– А я вот слыхал, что эдакая иллюминация случается, ежели маг едет – очень Междумирские твари до их сил лакомы! – провозгласил коммивояжер, разглядывая заоконное свето-представление. – Не вы ли, госпожа? – он покосился на старуху.
– Была б я магичкой, разве б я во втором классе ездила? – фыркнула та в ответ.
– Армейцы же едут.
– Так-то армейцы! Мы не для того подати платим, чтоб они первым классом раскатывали.
Их голоса таяли, растворяясь едва слышным шепотом – я неотрывно глядела в полыхающее, как небо в день тезоименитства Его Императорского Величества, окно. Окно глядело на меня.
Глава 4
Попутчики на тот свет
Сквозь то вспыхивающую, то растворяющуюся радужную пелену на меня пялился… глаз. Глаз торчал точно посредине оконного стекла, был он совершенно круглый и такой же совершенно черный, с белым штрихом зрачка. Глаз сверкнул… и в окне появился второй – в правом верхнем углу. Потом третий – в правом нижнем, потом четвертый… И скоро уже все окно пялилось на меня сплошными рядами глаз, посверкивающих и помаргивающих не в такт, так что блики от них заметались по стенам в совершенно уже безумной пляске. А потом сквозь это моргание и мельтешение к стеклу придвинулось лицо – безгубый, безносый, безглазый овал, окруженный мерно колышущимся пятном беспредельной черноты. На стекло легла такая же черная, жутко искореженная рука. В наше окно глядел безликий демон Междумирья.
Завороженно пялящуюся на демона меня схватили сзади за волосы и с размаху ударили об стекло. На миг в нем отразилось мое бледное, почти бескровное лицо, широко распахнутые глаза со зрачком во всю радужку. Демон поймал мой взгляд своей пустотой и вдруг… отпрянул!
– Пыхх! – прижатая к стеклу я с тихим хлопком… лопнула, а пряди моих волос просто-напросто истаяли в руках у схватившей меня старухи.
Другая я прыгнула на старуху со спины.
А она взяла и увернулась – кувыркнулась через столик с ловкостью цирковой акробатки. А все самоуверенность проклятая – я-то думала, это будет коммивояжер, вот и встала к нему поближе!
– Иллюзорка поганая! – выдохнула старуха.
Не такая уж поганая! Слабая, конечно, но зато очень-очень умелая и опытная! Мои иллюзии быстро исчезают, но пару мгновений она ведь даже волосы мои под руками чувствовала! Главное, время рассчитать, когда оставить свой фантом и прикрывшись мороком, скользнуть в сторону.
Старуха прыгнула с места, в длинном выпаде пытаясь достать меня ножом. Мой второй фантом беззвучно лопнул, и теперь уже я-настоящая с размаху ударила ее каблуком в живот. Старуху швырнуло на столик, она хряпнулась об стекло, из груди вырвался хриплый стон…
За окном вспыхнуло неистовым мельтешением огней, окутав жилистую фигуру в черном безумным многоцветным ореолом. Вокруг встрепанных седых волос полыхнуло алое-зеленое-синее-желтое-бирюзовое марево…
Фантом! Фантом! Три меня ринулись к бабке сквозь безумствующие тени…
Настоящая я с размаху напоролась на сдвоенный удар каблуками.
Будто бык лягнул! Меня отшвырнуло к двери, в груди вспыхнула лютая боль.
– Да… д-дамы! – проблеял коммивояжер, торопливо сгребая артефакты в саквояж.
Старуха перекатилась со столика прямиком на него, вдавливая беднягу в кресло, оттолкнулась и прыгнула…
Я поднырнула под нее, с разгона боднув Торвальдсона головой. Саквояж грюкнул, коммивояжер взвизгнул, старуха впечаталась каблуками в пол.
Плохо-плохо-плохо… В вихре черных юбок старуха поворачивалась ко мне. Из расстегнувшегося ворота платья, разбрызгивая серебряные искры, вывалился защитный артефакт.
Ой, как плохо-то!
– Эй, вы там что, вагон разбираете? – в стенку нашего отделения постучали.
– Они… – попытался пискнуть Торвальдсон.
Старуха метнула нож. Я только и успела, что отмахнуться – отбитый в сторону клинок с лязгом упал на столик… мы со старухой ринулись к нему вдвоем.
