В руках богини

– Да, – пожал плечами Ральф. – Всё, как вы, эльфы, любите. У вас же запрещено делать предметы из дерева, разве нет?

– Да, – кивнула я, – Деревья для нас – это святое.

– Ну вот, я решил сделать, как у вас принято. Суп выпьешь, чашкой закусишь.

Если честно, я ни разу не видела посуду, сделанную из хлеба, но удивляться было некогда – я слишком проголодалась.

Вечером, после ужина, зашёл мессир Линген, проверить моё состояние. Он остался доволен и даже попробовал завязать со мной разговор, но я демонстративно молчала.

На следующий день мне стало лучше, и удалось переключиться на обдумывание план побега. Дождаться ночи, ближе к утру, украсть что-нибудь из еды и одежды, успеть к открытию городских ворот. Дальше попробовать обмануть стражу, а потом… Потом видно будет.

Весь день я усиленно изображала тяжелобольную, но врач вечером всё равно заявил.

– Ну вот, с завтрашнего дня ты уже сможешь работать, так что можешь не притворяться.

Я попыталась встать с кровати, и у меня, отчасти, получилось, правда, пришлось ухватиться за скобу в стене (видимо именно для подобных случаев её и поставили). Тут я вспомнила, что одежды на мне нет и, инстинктивно, попыталась прикрыться.

– Будет тебе! – хмыкнул врач.

«Нет, нужно сваливать отсюда поскорее!», – в панике подумала я.

Ждать пришлось долго, прислушиваясь к шагам и звукам внутри дома и на улице. Мало-помалу и там, и там становилось всё тише. Я вынырнула из-под одеяла, встала и зябко передёрнула плечами – за окном была поздняя осень, и здесь тоже было довольно прохладно. Несколько минут стояла неподвижно, прислушиваясь к организму, но ни слабости, ни головокружения не почувствовала. Завернувшись в одеяло, медленно и осторожно двинулась в сторону прихожей. Из разговоров Ральфа и врача я уже уяснила, что первый этаж в доме состоял из пяти комнат: кухни, прихожей, приемной, в которой мессир Линген осматривал больных, моей палаты и операционной. Прошмыгнула в дверь и оказалась в приемной. Наугад (темень была непроглядная) принялась искать нужную дверь. Неожиданно почувствовала, что по моей спине течёт что-то тёплое. О нет, только не это! Неужели раны открылись?

В следующее мгновение меня кто-то схватил одновременно за ногу и руку, и я оказалась висящей в воздухе. Одеяло упало, меня вновь обдало холодом.

– Тихо! – раздался в темноте шёпот Ральфа. Слуга врача неожиданно легко взвалил меня на плечо и понёс обратно в палату. Чёрт, какие у него холодные руки.… А я-то голая! Я беззвучно всхлипнула от стыда и ужаса, догадываясь, что он собирается сделать со мной.

В палате Ральф уложил меня ничком на кровать, и…

– Зачем ты меня лижешь?! – простонала я, чувствуя, как вспыхивает моё лицо. – Давай, делай, что собирался, и уходи!

Но Ральф продолжал вылизывать мою спину, не касаясь любых других частей тела. И я вдруг поняла, зачем всё это.

– Я вампир, – тихо ответил Ральф, оторвавшись от своего занятия. – Молчи, мессира разбудишь. Он знает, кто я такой.

– Т-ты… съешь меня? – пролепетала я и устыдилась – вышло совсем жалко.

– Нет. Я не так уж и голоден, и мне незачем выпивать тебя досуха. Но ведь и тебе иногда хочется перекусить среди ночи, – лица Ральфа я почти не видела в темноте, но поняла, что он улыбается. – Известно ли тебе, что первейшее средство от любой болезни – кровопускание? Мессир Линген пускает людям кровь по пять раз на дню. И собирает в глиняные сосуды. А известно ли тебе, что с этой кровью случается потом?

– Ты её пьёшь.

