Зрелость. Автобиография… почти. Книга пятая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

– Мы спрячем его глубоко в пещерах подгорного королевства в магическом сундуке, и только достойный сможет открыть его и взять клинок в руки. Гномы никогда не забудут твоей жертвы, брат!

Гарахор посмотрел на обрушившуюся стену, отделявшую их от соседней пещеры, закрывшийся радужный портал, превратившиеся в крошево гигантские камни-валуны, бывшие некогда Стоунхенджем, и удовлетворительно кивнул.

– Ахагар, да пребудет с вами сила и мудрость предков! Теперь действительно все!

Спрятав клинок за поясом, он с трудом стал пробираться через завалы в противоположную от портала сторону, ища выход из этого склепа погребенных под завалом людей, гномов, вампира и эльфийки.

Глеб самолично казнил большую часть погрязших в ереси, лжи, обмане и предательстве магов. Лишь небольшая их группа сумела вырваться из тисков окружения и рассыпаться по Большой Бабочке, стараясь ничем не выдать своего присутствия в этом мире.

Незначительная часть гномов, выжившая в схватке с всадниками, удалилась обратно к Великим Горам в надежде найти там уединенное пристанище.

Эльфы подались обратно в Вековечную Долину взращивать погубленные деревья, и больше про них никто ничего не слышал. Поговаривали, что они покинули Большую Бабочку, но это так и остались лишь слухами.

После долгого Совета Старейшин оставшихся магов решено было сослать на находящийся в Океании необитаемый материк – Размытый Архипелаг. Именно там, в заточении, суждено было провести всю оставшуюся жизнь тем, кто некогда хотел поработить все человечество. Его им дали в вечное пользование и установили магический купол, предназначенный для удержания любого находящегося там, обладающего даже незначительной крупицей магии. И все же существовал способ выбраться оттуда…

Однако в скором времени появился некий Оракул, который испугал мир новостью о том, что скоро случится возвращение магов и воцарении их порядка. Но до того момента они будут ждать исполнения пророчества и обрушения магических оков, установленных остатками перешедших на сторону Глеба волшебников.

Война Магов завершилась их полным поражением! Но долго ли продлится это затишье?

Время покажет…

* * *

Евграфий Порфирьевич сидел за своим столом в своем кабинете в психиатрической больнице. Перед ним стояли две опустевшие бутылки из-под коньяка. Усталыми, покрасневшими глазами он обвел комнату, остановив взгляд на двери черного хода, по которой накануне вечером, можно даже сказать, ночью, явился на работу. Исчерпав свой жизненно-ресурсный лимит, Евграфий понимал, что теперь не обойтись без внепланового отпуска. Он уже сейчас представлял, как отреагируют его коллеги на его недельную выходку и тот отдых, что он решил себе устроить.

Оставалось прочесть последние несколько листов, а потом следовало распрощаться с этими «записками сумасшедшего» и все-таки вернуть их. Вопрос только, кому? Следователю? Лизе? «Подставить практикантку и спихнуть всю вину на нее? Можно, но только для того, чтобы остаться чистеньким и выйти сухим из этой передряги».

Мужчина достал бутылку водки и, откупорив, налил в пластиковый стакан. «А, будь что будет. Есть у меня в запасе козырь – третий вариант, о котором никто даже и не подозревает. Именно он и спасет меня, подарит, наконец, спокойствие, долгожданный покой и безмятежность…»

«Переход от прозы к поэзии – один шаг, и душа требовала чего-то нового, того, что еще не происходило. Я, незаметно для себя стал писать стихи. Все, что накопилось за годы, вмещалось не на многочисленных страницах романов, а в нескольких четверостишьях. Я чувствовал, что скоро все будет кончено… я знал это и уже не страшился того, что произойдет в скором времени. Единственное, о чем я переживал, так это о том, что не успею записать все, что страстно желало вырваться из меня и излиться на бумагу, но в этом я ничем себе помочь не мог. Подобное от меня не зависело.

Никто не знает смысла потаенных

Слов, что говорим мы наяву.

Они, как искры от лучины,

Как исповедь, дрожащим звуком вырванным в бреду.

Все кажется легко и просто, как те

Висящие, из детства, в комнате часы,

Но мы не знаем механизмов

И то, что спрятано внутри.

Слова – загадка, мысль, пророчество…

Все то, что не дано постичь.

И это все дается Богом,

Но не привыкли мы учить.

И так проходят дни, недели, годы…

Все крутится, идет вперед, плывет.

На все есть объясненье словом,

И этим мир наш и живет.

* * *

Когда ты плох и слаб душою,

Не можешь оттолкнуться от земли,

Тогда покажутся седыми

Все самые прекрасные стихи.

Опутают клубком проблемы -

Без них никак уж не прожить,

И домик рухнувшей надежды

Уже не сможешь ты сложить.

* * *

Как жить?

Бывают в жизни трудные минуты,

Когда нуждаются в опоре и плече.

А иногда все чувства как пузырь раздуты

И внутреннее «я» готовится к войне!

Все в нашей жизни есть:

Любовь, романтика, томленье сердца…

Но и превратностей судьбы не счесть -