Правила игры без правил

– Своей консервативностью, – Кирилл встал из-за стола и принялся расхаживать по кабинету, жестикулируя в такт своим словам. – Ты же сама прекрасно знаешь, сколь популярна нынче точка зрения, что нам пора заканчивать с политикой изоляционизма. Да я сам, поверь, отнюдь не в восторге от такой жизни, когда ты должен тщательно выверять каждый свой шаг, словно идешь по зыбкой трясине. Но я еще помню и другие времена, помню толпы с факелами и вилами, в моих ушах до сих пор звучит лай гонящейся за мной собачьей свары. Да, времена изменились, но я-то остался прежним. Я никогда не пойду на те шаги, которых от меня ждет современное поколение.

– А чего именно они от тебя хотят?

– В конечном итоге хотелось бы прийти к легализации нашего существования, ведь человеческая история знала времена, когда люди и мы вполне мирно уживались рядом друг с другом. Так почему бы не вспомнить этот позитивный опыт и не воплотить его в современных реалиях?

– Ну, этот процесс займет некоторое время, – скептически заметила Оксана. – Одно поколение должно смениться, как минимум.

– Мгновенного результата никто и не обещает. Потребуется разработать и реализовать колоссальную по объему программу, нацеленную на подготовку общественного мнения. Тут должны быть задействованы и ученые – биологи, археологи, историки, и писатели, и журналисты, киношники, в конце концов. Кое-что уже делается, но как-то пока бессистемно, хаотично, а тут нужен четкий план действий.

– Уже делается? А поподробнее?

– «Дети полной луны» смотрела? Там и наши руку приложили. Проба сил, так сказать.

– Еще нет, не сложилось как-то, но общая идея мне ясна, и определенный резон в том, что ты говоришь, несомненно, есть, хотя мне еще нужно свыкнуться с этой мыслью. Однако каких-то принципиальных возражений у меня вроде бы нет. Что же смущает здесь тебя?

– Та картина мира, которую рисуют такие, как Арсений, в конце этого пути, – Кирилл резко развернулся, и Оксана увидела, как помрачнело его лицо. – Итогом должно стать такое переустройство миропорядка, в котором нашей расе будет отведена доминирующая роль, а все остальное человечество будет низведено до уровня «второго сорта».

– Пф! Чушь какая! – фыркнула девушка, но тут же умолкла, заметив, что отец ее оптимизма отнюдь не разделяет.

– Тебе хиханьки, а у них уже наготове пакет законопроектов, усиливающих защиту прав животных. За убийство собаки теперь предполагается такая же ответственность, как и за убийство человека, а в обратной ситуации животное априори полагается невиновным, и нужно очень постараться, чтобы доказать, что его агрессия была неспровоцированной. Это только начало, дальше будет еще веселей.

– Они что, рехнулись? – Оксана непонимающе развела руками. – Они и вправду полагают, что их затея выгорит? Что семь миллиардов человек смиренно проглотят это унижение от нескольких тысяч нам подобных?

– Однополые браки проглотили, сейчас речь идет об узаконивании педофилии, а там и зоофилия на подходе, так что почему бы и нет. «Окно Овертона» уже начало смещаться, и после должной информационной обработки обществу можно будет скормить все, что угодно.

– Но не до такой же степени!

– Ты недооцениваешь силу грамотно организованной пропаганды. Диапазон задействованных средств чрезвычайно широк: тут и внесение изменений в церковный устав, намеки на то, что кое-кто из апостолов был и не человеком вовсе, целый перечень громких имен – деятелей науки, искусства, видных политиков и военачальников. Через некоторое время человечество искренне уверует, что своим благополучием во многом обязано именно нам. Люди будут счастливы, что мы вообще существуем на свете и, сильные телом, духом и интеллектом, заботимся о них, ущербных и немощных.

– Безумие какое-то! – Оксана помотала головой, словно отгоняя нахлынувший морок. – В нашей истории присутствовали периоды мирного сосуществования, но даже они заканчивались резней, а попытка подчинить себе людей может закончиться полным истреблением нашего рода! Это самоубийство!

– Именно! – кивнул Кирилл. – Такое положение вещей напоминает мне взведенную пружину, и чем сильней мы ее будем сжимать, тем разрушительней окажется ответная реакция. Через десять лет, через двадцать или через сто, но взрыв неизбежен. Невозможно построить гармоничное и устойчивое общество на фундаменте из лжи.

