Древний свиток кочевников

P.S. Ни в коем случае моя просьба не означает, что Александр Берти должен пользоваться какими-либо привилегиями по сравнению с другими офицерами. Пусть мальчик понюхает пороху».

«Сэр, как Вы и просили, не указываю данную информацию в основном донесении о делах в колонии, а сообщаю отдельной запиской. Исполнить Вашу просьбу было совершенно не сложно. Александр Берти определен лейтенантом во вторую кавалерийскую роту, дислоцирующуюся в Форте Уильям.

С уважением, Уоррен Гастингс.

01/VI/1756.»

Официальное донесение королю Англии Георгу II от губернатора Мадраса.

«Ваше Величество! С огромным прискорбием вынужден сообщить, что армия только что занявшего престол наваба Бенгалии Сирадж уд-Даула, об алчности, жестокости и ненависти к англичанам которого я имел честь доносить Вам ранее, вторглась в приделы колонии. Главный удар наваб нанес по Форту Уильяма. Администрации компании и большинству мирных жителей удалось эвакуироваться в Мадрас. Наши солдаты доблестно защищали крепость. Очень многие отдали свою жизнь за Короля и Англию, но силы были неравны – 16 июня с.г. город пал. Те несчастные, которым удалось выбраться из крепости после ее занятия врагом, сообщают, что Сирадж уд-Даул жестоко расправился с нашими военнопленными и жителями, которые не успели выехать. Всех женщин он отдал своим солдатам на растерзание, а мужчин, числом 146 человек, заключил в камеру гарнизонной тюрьмы, размером 14 на 18 футов. К утру почти все узники умерли от жары и удуший. О судьбе выживших ничего не известно. Прилагаю список погибших и пропавших без вести офицеров.

Артур Смитт, полковник, комендант крепости.

Перри Фаул, капитан.

Уильбур Хаури, лейтенант.

Александр Берти, лейтенант.

С величайшим уважением, губернатор Мадраса Пейси Рассел.

20/VI/1756.»

*****

Лагерь англичан в одном дневном переходе от Мадраса. 02 июля 1757 г. Вечер.

С каждой милей, с каждым шагом, пройденным английским отрядом в сторону Мадраса, мечты Роберта Клайва о могуществе и богатстве наоборот удалялись, становились все более иллюзорными, словно покрываясь промозглым туманом, какой обычно приходит в Лондон в декабре. Полковник, силясь выиграть время, укоротил дневные переходы до шести часов. В часы отдыха, во время бессонных ночей вынашивал он план ликвидации плененного правителя Бенгалии, но кроме банального убийства в голову ничего не приходило. До Мадраса оставался один день пути.

За пологом шатра раздалось покашливание.

– Кто там?

– Вас желает видеть Мир Джафар, сэр.

– Зови! – прорычал Клайв.

Сейчас ему вовсе не хотелось видеть трусливого предателя, постоянного ласкающего полковника своими круглыми маслянистыми глазами и словно спрашивающего – ну когда же, когда же ты сдержишь слово?! Когда я буду навабом, душа моя? Тьфу, поганец. Полковник даже не удивился, когда узнал, что командир бенгальской гвардии держит в своем шатре маленьких мальчиков для любовных утех. Но обижать своего ставленника пока было нельзя.

– Приветствую, тебя о… – начал обычное свое приветствие Джафар, но Клайв раздраженно рассек воздух рукой, пресекая словоблудие, тем паче, выдаваемое на отвратительном английском.

– С чем явился, генерал, – это звание бенгальцу он придумал сам.

– Господин, я думал…

Клайв про себя усмехнулся, он очень сомневался, что Мир Джафар умеет думать. Хотя… выбился же он как-то в люди из простых крестьян.

– Ну?

– Завтра мы придем в Мадрас. Сегодня у полковника последний ужин. Приглашать всех английских офицеров…

– Я это и без тебя знаю.

– …но! Приглашать так же Сирадж уд-Даула. Оставлять молодой английский офицер один с этой собакой. О, как англичанин ненавидит наваба!

Мир Джафар закатил глаза и поднял указательный палец выше головы, не находя английских слов, чтобы показать всю силу ненависти спасенного офицера.

Ого, а ведь в его словах есть смысл.

– Ступай пока, Джафар.

Клайв набил трубку и закурил. Что ж, пожалуй, очень и очень неплохая идея. Подленькая, конечно, но не плохая. Полковник решительно встал и вышел из походного шатра.

Александр Берти занимался гимнастикой. Голый по пояс, в одних лишь бриджах, взвалив на плечи ящик с порохом, он приседал возле госпитальной повозки. По смуглому крепкому телу бежали ручейки пота. Вот уже три дня, как молодой организм победил раны и позволил встать на ноги. Лишь заживающие на спине шрамы от плети, излишняя худоба да седые пряди, отчетливо выделяющиеся на вороных волосах, напоминали об ужасных физических и моральных страданиях, совсем недавно перенесенных молодым человеком.

Полковник остановился в нескольких шагах и залюбовался офицером, завидуя его силе и молодости. В душу закрались сомнения, в сердце впилась иголочка совести.

–Добрый вечер, лейтенант, – сухо поздоровался Клайв, отгоняя предательское наваждение.

– Здравствуйте, сэр, – приветливо улыбнулся своему спасителю молодой аристократ.

– Я гляжу, вы уже почти здоровы.

– Да, сэр.

– Что ж. Завтра мы прибываем в Мадрас. Сегодня я планирую устроить офицерское собрание и последний ужин. Надеюсь у вас достаточно сил, чтобы посетить наши солдатские посиделки?

– Почту за честь, сэр.

– Тогда в восемь. Я распоряжусь, чтобы вам выдали парадный мундир и шпагу, лейтенант.

***

День, как это всегда бывает на юге, резко сменился тьмою. Ушла в никуда тяжелая влажная жара, уступив место ночной свежести, пронзенной тысячью тропических запахов и звуков – от стрекота фантастических насекомых. до рева загадочных хищников и стона их умирающих жертв. Настало время последнего ужина.

Стол был накрыт в просторной палатке английского командира. По случаю окончания похода полковник, ценитель редких итальянских вин, не поскупился и выставил на стол свои последние запасы кьянти и барбареско. Через час, когда настроение офицеров из официального перешло в состояние трогательное и душевное, полковник взял тост.

– Господа, – произнес он, – мне хотелось выпить не только за вас, моих друзей. Надеюсь, нам еще не раз доведется скрестить шпаги с неприятелем и вместе поднять бокалы за победу. Но доведется ли нам когда-нибудь еще раз побывать в таком славном деле, как недавно на Плесси? Сомневаюсь. Тот бой навсегда останется в наших сердцах. Однажды, господа, под городом Полтавой дикий русский царь Петр одержал победу над славным шведским королем Карлом. Наблюдателем от английской королевы в шведской армии был мой дядя, который вместе с несколькими генералами Карла попал в плен к московитам. Царь Петр, празднуя победу, пригласил пленных и поднимал за них тост, называя учителями… Уильямс!!!

Денщик откинул полог и завел в шатер Сирадж уд-Даула – в парадном кафтане, при сабле.

– Так вот, господа. Я поднимаю тост за нашего учителя, поверженного в честном бою и предлагаю ему разделить наше скромное застолье.

С этими словами полковник одним махом опрокинул в себя бокал красного вина, остальные офицеры в недоумении последовали его примеру. Молодой наваб дико вращал глазами, не понимая ни слова. Один бокал упал на пол и звонко хрустнул под грубой подошвой.

– Убийца женщин и детей не будет сидеть со мной за одним столом. Защищайся, собака, – клинок сверкнул в руках у Александра Берти, остановившись в дюйме от глаза бенгальца.

Сирадж уд-Даула выхватил саблю из ножен. Несмотря на молодость, он считался одним из лучших фехтовальщиков Бенгалии. Но одно дело заниматься с учителями да лихо отрубать головы беззащитным рабам, другое встретиться лицом к лицу с солдатом, жаждущим твоей смерти. Уже в следующую секунду кровь фонтаном хлынула из пронзенного шпагой горла. Бывший наместник огромной страны с хрипом опустился на пол, пытаясь зажать рану руками, но ничего уж не могло его спасти. Через несколько мгновений, гроза Небес и сын Аллаха, испустил дух.