Она успела первой, схватилась за рукоять… Я навалилась ей на спину, всей грудью ощутив прочные ребра корсета под пропотевшим сукном. За шею, пальцами под ворот, схватиться за цепочку и откинуться назад, упираясь каблуками в пол и натягивая цепочку весом всего тела.
Я почувствовала, как звенья врезались в ее худое жилистое горло. Под кожей словно перекатилось что-то, старуха успела до предела напрячь мускулы шеи, но я тянула. На миг мы словно зависли: я, подавшись назад, и она, грудью навалившись на край столика и судорожно нашаривая нож… И вдруг она сама рванулась вперед, разрезая об цепь кожу на шее. Ее пальцы сомкнулись на рукояти, перекинули нож в обратный хват… и она ударила назад. Не выпуская цепочки, я качнулась в сторону… заточенное острие вспороло плотный рукав. Плечо словно облизало холодом, а потом коротко и резко вспыхнула боль.
– А! – цепочка в моих руках с тугим – банг! – лопнула.
Старуха рухнула грудью на столик и… с размаху мазнула выпачканным в моей крови лезвием по стеклу. И тут же прижала к нему руку с простеньким неприметным колечком.
Плохо-плохо-плохо!
Равномерный гул Междумирья превратился в пронзительный вой!
– Не беспокоиться… Пристегнуться… Обычная турбулентность… – сквозь завывания пробилось хриплое карканье громкоговорителя.
Чтоб ты еще понимал! Там, где печатка на старухином кольце соприкоснулась с моей кровью, вспыхнуло разноцветие огней. За их прозрачными переливами мерно колыхались сгустки тьмы, и плыли в сплошном круговороте гладкие овалы лиц. Непроницаемое для демонов Междумирья стекло начало рассыпаться прозрачными крошками, вспыхивающими многоцветьем огней, как драгоценные камни. Дохнуло лютым холодом, по стенам стремительно побежали серебряные узоры, и в щель в стекле тонкой клубящейся струйкой начала сочиться тьма.
В отражении еще видно было как расширились глаза старухи, она схватилась рукой за шею и отчаянно завизжала, даже перекрывая на миг вой Междумирья.
Я подхватила ее за щиколотки – и толкнула вперед. Не переставая верещать, она скользнула грудью по столику и врезалась лицом в стекло.
– Дзанг! – его прочертила паутина трещин, они вспыхнули разноцветными огнями, и стекло разлетелось осколками. Старуха вывалилась во тьму Междумирья.
На краткий миг она зависла на фоне всепоглощающей черноты: седые космы дыбом, юбки колоколом, руки-ноги отчаянно молотят пустоту…
Сгустки тьмы, похожие на раскачивающиеся на ветру черные простыни, вскипели водоворотами и пустые лица ринулись к ней со всех сторон, закручивая старуху в кокон черноты. Если крик и был, его сожрало Междумирье.
– Бегом, бегом! – я выхватила у оцепеневшего Торвальдсона саквояж с артефактами, ухватила его самого за шиворот… заартачится – брошу сразу!
Но он только взвизгнул истошно и ринулся к двери, округлым пузиком выбив меня в коридор как ядро из пушки. Меня швырнуло на отделанную полированным деревом стену, я едва успела развернуться и… с грохотом захлопнула раздвижную дверь перед ринувшейся сквозь окно тварью. Защелкнула замок и принялась лепить на стекло и косяк артефакты из саквояжа.
Глава 5
Прорыв!!!
Активировать! Активировать! Активировать! Саквояж был набит плотно, артефакты с тугим чвяканьем липли к косякам, символы тускло вспыхивали… слишком тускло! Сил у меня и без того капля, а после драки и тех почти не осталось. Последний артефакт едва заметно пыхнул, и я налепила его на стекло двери – прямиком на приникшую с той стороны безглазую морду. Сверлящий уши визг перешел в глубокий, протяжный, даже мелодичный звон. Точно колокол мерно тянул:
– Бооооооооооооооо…
Поезд принялся вилять, как змея, вагон тряхнуло, меня швырнуло от стенки к стенке.
– Стюардам проверить ваго… Сохраня… Споко… Ничего опасн… – продолжал захлебываться громко-говоритель.
Коммивояжера не было – сбежал. Надеюсь, навстречу стюардам. Приведет подмогу? Ненадежно. Вагон снова тряхнуло, я ухватилась за ручку, дверь купе откатилась в сторону. На меня недоуменно воззрилась пожилая пара.
– Прорыв! Быстро идите в другой конец вагона!