– Этого нельзя допустить! – Оксана в возбуждении вскочила на ноги. – Если все обстоит так, как ты говоришь, то их надо остановить, пока дело не зашло слишком далеко.

– Думаешь, это так просто? – невесело усмехнулся Кирилл. – Как тумблером щелкнуть?

– Ты – Вожак, и Стая обязана тебе подчиниться!

– Стая жаждет перемен, а Арсений и его команда умеют заворачивать свои идеи в крайне привлекательную обертку. И мне нечем на это ответить, – старик сокрушенно покачал головой. – Видимо, я слишком стар. Создается такое впечатление, что молодежь и я разговариваем на разных языках. Все мои доводы для них – пустой звук. Те методы убеждения, которыми я обычно пользуюсь, на них не действуют, а те, которые бы подействовали, для меня неприемлемы. А остальная Стая ждет, чем закончится наше противостояние, и пойдет за победителем, но чем дальше, тем меньше шансов у меня остается.

– Нужно переломить ситуацию, во что бы то ни стало!

– У меня для этого недостает ни сил, ни духу, – Кирилл рухнул обратно в кресло. – Сия ноша стала для меня слишком тяжела. Стае требуется новый Вожак, молодой, энергичный, умный и, главное, решительный. И у меня есть на примете один такой кандидат.

– О, нет! – простонала Оксана.

Неделю спустя Кирилл объявил внеочередное собрание Попечительского Совета кинологического питомника «Вельярово». Хотя в действительности под этой внешне безобидной вывеской проходили мероприятия несколько иного рода – созыв Совета Стаи.

Забавно. Некоторые состоятельные и уважаемые клиенты также выказывали желание стать попечителями, и приходилось выдумывать различные благозвучные причины для вежливого, но твердого отказа. Для них Попечительский Совет представлялся чем-то вроде элитного клуба, членство в котором означало определенный уровень статуса и было доступно за определенную плату. Но они даже не представляли себе, насколько далеки от истины их догадки, сколь огромная власть сосредоточена в руках членов этого Совета, решавшего порой судьбы целых стран, и за членство в котором зачастую приходилось платить кровью.

Причину созыва Кирилл не объяснил, но все догадывались, что это каким-то образом связано с недавней дуэлью. В назначенный день лужайка перед парадным входом оказалась заставлена роскошными лимузинами и внедорожниками, чьи полированные бока малость потускнели, набравшись пыли на дорогах Тверской области. Гости разбрелись по особняку и его окрестностям, обустраиваясь в выделенных им комнатах и делясь последними сплетнями.

Ближе к вечеру публика начала постепенно подтягиваться в бальный зал. Впрочем, танцев сегодня не предполагалось, а потому в одежде преобладал исключительно строгий настрой – дорогие итальянские пиджаки и роскошные вечерние платья. Даже Оксана была вынуждена совершить над собой определенное насилие, обрядившись в темный брючный костюм, который, как ей казалось, сковывал не только ее движения, но и мысли, загоняя их в рамки официальных приличий. Дошло до того, что некоторые ее в таком виде просто не узнали, впрочем, это могло являться следствием того, что она несколько лет в Вельярово почти не появлялась. Девушка пристроилась в уголке у двери на лестницу, стараясь не привлекать к себе особого внимания и подобрав позицию, позволявшую хорошо просматривать весь зал.

Гости, сами того не желая, сформировали две четко различимых группы. На первый взгляд могло показаться, что разделение происходило чисто по возрастному признаку, но Оксана понимала, что истинные корни различий лежат глубже. Она сама, родившаяся в годы Великой Отечественной, оказывалась аккурат на пролегающем промеж ними водоразделе. Эти поколения разнились тем, что старшие еще помнили темные и тяжелые времена, тогда как более юные выросли в годы относительного благополучия. Именно здесь и таились причины их расхождений во взглядах на пути дальнейшего развития Стаи. Одни привычно перестраховывались, другие порой демонстрировали чрезмерную самоуверенность и даже откровенную бесшабашность. Найти компромисс, который устроил бы обоих, представлялось весьма непростой задачей.

Дождавшись, когда все соберутся, Кирилл поднялся на сцену. Разговоры тут же стихли, и он громко объявил:

– Хвала Стае!

– Хвала Вожаку! – хором отозвались собравшиеся.

– Не все из вас помнят, я этот момент никогда особо не акцентировал, но подобным образом мы с вами приветствуем друг друга вот уже восемьдесят лет. Как раз через месяц будет соответствующая дата, – раздались аплодисменты. – Это, как мне кажется, хороший повод, чтобы оглянуться назад, на пройденный за эти годы путь, и подвести некоторые итоги.

И главным из которых я склонен считать тот факт, что мы вообще выжили. Мало кто из вас застал те времена, когда именно выживание являлось нашей основной и повседневной задачей, и каждый рассвет вполне мог оказаться для нашего рода последним. Но мы справились, и, как это принято говорить, то, что нас не убило, сделало нас сильней.

Мы выстояли, закалились, стали опытней и многочисленней. Если посмотреть, то за последние пятьдесят лет численность Стаи выросла более чем в три раза. Определенную роль здесь сыграла и иммиграция, но главным образом мы прирастали за счет молодежи, что не может не радовать. Это свидетельствует о том, что у Стаи есть будущее. И работать над построением этого будущего нужно уже сегодня.

При этих словах в зале наметилось определенное оживление. Подобные заявления, звучащие из уст Кирилла воспринимались как самая настоящая революция! Убежденный консерватор вдруг заговорил о молодежи и о будущем – это звучало интригующе и крайне любопытно.

– В настоящее время, – продолжал Вожак, – мы располагаем возможностями и ресурсами, которые можно назвать беспрецедентными в новейшей истории Стаи. Мы смогли практически гарантировать свою безопасность и максимально оградили себя от любых неожиданностей. В такой ситуации мы вполне можем, а я бы даже сказал, обязаны перейти от выживания к развитию.

Современный, стремительно меняющийся мир открывает перед нами широчайшее окно возможностей, не воспользоваться которыми означает обречь Стаю на дальнейшее прозябание на задворках цивилизации. Этот исторический шанс нельзя упускать ни в коем случае. Пора переходить в наступление.

Охватившее зал возбуждение прорвалось нестройными аплодисментами.

– Однако на пути нашей Стаи к открывающимся грандиозным перспективам есть одно серьезное препятствие. И это препятствие – я, – Вожак поднял руки, призывая загудевшую публику к спокойствию. – Я слишком закостенел в своих привычках и предпочтениях, все больше превращаясь из мудрого проводника в гирю на ноге. Мое время прошло, и поэтому я ухожу в отставку. Но!

Дождавшись, когда шум немного уляжется, Кирилл поднял вверх палец и повторил:

– Но. Поскольку я ухожу непобежденным, то имею право сам выбрать своего преемника. И я его выбрал, – он протянул руку в сторону одинокой фигуры у стены. – Это моя дочь Оксана. Прошу!

Собравшиеся загудели, зашевелились, начали вытягивать шеи, стараясь рассмотреть ее, уверенным шагом поднимающуюся по ступенькам на сцену. И, что забавно, всем было прекрасно известно, кого Кирилл прочил себе в преемники, он никогда не делал из этого секрета, но все равно все выглядело так, будто для подавляющего большинства такой поворот оказался сюрпризом, а для некоторых еще и неприятным. Или же уход Оксаны из Вельярово заставил их предположить, что она теперь навсегда вычеркнута из жизни Стаи? Это они зря, настоящая политика никогда на виду не делается.

Теперь они спешно перекраивали свои планы и оценивали открывающиеся перспективы. Чего ждать от нового Вожака?

Молодая, энергичная, решительная и самостоятельная. Мать двоих детей, выжившая в Облаве и изгнавшая из Стаи собственную мать. Многие возлагали на Оксану вину и за смерть обоих ее братьев, хотя неопровержимых улик, доказывавших ее причастность, никто так и не представил. Подобный багаж создавал ей репутацию предельно жесткой личности, которая в реализации своих планов не остановится ни перед чем. Палец в рот не клади, как говорится. Эти руки будут держать бразды правления уверенно и крепко.

Пусть с неохотой, но всем пришлось признать, что Кирилл выбрал на пост нового Вожака исключительно удачную кандидатуру.

Оксана остановилась рядом с отцом, и тот, низко склонившись перед ней, взял ее руку и прикоснулся к ней губами, принося клятву верности. Девушка буквально физически ощутила, как наваливается на ее плечи тяжкий груз ответственности, она в одно мгновение словно постарела на десяток-другой лет. Это прикосновение выпарило из нее последние остатки юношеской легкомысленности и беззаботности вместе со всем прочим мусором, отличающим обычного человека от лидера. Теперь она правила Стаей.

Кирилл выпрямился и, отступив в сторону, громко провозгласил:

– Хвала Вожаку!

– Хвала Вожаку! – отозвался зал.