Дарим тебе дыхание. Рассказы о жизни рядом со старцем Наумом

Дарим тебе дыхание. Рассказы о жизни рядом со старцем Наумом
Екатерина Израилевна Инбер

В этой небольшой книге автор, игумения Евпраксия, рассказывает о жизни рядом со старцем, лаврским архимандритом Наумом (Байбородиным; 1927–2017). Много всего удивительного, чудесного происходило постоянно, но разве можно привыкнуть к чуду… А ведь самым большим чудом был сам Батюшка.

Отец Наум был живым примером святости, примером невозможного для человека наших дней совершенства, примером полной беспощадности к себе и жертвенности, милосердия и бесконечного терпения. В публикуемых рассказах запечатлены некоторые истории, связанные с его благословениями, его молитвами и заботами о своих духовных чадах.

Игумения Евпраксия (Инбер)

Дарим тебе дыхание: Рассказы о жизни рядом со старцем Наумом

Посвящается моему духовному отцу, архимандриту Науму Байбородину, с бесконечной благодарностью и любовью

© Игумения Евпраксия (Инбер), текст, 2019

© Сибирская Благозвонница, оформление, 2019

* * *

Предисловие

В этой небольшой книге мне хотелось рассказать о нашей жизни рядом со старцем, лаврским архимандритом Наумом. Много всего удивительного, чудесного происходило постоянно, но разве можно привыкнуть к чуду… А ведь самым большим чудом был для нас наш Батюшка. Вот я и решилась запечатлеть в этих рассказах некоторые наиболее яркие истории, связанные с его благословениями, его молитвами и заботами о нас.

Батюшка был для нас живым примером святости, примером невозможного для человека наших дней совершенства, примером полной беспощадности к себе и жертвенности, милосердия и бесконечного терпения.

Абсолютно лишенный всякого тщеславия, он был невероятно скромным человеком, до такой степени, что в результате почти не осталось даже маленьких фильмов о нем. Драгоценные кадры, снятые украдкой. И его небольшой рассказ о своем духовном отце, Алма-Атинском митрополите Иосифе (Чернове), – только потому что о нем, а не о себе. Потому что надо было его прославить. Как Батюшка радовался, когда вышла книга воспоминаний о святом Владыке!

При всем знании и понимании особенностей нашей современности, он удивительно сочетал в себе житие вне времени, его как бы не касалась суета информационных потоков, никакие внешне- и внутриполитические развороты ни на миг не лишали его всегдашнего предстояния перед Богом и молитвенного устроения души: «Читайте “Древний патерик” и напитывайтесь этим духом, учите Псалтирь наизусть…»

«…Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор. 12, 8–11).

Можно свидетельствовать, что Господь щедро излил на Своего избранника почти все эти дары, а может, и все. Только Батюшка не любил, когда теряют время на бесполезное изучение множества языков, если это не необходимость, например, для ученого-исследователя. Да и зачем ему были языки, если он читал в человеческих душах, как в открытой книге. Бессмысленно было что-то скрывать, на исповеди у него душа любого из нас просматривалась насквозь, на просвет – это был настоящий рентген.

Еще в первые годы своей монашеской жизни отец Наум стяжал дар непрестанной Иисусовой молитвы. И его главной заботой стало возрождение монастырей в России после семидесяти лет плена Вавилонского, возрождение монашеской жизни – делания Иисусовой молитвы в этих монастырях.

Более 40 монастырей открылось в России его трудами. Батюшка сам молился непрестанно и почти в каждой своей проповеди нас к этому призывал: «Иисусову молитву надо читать, как дышать». Практике Иисусовой молитвы посвящена и его кандидатская диссертация.

Десятки архиереев и сотни священников – воспитанники и ученики архимандрита Наума. Сколько храмов ими восстановлено и заново построено!

