Факультет

38.

Гражданская оборона. Нас учил обороняться какой-то старый отставник. Причем в основном мы оборонялись от него. Преподавать ему было легко, ибо очень малое количество студентов доходило до его ядерных взрывов, от которых надо бежать против ветра, чтобы умереть на два часа позже, химических атак и аварий на макаронных (или оборонных?) фабриках. Подобно даме червей отставник был крайне склонен к морализаторству. А его любимым зачином для очередной модельной ситуации была фраза:

– Вот, представьте, что я выкопал канаву…

Может быть, он в армии специализировался на рытье канав?

39.

Любовь Михайловна вела у нас политэкономию. Вообще говоря, судьба преподавателей непрофильных дисциплин, как правило, незавидна. Но Любовь Михайловна, пусть и не привив нам страсть к политэкономии, все же смогла сделать так, что ходили мы на этот предмет без страха и зубовного скрежета.

– Она счастлива сама в себе, – как-то сказал о ней Эдик Пигарев.

Любовь Михайловна, действительно, была очень гармоничным человеком. Если политэкономия и прошла мимо нас, то Любовь Михайловна оставила в наших душах самые теплые воспоминания…

40.

Любовь Михайловна устраивает что-то вроде викторины: хитроумные задачки, каверзные вопросы… Мы в двойственном положении: мы не хотим обижать Любовь Михайловну, но и учить что-либо нам тоже не хочется. В конце концов найдено компромиссное решение: вопросы разделены и розданы для проработки. Одна голова хорошо, а двадцать – лучше.

И вот торжественный день настал: жюри тянет билетики… Мы распределяли вопросы хитро – в шахматном порядке. Весь «шахматный порядок» достается Маринке Дуничевой. После каждого оглашенного билетика Маринка, багровая от смеха и злобы, тянет руку:

– Я, можно я!

– Я даже я не знала, что Марина так любит политэкономию, – поражается Любовь Михайловна после окончания «русской рулетки».

Дуничева осыпана лаврами, как древнеримский триумфатор или запеченный поросенок. Ей ставят «автомат» за семестр и направляют вместе со мной на научную конференцию.

41.

Научная конференция профессорско-преподавательского состава и студентов.

Весна 1989 года. Мы на третьем курсе. В программе секции социально-экономических, научно-технических и экологических проблем современности последним, пятнадцатым номером заявлена моя фамилия. Сложность темы такова, что и сейчас, спустя столько лет, внушает благоговейное уважение к себе и разжигает нездоровое самолюбование…

Мой доклад рассчитан на 90 минут (страсть к гигантомании), но по регламенту положено лишь 15. С пятнадцати минут начинали первые… Вам и самим нетрудно подсчитать, что будет, если пятнадцать человек выступят по пятнадцать минут…

Уже пятого докладчика строго спросили:

– Десяти минут хватит?

Девятому было предложено ограничиться восемью. Двенадцатый по просьбам трудящихся вписался в пять… Мне достаются три минуты, в которые я успеваю поведать миру сбивчивой скороговоркой краткую аннотацию из наиболее общих мыслей по теме.

– Прекрасный доклад, – сказала после моего микроскопического спича Любовь Михайловна с видом гурмана, способного определить год розлива вина, облизав пробку с трехлитровой фляги.

Секция истории древнего мира поражает «актуальностью» тем:

– Наемные воины в армиях эллинистических государств.

– Положение городов в Боспорском царстве.

– Источники рабства в Риме.

– …

Самое интересное заключается в том, что научным руководителем по всем 12 заявленным темам является О.Ю. Климов. Иначе говоря, Олег Юрьевич часа четыре слушал свои собственные мысли в дурной студенческой интерпретации. Чем раздавать студентам материалы для «докладов», лучше бы он просто прочел им лекцию.

Интересно, неужели Климов и вправду открыл какой-нибудь новый источник рабства в Риме? А бывал ли он когда-нибудь в Риме вообще?

Секция математики.

Названия докладов звучат, как песни на иностранном языке:

– Изучение правил Лопиталя в средней школе.

– О приближении функций из пространства L2.

– …

Во! Если не знать ребят с физмата, можно подумать, что там учатся очень умные люди…

Секция астрономии.

Я в восхищении:

– Астрономические исследования Юпитера.

– Исследования кометы Галлея.

– …

Как в Институте Штернберга. Я не знаю, можно ли открыть новый источник рабства в Риме, ни разу не побывав в Италии, но как можно исследовать Юпитер без обсерватории?

Секция русского языка.

Ольга Николаевна Иванищева делает доклад: «Функционирование сложноподчиненных изъяснительных предложений с относительными словами». Сразу и не поймешь, о чем речь идет и куда она идет. Сложно, мудрено, заковыристо…

42.

Иванищева Ольга Николаевна. В нашу бытность в институте она только-только закончила аспирантуру и была кинута на прополку наших знаний по современному русскому языку. Диссертацию она тогда еще не защитила, а потому должна была вести лишь практические занятия. Причем только в нашей группе.

Мы этим весьма возмутились, ибо нам уже изрядно надоели эксперименты с начинающими преподавателями, которые почему-то проводили исключительно на нас. Но Благова сказала, что такова наша доля, из чаши которой мы должны испить до дна.

– Вы же ее еще не видели, – развела Надежда Георгиевна руками, имея в виду, конечно же, не чашу нашей злой доли, а Ольгу Николаевну. – Увидите, посмотрите. Может, она вам и понравится.

Мы увидели-посмотрели, но нам она не понравилась. Мне, по крайней мере. Мнения о себе Ольга Николаевна была высочайшего. Как-то друзья засняли ее на видео. Ольга Николаевна потом долго возмущалась перед нами:

– Ну, я всегда считала себя красивой. Но когда взглянула… Боже, какой нос. Всегда считала себя красивой, но такой нос…

Но и в этой обиде чувствовалось, что даже и нос этот она любит, и красивой себя все равно считает.