Поиски смерти

– Чего ты хочешь, Лукас? Она же подросток. – Дэйтон плюхнулся в кресло, стоящее напротив холодильника. Оно скрипнуло под его весом. Можно подумать, мы в её возрасте занимались чем-то хорошим.

– Ты в её возрасте уже летал в своей первой команде сборщиков утиля, насколько я помню. – Лукас опустился на диванчик, стоящий около стены, напротив Дэйтона. Он не глядя попал пивной крышкой в мусорную корзину. На зелёной этикетке бутылки значилось название – «Пивная планета», и была нарисована шишка хмеля, висящая в космосе, вокруг которой на манер лун крутились мультяшные ракеты.

– Ага и получил свой первый ожог от выстрела, – наёмник оттянул воротник от куртки и показал зарубцованную полоску на шее. – Заброшенный корабль оказался не до конца заброшенным. Поэтому, уж лучше пусть играет и бегает с идиотами друзьями.

– Может они тоже собирают утиль? – Хохотнул старик. – Мда. – Он посерьезнел.

– Она так быстро выросла, Дэй. – Лукас бросил взгляд наружу. – После того, как мы обустроились здесь – годы начали пролетать незаметно. Теперь она почти женщина, а я седой старик. – Усталый механик сделал глубокий глоток.

Дэйтон повернулся и посмотрел наружу сквозь защитный экран. По рынку, несмотря на поздний час, продолжали сновать редкие посетители. Наверное, брели в забегаловки на ежевечерний приём горячительных напитков.

– Они нас не видят, – Лукас вытянул руку с бутылкой в направлении входа. – Классно придумал, да? – Он сделал глоток.

– Рад, что ты нашёл куда применить свой талант, – Дэйтон поглубже сел в кресло.

– Я тут много чего сделал по-первости, как только оказался здесь. Помог немного обустроить этот запустелый камень. От шахтёров осталось много оборудования, некоторое получилось переосмыслить на другие цели, некоторое разобрал на запчасти и подлатал тут-и-там. Люди остались благодарны и нас с мелкой приняли как своих. Постепенно получил это помещение и открыл мастерскую. Можно сказать, вышел на пенсию! – Лукас сделал довольное лицо и развел руками в стороны.

– Поздравляю, дедуля.

– Ладно, слушай, я прекрасно понимаю, что ты решил навестить меня, впервые за пятнадцать лет, не для того, чтобы слушать мои байки. Выкладывай. – Лукас отставил пиво в сторону и сложил руки себе на колени.

– Я и правда рад был бы повидать вас обоих, но ты сам понимаешь, что лучше мне было к вам не приближаться. Боссы Арктонос-Корп, думаю, хотели бы «побеседовать» с тобой, после того, что мы вытворили на станции. Ну… ты по большей части, я всего лишь вытащил тебя оттуда, по пути обезвредив пару сотрудников их службы безопасности.

– Обезвредив… это уж точно… Я понимаю, Дэй, конечно, но всё же у тебя должно быть какое-то дело ко мне, так ведь?

– Ты прав, – согласился наёмник, – мне нужно, чтобы ты посмотрел на это. – Дэйтон достал из внутреннего кармана маленький прозрачный кубик. Внутри него плавал маленький приборчик, в сантиметр диаметром, по виду напоминавший каплю с небольшими проводками.

Лукас округлил глаза, шумно сглотнул пиво и отставил бутылку с пеной внутри на столик возле себя. – Откуда у тебя куб Нойманна? – опешил он.

– Раздобыл вот.

– Чей чип в нём плавает, тоже мне не скажешь? – перевёл светящийся взгляд на лицо наёмника Лукас.

– Ответ на этот вопрос мне хотелось услышать как раз от тебя. Сможешь мне его дать?

Лукас взял маленький кубик из рук наёмника и встал с дивана, – жестом он поманил Дэйтона за собой, – пойдём.

Они подошли к двери в дальнем конце комнаты, и Лукас провел пальцем по боку маленькой, едва заметной панельке. Через секунду раздался писк – дверь отъехала в сторону.

– Откуда у тебя датчик ДНК военного образца тоже мне не скажешь? – Дэйтон выдавил смешок.

– Ну, моя работа заключалась в работе с подобной технологией и я… прихватил пару образцов со своего последнего места работы, если можно так выразиться. Не думаю, что те корпоративные ублюдки сильно горевали по ним.

