Золотые сновиденья. Избранные сонеты о любви

Не приспособлен для веселья

Суровый край моих отцов.

Родимых мест бессменным гимном

Журчит родник с тоской глухой.

И льнёт ко мне очажным дымом

Чеченский хутор Ригахой.

Лихие тучи, хмуря брови,

Из неба тянут сотни жил.

Я будто слышу голос крови

И вздохи дедовских могил.

Я жить не смог бы по-другому,

Когда судьба даёт под дых,

Без этой вечной тяги к дому,

Меня держащей средь живых…

И ещё один яркий пример. Стихотворение «В родном селе, у отчего двора…», написанное поэтом четырёхстопным ямбом, наполнено ностальгией по отчему дому и болью из-за своей непростой судьбы. Такое произведение заставит переживать самого сдержанного читателя, ибо оно насквозь пропитано чувствами одиночества, сострадания и тревоги.

В родном селе, у отчего двора

Давным-давно не тряс я шелковицу,

Не отправлялся на косьбу с утра,

Не видел птиц чеченских вереницу,

Не слышал лай знакомых мне собак,

Не ел в саду соседа абрикосы,

И без меня над высотой Маштак*

Шумят метели и сверкают гр?зы.

Отцовский край – кусок моей души,

Отрезанный незримою рукою,

В любой его затерянной глуши

Я вновь мечтаю зазвенеть строкою.

Но не ропщу я вовсе на судьбу,

С рожденья мне дарованную Богом.

Своих фантазий буйных ворожбу

Отныне я держу в режиме строгом.

И не хочу, страдая и скорбя,

В уме листая книгу лихолетья,

Просить у мига льготу для себя

И требовать от вечности бессмертья…

*Маштак – высота в Веденском районе Чечни.

Несмотря на то, что поэт смирился со своей судьбой и воспринимает жизнь на чужбине как божье предписание, всё же мы видим через его стихотворение «В родном селе у отчего двора…», как сильно он тоскует по Отчизне. Но при этом делает вид, как будто им не овладевает ностальгическое настроение, заявляя «но не ропщу я вовсе на судьбу». В том же стихотворении Ильман недвусмысленно подчёркивает: «Отцовский край – кусок моей души, отрезанный незримою рукою, в любой его затерянной глуши я вновь мечтаю зазвенеть строкою…» Всё это позволяет нам понять психологическое состояние И. Юсупова, как поэта со своим особым внутренним миром. И для нас становится очевидным, что умалчивать свою любовь к отчему дому – выше его сил!

В творчестве Юсупова каждое произведение отличается от другого своим почерком, композиционным рисунком, оригинальностью стиха, поэтическим слогом, философией, метафоричностью и многообразием чувств. Одним из таких трепетных его творений, которое заставляет читателя глубоко переживать вместе с лирическим героем произведения (лирическим героем здесь выступает сам поэт – примечание автора) является стихотворение «Сижу я на скамье в саду цветущем…», написанное четырёхстопным амфибрахием. По оценкам литературоведов, амфибрахический ритм как нельзя лучше подходит для стихов элегического порядка, способных задевать за живое. Наверное, поэтому амфибрахий преимущественно пользуется популярностью среди поэтов философского склада ума:

Сижу я на скамье в саду цветущем,

Где запахом поит меня сирень.

Но смею ли мечтать я о грядущем,

Продлить желая этот летний день,

Стремясь не отпускать своё былое,

Из дум своих печальных ни на миг,

Которому, идя сквозь время злое,

В стихах своих я памятник воздвиг?

И, быт суровый сердцем согревая,

Всегда я в снах своих бываю там,

Где отчий дом и башня родовая

Мой образ дружно делят пополам…