Благословением и молитвами нашего старца состоялось прославление преподобных Кирилла и Марии, блаженной старицы Матроны. Он отыскал и напечатал житие бородинской старицы Рахили и забытую за многие десятилетия книгу «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу». Благодаря Батюшке возродилось почитание написанной по благословению оптинского старца Амвросия иконы Матери Божией «Спорительница хлебов»…

А Ноев ковчег! За послушание старцу его духовный сын поднялся на Арарат и нашел его!

Это только то, что известно мне. А сколько неизвестно… Батюшка был очень увлеченным человеком. Но он сам почти никогда не рассказывал о своих трудах – хорошо еще, что мы хоть что-то узнавали друг от друга.

За много лет до перестройки и разрушения уклада, хозяйства и суверенитета нашего государства, в самом начале восьмидесятых, он уже переживал, предвидя, что ждет нашу Родину впереди. Когда еще никто не подозревал, что все может рухнуть в одночасье.

«В каждом доме должно быть Евангелие! Работайте с людьми, открывайте богословские курсы, занимайтесь с детьми. Крыло мухи влияет на судьбы мира».

Самым главным сокровищем для отца Наума были человеческие души, вот и начинались его монастыри не со стен и украшения храмов дорогими иконостасами, не с удобных зданий с отдельными кельями, а с тех людей, которых Господь посылал под его водительство, которых он растил и вымаливал. Всегда сначала люди, потом стены. Он не боялся брать под свое окормление нас, искалеченных непохвальной жизнью и перемолотых в жерновах безбожного безвременья.

Батюшка все для нас сделал, оставил множество книг со своими проповедями и статьями, историческими и богословскими трудами; это его наследие еще ждет своего исследователя.

Если бы мы всегда были внимательны к тому, что он нам говорил, и послушны! Батюшка ждал от нас помощи и соработничества: «А ты проси – кому избавления от страстей, а кому – молитвенников за весь мир». Сколько упущено, сколько испорчено из того, что должно было совершиться по воле Божией через благословения нашего старца и не совершилось из-за нашего непослушания и нерадения.

Разве мы могли вместить огромные масштабы его мышления, скорбей и трудов в ограниченные пределы своего душевного дома…

Но будем благодарны Богу и за то, что все-таки состоялось, несмотря на нашу несостоятельность, за то, что наш старец вымолил для нас, долготерпеливо преодолевая своими молитвенными трудами нашу леность и недостаточность.

Мне не удалось так написать свои рассказы, чтобы там ничего не было сказано обо мне. Очень бы хотелось, но я так не умею. Я не могу отделить слово о нем от своей жизни. Все события жизни, да просто вся жизнь была пронизана светом его личности, мы все каждый день жили и трудились как могли под Батюшкиным руководством, под его молитвенным покровом, согретые его великой любовью, и смерть его нас не разлучила.

И если после прочтения этой книги в мире станет больше людей, для которых имя нашего незабвенного старца, архимандрита Наума (Байбородина), будет дорого и память о нем священна, то задача этого моего скромного труда будет выполнена.

Школа молодого бойца

Гардеробный трест

Незадолго до того, как впервые оказаться у архимандрита Наума, я уволилась с работы. Батюшке это не понравилось, но вернуться обратно было невозможно.

– А что ты теперь хочешь делать?

– Думаю сторожить какую-нибудь контору и петь в храме.

– Ну, вот и хорошо. Посторожишь и попоешь.

И по Батюшкиным молитвам досталась мне уникальная сторожевая работа в самом центре Москвы, на Маяковке, на улице Медведева – в бывшем Старо-Пименовском переулке, со смешным таким названием «Гардеробный трест». Это в советское-то время – контора, которая нанимала гардеробщиков, а потом предлагала их разным организациям. Ну точно «Рога и копыта». Десять комнат, два входа, кабинет директора, кабинет секретаря, где я и обитала, и все. Работаю через два дня на третий. В шесть вечера все уходят и сдают мне ключи, а в девять утра я им ключи возвращаю. В кабинете секретаря пишущая машинка! Я меняла ленту на свою и полночи печатала на папиросной бумаге редкие тогда книги – Лаврентия Черниговского, например, в восьми экземплярах. И еще немного подрабатывала – печатала пачки платежных поручений для директора.

Принимать гостей на работе было категорически запрещено, но кого это интересовало. Почти каждое дежурство у меня появлялись мои друзья и знакомые. Приходил иногда и отец Алексей Царенков – он, приезжая из Ивановской области, встречался в Москве со своими духовными чадами и засиживался с ними допоздна, иногда и у меня на работе. Вот придут они ко мне на ночь глядя с Ниночкой Моисеевой. Метро уже закрывалось… Тогда мы драпировали полотенцем телевизор, батюшка ставил на него дароносицу со Святыми Дарами, я ему составляла кроватку из стульев в один ряд в кабинете директора, на таких же импровизированных кроватках через стенку укладывались мы с Ниночкой. А рано утром я их тихонько, незаметно, по одному выпускала на свободу. Каждый вечер, приходя на работу, окропишь крещенской водой всю контору после толпы гардеробщиков, особенно кабинеты директора и секретаря, и уже можно дышать. А директор по утрам удивлялся: «Не понимаю, почему именно после твоего дежурства я так хорошо себя чувствую на работе – какая-то другая атмосфера». Как-то он мне с гордостью рассказал, что надпись на Мавзолее «Ленин и Сталин» – это его работа. А потом он поменял профессию и придумал эту чудную контору. Такой другой работы, говорили мои друзья, не найти ни в одной столице, ни в Москве, ни в Ленинграде.

Наша бригада сторожей обслуживала несколько организаций в районе Маяковки. Одна из них – Министерство, кажется, «Спецстроймонтаж» – была напротив моей конторы, чуть наискосок, на углу Медведева и Пушкинской улицы. Ее сторожила как раз мама отца Алексея, Екатерина Александровна. Конечно, никто не знал, что она мама священника.

И вот однажды ночью раздается стук в двери: «Открывайте! Проверка». А у меня как раз была в гостях моя подруга Татьяна, будущая дивеевская монахиня Никодима. Она уже спала на стульчиках в кабинете директора. Вот уж пришлось нам помолиться! Они открыли все двери, а главную – в кабинет директора – не заметили. Прошли мимо. Я позвонила по всем нашим постам – проверки изредка бывали, и если уж проверяли, то все посты подряд. Но ни к кому больше они не пришли. Только мы заснули, как снова стук – открывайте, у вас кто-то есть. И опять они прошли мимо директорской двери.

Утром мне позвонила Екатерина Александровна: «Нет, ты представляешь? Наши бабки (которые работали на ее посту в прошлую смену) застукали моего Алешу, который приходил к тебе с Ниночкой Моисеевой, и доложили куда следует. И главное, мне все рассказали, на тебя пожаловались».

Поехала я к Батюшке:

– Что же теперь делать?

– А ты им скажи, что к тебе из деревни родственники приезжали, сало, молоко привезли.

В следующее дежурство прихожу на работу, и что же вижу – роскошный мраморный подъезд, который выходит на улицу Медведева напротив моей работы, заколачивают, разбирают и пробивают дверь в гранитном цоколе стены, которая выходит на Пушкинскую улицу, за углом. Говорят, распоряжение руководства. Понятно – оттуда не будет видно, кто ко мне приходит.

Я поблагодарила Батюшку, а он только улыбнулся в ответ.

Но бабки стали выходить из подъезда, заворачивать за угол и часами караулить, не идет ли кто ко мне в гости. Я снова поехала жаловаться к Батюшке.

Через пару дней ко мне пришла на работу бригадир и с удивлением рассказала, что руководство приняло неожиданное решение передать охрану Министерства другой бригаде и поменяло весь состав сторожей.

Я еще раз поблагодарила Батюшку, а он, как всегда, отправил меня в Троицкий собор благодарить преподобного Сергия.