– Согласен, думаю они были заняты устранением последствий нашего с тобой побега, – Дэйтон даже на секунду повеселел, впрочем спустя мгновение его разум вновь заполнился едким туманом своих переживаний, и улыбка сползла с его лица.

Помещение, в которое они попали, напоминало бункер какого-нибудь военного повстанца. Сейчас оно было погружено в полутьму, но наёмнику удалось его немного разглядеть: стены были увешаны плакатами с какими-то сложными схемами. Они освещались висящими на стене длинными, узкими люминесцентными лампами. Многочисленные верстаки, заставленные разными приборами, ютились вдоль стен. Над некоторыми из них висели огромные, хоть и старые мониторы с множеством экранов.

Идя по комнате, Дэйтон ударился головой о свисающую на проводе с потолка простую лампу накаливания. Он остановил движение рукой.

– Мой любимый источник освещения, – радостно сообщил Лукас. Напоминает мне о старых добрых днях. Я включаю её, когда меня прошибает ностальгия по моему детству. Тогда они еще хоть и немного, но были в ходу. Сейчас это раритет! – старик воздел палец в потолок. – Но нам нужна не она.

Он подошёл к столу, на котором была навалена гора мелких приборов. Запустив руку под стол, он щёлкнул выключателем. Потолок осветился лампами, такими же как те, что освещали плакаты. Они висели по всей площади и были развешены словно по сторонам невидимых квадратов. В углу комнаты, между верстаками, показалось высокое растение с большими зелёными листьями, каждый в метр длинной и шириной в сантиметров тридцать. Мониторы засветились разными диаграммами и списками. Полки шкафов были набиты документацией и электронными книгами.

– Уютно тут у тебя, – заключил, глазея на всё это, Дэйтон.

– Ага, только не трогай ничего, это мой штаб операций, – проводя рукой по помещению, озвучил Лукас, – тут я в свободное время занимаюсь своими проектами. Голову нужно всегда держать в работе, понимаешь, не дать мозгам заржаветь, – он покрутил рукой у головы, как будто держал пальцами большую шестерню.

Лукас подошёл к небольшому прибору, похожему на микроскоп.

– Так, ну-ка посмотрим, что ты мне расскажешь, дружок, – просвистел он себе под нос. Он начал настраивать устройство и поместил в него прозрачный кубик. В этот момент на стене включилась небольшая панель, на которой, кажется, шли новости.

– Я ничего не трогал… – поднял руки Дэйтон.

– Я знаю, автоматически включается, с небольшой задержкой, правда, как ты, наверное, заметил..

На экране показывали военную хронику. Кадры разрушенных городов сменялись сражениями в космосе и демонстрацией лежащих среди горящих обломков тел людей. Среди них можно было различить фигуры, облаченные в военную форму, как солдат Межпланетного Сената, так и бойцов корпораций и, конечно, гражданских. Репортёрские дроны пролетали над полями боя, поднимались наверх, показывая искореженные здания, раскиданный по дорогам транспорт и покрытые пеплом обломки, покрывающие улицы во всех направлениях.

Картинка сменилась сидящим в студии диктором.

– Сегодня, тринадцатого октября две тысячи двести сорок шестого года по стандартному летосчислению, всё галактическое сообщество отмечает десятилетний юбилей окончания Второй Галактической Войны.

– Семнадцать лет назад начался крупнейший конфликт в известной истории человечества, – продолжил диктор. – Сейчас уже никто точно не сможет ответить, кто стал зачинщиком военных действий. – Камера отъехала дальше и показала его сидящим за столом. За спиной диктора, сквозь панорамное окно на фоне ночного неба, усыпанного звездами, виднелись верхушки небоскребов Гласспира, столицы и самого крупного города Межпланетного Сената, расположенного на Авроре, в свою очередь, являющейся столичной планетой заселённых территорий.