– Да, – я почувствовала, как Ральф отстранился. – Ты представляешь, каково это – быть вампиром? Кругом ходят целые мешки, бочки еды, а ты умираешь от голода, но всё равно не можешь есть! Потому что знаешь, как поступят с тобой жрецы или охотники на нечисть, если поймут, кто ты такой. Только тут можно добывать людскую кровь незаметно и не вызывая подозрений.

– И как же ты стал врачом с такими повадками-то?

– Я искал врача, которому нужен слуга. Мессир Линген жаден – ты уже, наверное, поняла это – и поэтому искал того, кто будет просить меньше. Я согласился работать за крышу над головой, – Ральф коснулся пальцем моей спины. – И за еду. Кроме того мессир узнал, что я грамотный, и разрешил мне читать все книги в доме.

Ральф вздохнул.

– Я мечтаю о том, что когда-нибудь в какой-нибудь книге найду способ снова стать человеком. Вылечиться.

– Но… – смешалась я. – Почему ты всё это рассказываешь мне?

– Ты – чужачка, и тебя никто не будет слушать, – ответил Ральф, не задумываясь. – А ещё я чувствую, что ты боишься меня вовсе не так сильно, как другие. Тебе хотелось увидеть настоящего вампира?

– Хотелось, – отозвалась я, – Я читала в одной книге… Там было про любовь вампира и обычной девушки.

«Но этот Ральф – не Эдвард Каллен и даже не Лён», – наставительно заметил внутренний голос.

– Так вот, Ральф, – продолжила я, чувствуя, что мой голос набирает силу. – Давай уйдём отсюда вместе! Хочешь – я каждый день буду резать вены, чтобы тебя накормить! Помоги мне сбежать отсюда, и мы отправимся на поиски приключений!

– Приключений? – Ральф произнёс это слово с непередаваемой брезгливостью. – Ты подожгла княжеский лес, загремела под суд, схлопотала горячих по спине, не говоря уже об отработке штрафа и долга. Я ничего не пропустил?

– Ещё встретила вампира. Настоящего, – добавила я тихо. Ральф на некоторое время замолчал, а когда продолжил, его голос несколько смягчился.

– У тебя каждое приключение оборачивается чем-нибудь подобным? Или бывают истории со счастливым концом?

Я открыла рот, дабы начать пудрить Ральфу мозги, пересказав сюжет какой-нибудь книжки или сериала, но с собой в главной роли… И вдруг поняла, что он ни за что на свете не поверит мне.

– Бывает… – неопределённо ответила я.

– Что-то сомневаюсь, – отозвался вампир. – Ты как будто понятия не имеешь о наших законах и правилах. И, хоть ты и выглядишь, как эльфийка, но ведёшь себя не как эльфийка. Эльфийки не устраивают пожары в лесу.

Он замолчал, а потом произнес то, чего я так боялась.

– Ты вообще из нашего мира?

– Нет! – ответила я, не скрывая отчаяния в голосе. – Я совсем из другого!

– Вот как…?! – медленно произнёс Ральф. – Это многое объясняет, но ничего не меняет. Если ты не из нашего мира, но при этом не знаешь, как себя вести у нас, и не можешь себя защитить – твой побег ничем хорошим не закончится. Думаешь, в Горднате или у гномов законы сильно отличаются от здешних? Непонятным чужачкам не рады нигде. Прости, Маржинель, но бежать тебе просто некуда.

Я молчала, переваривая его реплику. Некуда. Жутковатое слово, если задуматься. Так и не дождавшись моего ответа, Ральф, сменил тему.

– И кем же ты была… там, где родилась?

– Я была школьницей, потому студенткой – ответила я через силу. – Училась.

– Училась? – удивился Ральф. – В университете?

– Угу, – ответила я, вяло удивившись. – Так у вас тут университеты тоже есть…?

– Здесь, в Гогаре, конечно нет, а вот в Стренте, нашей столице – есть, – ответил Ральф, и с нежной мечтательностью в голосе, продолжил. – Эх, может быть, я даже сам когда-нибудь попаду туда и выучусь на настоящего врача… А ты сама тоже на медицинском училась?

Я покачала головой.

– Нет, на факультете журналистики.

Ральф вскинул брови: