», но еще и с золотыми сорочками.

Внутренний двор дворца с большим фонтаном в середине, создающим прохладу, окружен двухъярусными мраморными, заостренными кверху, арочными аркадами, украшениями древнегреческих скульптур. Вокруг фонтана разместились лежащие мраморные львы, а по всему двору в огромных вазах росли настоящие пальмы и папоротники.

Небольшая площадка, выложенная коврами и подушками, с маленькими столиками, сервированными вазами со сладостями. Пахлава и шербет, вишневое суфле и виноград, гранатовый сок и яблочный сидр, холодный каркаде и главное угощение – кофе.

Недалеко от ковров, в уголке, на горячих углях стоят длиннохвостые кофейники и «турочки» на раскаленном песке, в которых варится крепчайший кофе, разливаемый в маленькие пиалочки и подаваемый вместе с маленькими тарелочками с финиками, приторная сладость которых должна подчеркивать вкус терпкого кофе.

Компания разошлась по группкам и интересам. Не знаю, как себя вести в этой ситуации. За столом под изучающими взглядами соседей почти мгновенно справился с двузубыми вилками и салфетками. Не плямкал и не отрыгивал от обжорства, пользовался разными стаканами и даже не разлил вина.

Во внутреннем дворике оказался в ситуации, когда как вассал в присутствии сеньоров не должен сидеть и даже гулять свободно, вдруг ненароком царственную особу задену.

Решил остановиться у колонны и рассматривать собравшихся в зале со стороны.

Долго стоять мне не пришлось, первыми ко мне подлетели мальчишки и девочки. Конечно же, будущих воинов и правителей в первую очередь заинтересовал кортик и перевязь, на котором он висит.

Вначале увидев потертые, со слегка стершейся позолотой ножны, мальчик, потрогав, удивился, что это не золото.

– Так это не настоящее золото. Значит, и клинок этого маленького кинжала дешевка! – возмущению маленького принца, носящего на поясе огромный кинжал, инструктированный золотом и с широким и длинным лезвием, не было предела.

– Что вы. Ведь цена личного оружия не оценивается только по ножнам или количеству золота и драгоценных камней на рукоятке. Ширина и длина лезвия также не всегда ценнее тонкого и узкого клинка.

В первую очередь это оружие ближнего морского боя в условиях маленьких внутренних помещений или на мачте, где огромный клинок скорее помеха, чем помощник. Кроме этого, морской кортик еще имеет большое родство с оружием истинного рыцаря, так называемого «кинжала милосердия», длинный и тонкий клинок которого, проникая через щели лат или шлема, позволяет прервать мучения умирающего рыцаря, – стараюсь сгладить и изменить первое впечатление и перевести внимание маленького принца на другие ценности. – Хочу еще обратить ваше внимание на другие ценности, не измеряемые золотом. Такие понятия, как память, любовь и символ, присущие каждому человеку.

– Какое отношение к оружию имеют любовь и символ. Это мысли для девочек, а не для настоящего воина, – маленький принц буквально фыркнул от возмущения.

– Вы ошибаетесь, маленький принц. Очень ошибаетесь. Вот, как пример, этот кортик. Это не просто оружие, это символ того, что это оружие морского военного, не торговца или рыбака, а боевого капитана, не зря на нем показан океанский корабль, типа тех, на которых сейчас ходят в Индию португальцы. Этот корабль еще больше. Кортик вручают в морской закрытой академии, как у древних греков, и он служит символом и памятью о морской академии. Вы ведь помните своего первого учителя, который начал вас учить обращаться с оружием.

О любви. Что же это за рыцарь, у которого нет своей дамы. Так не бывает. Ведь у вас есть мать и сестры, которых вы искренне любите и помните. А когда вы станете мужем и отцом, разве вы сможете забыть мать ваших детей? – вот вам и ответ о любви. Любить – значит помнить и заботиться о близких тебе людях и памятных вещах. Например, память о родителях и вещах, которые их напоминают.

Этот кортик для меня память о поколениях моих родителей и людей моего рода, которые погибли, защищая меня, которые остались далеко от этих мест, о том, что мне еще надо восстановить свой морской род и семью, вернуть свои земли, вновь защищая честь своего повелителя в море и на земле.

Теперь о качестве этого клинка. Смотрите, это не дамасский клинок. Это булат и символ мастера, сделавшего его, и личный номер клинка. Набор цифр никогда не повторяется, как воин никогда не похож на другого и имеет индивидуальный стиль.

Казалось, что мне суждено было остаться в собеседниках только у этого маленького принца и его друзей, как в общение вступили девочки. Моя одежда и ткани, из которых они изготовлены, заметили маленькие рукодельницы. Даже принцессы в это время заняты ручной вышивкой, а не машинной. Не заметить качество швов одежды нового члена застолья не могли разве что только слепые. Привыкшие к тому, что шелк, атлас и парча, и ткани из Италии и Венеции – самые дорогие ткани, высокородные швеи и вышивальщицы оставить мою одежду без внимания не могли. Особенно если как в сказке, кричит ребенок: «А король-то голый!»

Именно так произошло и с моим нарядом. Только – наоборот. Первыми не выдержали маленькие принцессы, взявшие ткань и швы моего наряда, как говорится, в руки, даже не спрашивая моего разрешения. Маленькие детские ручонки просто начали выворачивать полы моей ветровки, с удивлением рассматривая машинный шов.

– А что это за ткань? А где вам так шили одежду? А что это за шов? Сестра, иди сюда, нам такого шитья не показывали!

Еще одна увидела браслет на моей руке, с его удивительно однообразной цепью звеньев, каждое из которых выполнено с филигранной точностью и микроскопическим, почти голографическим рисунком танцующей девушки на единственной пластине.

– А я такого браслета еще никогда не видела. А кто эта девушка? – новый интерес проснулся среди женской половины, чувствующей себя без нескольких килограммов золота на теле просто голой.

Стайка детей, привлекая внимание старших, обступила меня.

Начался вечер вопросов и ответов. Как-то само собой, будучи вовлечен в беседу с детьми, к которым вскорости подтянулись и взрослые, удалось войти в компанию будущих правителей империи. На этот вечер!

Наконец выпито несколько пиал кофе, съедено несколько разных сладостей и фруктов. Наконец начали подходить слуги, предлагая вымыть руки в воде, в которой явно растворили как минимум флакон духов. Званый ужин закончился, и все начали расходиться.

На следующий день уже, словно так и должно быть, меня слуга привел на обед. Потом за мной пришли на ужин.

На третий день уже никто не оборачивался на мое появление. Стул с моим гербом и место за столом стали моими в этом обеденном зале.

Город Кафа, в будущем Феодосия, если смотреть из окон дворца принцев, расстилался у основания горы, на которой главенствовала цитадель. Сравнительно небольшой город по меркам третьего тысячелетия и огромный город – около пятидесяти тысяч населения – по меркам середины шестнадцатого столетия. Город, вошедший в Османскую империю после тотального вырезания всей аристократии и католиков в 1475 году, почти восстановился и вновь стал не только торгово-промышленным, но и политическим центром Причерноморья, Крымской, Буджакской и Кубанской Татарии.

Здесь же, у стен города, раскинулось и еще одно образование, занимающее площадь, соизмеримую с третью его территории, – невольничий рынок, бараки которого ровными рядами протянулись на несколько километров.

Именно этот базар торговцев людьми и интересовал меня больше всего в городе. Здесь я решил найти людей, которым мне можно было бы довериться больше, чем местным жителям. Здесь я решил купить нескольких рабов, которые, как и я, были бы не от мира сего, потеряв веру в возможность вернуться домой и имея психологию, менталитет, язык и даже религию, очень далекую от Европы и европейцев. Здесь я решил найти людей с окраины цивилизации не только Европы, но и Китая. Корейцев, маньчжуров, тайцев, малазийцев, а, если повезет, то японцев, создав в Причерноморье небольшую общину жителей Дальнего Востока. Такие только торговые общины и даже квартал выходцев из Китая были в Кафе, словно Китай-город в Москве, но его постоянно меняющиеся временные жители совсем не могли стать для меня опорой в начале собственного становления. Зато позже, когда удастся освоить язык и хоть какие-то обычаи, именно Китайский квартал Кафы станет моим связующим звеном Дальнего Востока с Крымом. Деньги от этого я тоже задумал получать не малые.

Конфуцианство и даосизм – основа дальневосточной цивилизации и клановой системы развития общества. Поклонение предками и основателям рода, вера в помощь предков и разных богов, традиции и культура, позволившие сохранить страну в условиях феодализма и противостоящие влиянию «золотого тельца» европейской цивилизации.

Именно эту группу рабов я собирался выкупить и освободить, создав внутри своей новой общины, зависящей от влияния как сильных мира сего, так и фанатиков от веры мусульманского и христианского мира. Культура и традиции этих народов даже в период новейшей истории позволят, сходив в церковь, отдать почтение своим предкам у семейного алтаря, после чего на виду у всех устроить церемонию со свиной головой, в которой будет просьба о помощи в бизнесе.

