Егорка-снегирёк

– Рассказывай!

– Ну, нашёл простака! Давай, мы вот как поступим: я тебе две загадки загадаю. Если обе отгадаешь – вместе нас проглотишь. Одну из двух – первым отужинаешь, а второго восвояси отпустишь. А ни одной – обоих нас выпустишь. Идет? Но чтоб по-честному!

Зафырчал филин, заухал, глазищами завертел.

– Больно сладко поёшь, снегирёк! Не нужны мне твои загадки – синичку я и так съем, а там того глядишь, и тебя сцапаю.

– Ну, как знаешь, – насмешливо посмотрел на него Егорка, – так я и думал, что брешут все о вашем уме. Либо ты трус, либо глупец, а тут поди, разберись, что хуже.

Такого филин стереть уже не мог – слишком гордился он своим филиньим происхождением.

– Ах вот ты как! – рассвирепел он, – ну ладно, будь по-твоему! Загадывай! Только, если я одну из двух отгадаю – тебя съем, а синицу – выпущу! Согласен?

Жуть как страшно стало Егорке, но отступать-то некуда – разве можно синичку бросать?

– Согласен!

– Тогда загадывай! – воскликнул филин, и нахохлился, навострился в предвкушении.

– Ну, вот тебе первая. Крыльев нет, а летает. Глаз тоже нет, а всё слезы льет. Кто это?

Крепко задумался филин. И крыльями махал, и головой вертел, да все без толку – никак сообразить не может. Наконец фыркнул рассержено, и признал:

– Не знаю! Говори ответ!

– Сперва синичку выпусти, – сказал Егорка, – ведь если вторую угадаешь, ты меня съесть пообещал.

Филин разжал когти, синица из них и вырвалась. Взвилась в небо, и ну перышки чистить. И смотрит на Егорку благодарно, но взволнованно.

– Туча, – сказал мальчик-снегирёк ответ на загадку, – сам посуди. Крыльев нет, а…

– Понял я, – разозлился филин сам на себя за то, что легкую загадку не отгадал, – вторую давай!

– Всегда в пути, но никогда не приходит. Что это?

Уж как думал филин, как голову ломал – и так, и эдак крутился, и с ветки на ветку переступал, и глазищами моргал – да только все одно ничего не придумал.

– Сдаюсь, – раздраженно махнул он крылом, – говори ответ.

– Завтра.

– Что значит – завтра? – вскричал филин, когти выпустил, и над Егоркой навис, – как это завтра, сейчас говори, а не то проглочу прямо тут!

– Это и есть ответ, – развёл крылышками мальчик-снегирёк, – завтра. Всегда в пути, никогда не приходит.

Филин нахмурился, задумался, и наконец, заключил:

– А что, дельно. Занятные у тебя загадки, снегирёк!

– Ты отпустить нас обещал, – смело взглянул на филина Егорка, – я ведь еще слышал, что филины не только умные, но и порядочные.

– Слышал он, – проворчал филин, – не знаю, за всех не скажу, наверняка и среди нашего брата птицы разные водятся. Но я – честный, раз мы уговор держали, то так тому и быть. Летите, пока я не передумал, и больше не возвращайтесь. Увижу – проглочу, и больше никаких загадок!

Егорку с синичкой дважды просить не пришлось – кивнули они филину, и ринулись прочь. Только когда до знакомой елочки добрались, возле которой клюква рассыпана, присели на землю, дух перевести.

Взглянула синичка на Егорку с благодарностью:

– Надо же, какой ты храбрый и добрый мальчик! Спасибо, что жизнь мою спас, я тебе теперь обязана. Как я могу тебе пригодиться?

– Мне бы обратно человеком сделаться, – вздохнул Егорка, – но тут ты мне не помощница. Так что – лети, Новый год на носу, тебя наверняка дома заждались.

– Вот – мой дом, – развела крыльями синичка, – а Дед Мороз – он всеведущий, и наверняка уже знает, как ты благородно поступил. Он тебя обязательно назад в мальчика превратит, вот увидишь.

– Я, наверное, домой полечу, – сказал Егорка, – мама, наверное, переживает. Уж лучше я снегирём буду, но дома, чем без родителей в лесу останусь.

– Тогда спеши, – кивнула синица, – маму нельзя волновать. А я полетаю, посмотрю, глядишь, и Деда Мороза повстречаю, да расскажу ему о том, какой ты смелый.

– Спасибо, – благодарно сказал Егорка, – знаешь, если удастся мне человеком стать, ты прилетай ко мне, я на опушке живу. Я тебя тортом угощу.

– Лучше пшеном, – рассмеялась синичка, и тут же добавила, расстроено, – но если ты человеком станешь, то меня не узнаешь, мало ли синичек на свете. Вы, люди, нас друг от друга не отличаете.

– А мы вот что сделаем, – воскликнул Егорка, бросился к своему шарфу, что на земле лежал, вытащил из него красную нитку клювом, и синице вокруг правой лапки повязал. Не крепко получилось – сложно клювом узлы крутить, но Егорка справился.

– Теперь уж я тебя точно узнаю, – сказал он синице. Она улыбнулась в ответ, и поклонилась мальчику:

– Тогда до встречи, Егорка-снегирёк. Повезёт – свидимся еще!

Егорка поклонился в ответ, помахал синице крылом, и устремился прочь из леса.

Ох и быстро летают птички! Вон уже и дом родной видно, из трубы дымок вовсю идет. А на соседней улице, на Центральной, мальчишки какие-то в снежки играют. Ба, знакомые все лица – это же Колька и Никита, друзья его, Егоркины, закадычные!

Эх, как бы снегирёк хотел сейчас рядом с ними оказаться, бегать, тузить друг друга в снегу, за деревьями прятаться. А еще – они вчера Кольке такую рогатку смастерили, закачаешься! На тридцать шагов бьет! Пострелять бы сейчас, по воро…

Не успел мальчик фразу додумать – что-то свистнуло рядышком, тяжелое и быстрое. Удивился снегирёк, притормозил, нахмурился, и спросил вслух:

– Это еще что такое?

И тотчас же ударило его что-то слева, да с такой чудовищной силой, что он рухнул вниз, как подкошенный. Упал в сугроб, сам не жив, не мертв. И слышит он знакомый, Колькин голос:

– Видал, видал?! Я попал по нему, он туда упал! Бежим скорее, поймаем его!

Понял Егорка, что это давеча сделанную рогатку на нем испытывают. Взлететь было хотел, дернулся – а левое крыло поднять не может, подбили его камнем как следует.

Испугался мальчик-снегирёк – не враги, так друзья его погубят. Из последних сил к забору соседнему ринулся, и сквозь решетку пролез. Рухнул вниз, и замер – тише воды, ниже травы.

А с той стороны заборы уже слышно мальчишек:

– Ну, где же он? Точно сюда упал?