– Но большинству людей до этого и нет дела, – вещал человек с экрана, – во время войны они были обеспокоены более насущными вопросами, такими как спасение себя и своих семей из горячих регионов обитаемых миров и станций, больше полутора сотен лет гордо именуемых Новым Рассветом. Сотни миллионов жертв насчитывает конфликт между десятками крупнейших корпораций, грызущихся между собой и силами Сената, ценой жизней верных ему солдат пытавшегося подавить это безумие. Не будем забывать, что большая часть из этого числа – простые гражданские, оказавшиеся под ударами в местах сражений. Десятки городов и космических станций оказались разрушены, бесчисленное количество…

Экран внезапно погас. Лукас, не отрывая глаза от устройства, в которое он изучал куб с чипом, опустил руку с голопультом обратно на верстак. – Бла, бла, чёртовы новости, – сказал он недовольным голосом, – так и скажите, мол, жаждущие ещё большей власти и денег корпорации не смогли поделить сферы влияния между собой и одновременно пытались откусить от пирога принадлежащего Сенату. Им, конечно, такой расклад не понравился и они попытались дать им пинка, – он подкрутил какие-то ручки на аппарате, – но за семь лет всем это надоело, и они смогли таки прийти к какому-то соглашению между собой и прекратить эту бойню. Только глупо думать, что война закончилась. Она никогда не закончится по-настоящему. Хорошо хоть теперь никто никого не бомбит. Ну… в галактических масштабах, конечно. Теперь эта война стала… невидимой что-ли.

– Если бы корпорации не грызлись между собой, я бы, наверное, остался без работы, – Дэйтон смотрел на светящийся под лучами аппарата кубик, – но и до войны было так же. Думаешь разрушенные корабли начинали висеть посреди космической пустоты сами по себе?

– Если честно, я думаю война была самым большим источником и моих доходов… – Лукас оторвался от прибора и почесал шею. Нет, я даже молчу про работу в Арктонос, даже здесь, на маленьком астероиде – думаешь, тут так много людей, которые могут принести мне что-то в работу? А во время войны сюда периодически причаливали сомнительные личности, которым нужно было подкрутить их боевые экзоскелеты или починить протез другой… Но, конечно, время было ужасное, и я рад, что наступил относительный мир.

Дэйтон вспомнил, как десять лет назад, когда было подписано мирное соглашение между участниками конфликта, и повсеместные боевые действия прекратились, по всем экранам жилых секторов показывали представителей корпораций и политиков Межпланетного Сената. Они выходили из огромного корабля Сената, стоящего посреди каменных пустынь Коросса – незаселенного мира, выбранного для переговоров. Их лица освещали усталые улыбки, и они махали руками в камеры репортёрских дронов. Эти люди строили из себя героев, завершивших семилетнее кровопролитие, а мысли их наполняли деликатесы, которыми они собирались полакомиться у себя дома. Генералы были награждены, козлы отпущения наказаны, а сотни миллионов пешек так и остались лежать за гранью шахматной доски.

Лукас щёлкнул переключателем прибора и повернулся к Дэйтону. Опёршись спиной на верстак, он смотрел на чип.

– Это очень дорогой инфочип военного образца. Намного лучше того, что был у тебя, пока я его не достал, – он указал наёмнику на шею и постучал пальцем себя за ухом. – Позволь напомнить, что установлен твой был в Арктоносе, то есть был он далеко не начального уровня. Ты правильно сделал, что догадался поместить его в куб, иначе те, у кого ты его забрал, уже были бы здесь. Однако, хочу тебя огорчить. Располагая тем оборудованием, что у меня здесь есть, узнать кому он принадлежит невозможно, – Лукас, с сожалением на лице, опустил руки и опёрся на стол.

– А если найти такое оборудование? – Дэйтон, кажется, был готов к этому ответу.

– На нужном оборудовании я смог бы достать тебе из него и то как зовут бедолагу, который полагаю уже мёртв, и то как он выглядел, и кто установил ему этот имплант, и к какой организации он принадлежит, если зарегистрирован.

– И теперь ты скажешь мне, что достать такое оборудование совсем непросто.

– Именно. Если, конечно, ты не располагаешь парой миллионов, тогда, думаю, можно поискать на чёрном рынке.

– Сейчас я по-настоящему на мели, но я, конечно, заплачу за твои услуги.

– Нет, – Лукас поднял руку, – ты мне ничего не должен. За то, что ты сделал для нас с Лией, я тебе жизнью обязан. Вытащив нас со станции, ты позволил нам начать новую жизнь, поэтому я сделаю для тебя всё, что смогу, касаемо твоих… ммм… поисков? – Он замялся и вопросительно посмотрел на Дэйтона. – Может наконец расскажешь, что к чему?