В общем, я решил сделать с использованием азов манипуляции людьми и политологии двадцать первого века искусственное сообщество с несколькими полюсами влияния: сеньор и сеньоры, священник и мулла, европеоиды и монголоиды, вассалитет и землячество, и все это в одной общине, объединяемой мной.

Подданные из Европы и подданные с Дальнего Востока на любой чужбине объединяются вокруг сеньора, даже если сеньор и не говорит на языке подданных. Главное – сеньор говорит, что он родом из родных краев, обещает защиту и заботу. А что может быть более достоверным, как трата денег на раба и его освобождение. Освобождение, конечно, кажущееся. Хочешь быть свободным – будь им.

Так можно освободить осужденного, где-нибудь на островах Заполярья или в Антарктиде, в зоне арктической пустыни, без возможности вернуться домой на каком-либо судне и без средств существования. Итог известен – смерть.

Вернуться домой из Европы в Японию или Сиам XVI века без денег и прочего и прочего в принципе невозможно! Даже на еду может не найтись денег, а сохранить волю – невероятно. Изгой – самое страшное состояние любого человека в прошлом в обществе. Раб хотя бы имеет принадлежность к собственности какого-то человека из общества окружающих.

Само по себе освобождение еще ничего не решает, зато позволяет отсеять ненадежных лиц в будущем. Свободный человек, желающий еще большей свободы, все равно может стать ограниченно свободным – еще одним должником, возмещающим затраты на свое освобождение. Примеров такой свободы в виде выкупленных людей из татарского полона Московским царством или Польским королевством, или еще какими, вполне достаточно.

Языковый барьер – явление временное. В любом случае, члены многонациональной общины вынуждены будут друг друга учить, еще более объединяясь вокруг того, кто свел всех вместе. В Европе восточники, будучи рядом с основной массой европейцев, не будут чувствовать себя изгоями. И наоборот, восточники, соединившиеся в братство в Европе, на Дальнем Востоке уже будут вместе с меньшинством европейцев общины. Что уж говорить о сплоченности молодой общины в какой-либо Америке или Африке в период эпохи Великих географических открытий.

Для полной собственной свободы необходимо выйти из сферы влияния государства и создать что-то, способное противостоять государству, – например, стать независимым сеньором, олигархом и космополитом. Для этого надо стать своим и одновременно достаточно независимым в обоих центрах земной цивилизации – на Средиземном и Желтом морях, в Атлантическом и Тихом океанах.

Третий день в городе Кафа начался с самого мощного европейского рынка рабов.

Одевшись как можно беднее, в сопровождении брата Фомы, отца Стефана, слуги Николая из Ачи-Кале и вассалов Трифо Йури и новика Косте Тодора, некий новик из благородных начал изучать рынок рабов. Цель похода на рынок не скрывалась – поиск и освобождение рабов из далеких земель, принадлежащих ранее семье молодого сеньора. Для себя я также хотел прицениться и решить, сколько же денег необходимо на закупку рабов с окраины освоенного мира. Главным действующим лицом должен был стать Трифо Йури – яркий представитель крымских готов.

Во времена телевизоров и интернета почти любой европеец, конечно, слегка задумавшись, сможет определить на слух, по языку говорящего, к какой нации относится человек. Поющий (китайский), выговаривающий слова (корейский) или отрывисто и быстро выговаривающий слова (японский) восточные языки. Лица и фигуры разных дальневосточных наций также имеют существенные различия, также можно сказать о современном жителе Дальнего Востока. Прошли те времена, когда все лица европейцев или азиатов были для разных народов своего рода на одно лицо.

Проходя по рынку, я надеялся найти представителей королевств Дальнего Востока, вглядываясь в представленных на продажу рабов и следя за их реакцией на слова глашатая и мой штандарт.

Слуга Николай нес штандарт, на котором над прямоугольным щитом, с белым фоном и нарисованным кругом с символами инь и янь возвышался наконечник-трезубец (тот, который у Посейдона), а брат Фома громко зачитывал слова – Киото и Ниппон, Чосон и Корё, Сиам и Аюти, Хуанхэ и Мин.

Николай и Фома должны были привлечь внимание рабов и торговцев, знакомых с такого рода информацией.

И вот почти за семь с половиной тысяч километров от Кореи обнаруживается уже не молодая служанка из Корё, торговец из Шанхая и тунгусский воин из чжурчжэней (маньчжуров). Вдобавок ко всему один торговец из Хорезма обязался до вечера привести еще двух девочек из далекой Шины, Южной Кореи в будущем. За одни сутки я потратил три десятка золотых полновесных дукатов, получив в свое окружение условных земляков и личных подданных.