Неприкаянный. Красный мессия

Неприкаянный. Красный мессия
Илья Гутман

Эпоха Холодной войны. Программист Эл Гоар, потерявший память, обнаруживает у себя сверхспособности. Он вспоминает, как пришелец-рептилоид ставил над ним опыты. До Эла доходят слухи, что рептилоиды прививками хотят чипировать детей, чтобы планета стала пригодной к завоеванию в будущем.Эл вступает в отношения с диссиденткой и разрывается между верностью Системе и Свободой. Он также пересекается с таинственной девушкой-экоактивисткой из северных краёв, с которой когда-то состоял в отношениях.

Неприкаянный

Красный мессия

Илья Гутман

© Илья Гутман, 2020

ISBN 978-5-0051-4855-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Неприкаянный.

Красный мессия

Стоит на кухне не допит горячий шоколад,

А он уже себе сопит, мой маленький солдат.

Ему приснятся как всегда далекие миры:

Планеты, пальмы, города, воздушные шары.

Группа «Ногу свело», песня «Колыбельная».

Глава 1

Круговорот вспышек света и цветных пятен озарил растворившуюся темноту. Пятна и вспышки двоились и троились, кружились, то ускоряя, то замедляя темп, появлялись и исчезали, мелькали сверху и снизу, справа и слева, давая понять сознанию, что мир живых пока что не хочет его отпускать. Рядом со вспышками раздавались гудящие, свистящие и пищащие звуки. Все эти образы давили на болевшую голову, словно говоря: смотри и слушай нас! Ты можешь! Приди же в себя!

Лежавший на кушетке человек ощущал, что в его голове творится непонятный сумбур, и силой воли велел себе сосредоточиться. И постепенно вспышки и пятна перестали вертеться, двоиться и скакать. Они стали обретать чёткость и форму. И вскоре вспышки превратились в лампу, висящую над головой, синие пятна – в крашеные стены, жёлтое пятно – в шкаф, красное – в висевшую картину, запечатлевшую закат на песчаном берегу, а чёрное – в телевизор, стоящий у кровати. Головная боль постепенно затухала.

«Где это я?» – подумал человек, оглядывая помещение. Яркий свет, белый потолок, монотонные стены, кушетка. И – внезапно – пищащий электрокардиограф справа от кушетки и капельница, торчащая из руки. Однозначно больница.

Следующий вопрос шокировал куда сильнее, ибо прозвучал так: «кто я?». Человек не помнил, кто он такой! Оглядев исхудавшие, но явно бывшие когда-то мускулистыми волосатые руки с крупными кулаками, человек понял, что, по крайней мере, является мужчиной. И это всё, что он помнит. Думай, думай, голова! Думай, кто ты можешь быть и откуда! Что в мире вообще за страны, какова ситуация в мировой геополитике? И он вспомнил, что мир расколот на две системы. Сформированы капиталистический и социалистический лагерь, созданные двумя сверхдержавами. Не один десяток лет они находятся в состоянии холодной войны друг с другом. И эта конфронтация рискует обернуться в настоящую войну, причём ядерную, так как у обеих сторон имеется немало атомных бомб. К какому же лагерю принадлежу я? – задумался он. А чёрт его знает!

Мужчина захотел потрогать своё лицо, но оказалось, что оно обёрнуто бинтами, делая его похожим на древнюю мумию. Опершись руками на кровать, он приподнял голову, снова оглядывая палату. Окно. За ним – тропический лес. Где-то вдали виднелся город. Ага, больница находится на окраине города, а этаж – высокий, как минимум десятый, может и двенадцатый. Больница на окраине города может принадлежать военной части. А может и не принадлежать.

Внезапно дверь открылась и вошла симпатичная молодая медсестра с препаратом для капельницы. Пациент, глядя на неё широко открытыми глазами, улыбнулся. Правда, его рот был забинтован, но сестра увидела по глазам пациента, что тот улыбается. Вместо того, чтобы улыбнуться в ответ или хотя бы поприветствовать больного, та взвизгнула и выскочила, как будто увидела привидение. В свою очередь пациент удивился такой реакции: что же такое может быть? Неужели я лежал в вегетативном состоянии с диффузным аксональным повреждением головного мозга и меня можно считать овощем?!

Скорее всего, так и было.

Пациент проанализировал собственный лексикон. Употребление таких слов, как «геополитика», «конфронтация», «диффузное повреждение головного мозга», говорили о том, что его образование, по крайней мере, повыше среднего. Какое конкретно? – подумал он. – Может быть, я даже врач или биолог? Неясно.

Осмотрев живот, больной заметил, что и он тоже весь в бинтах, однако, там совершенно ничего не болело. Пациент снял бинты: под ними находилась обычная кожа, правда, в районе пупка она чередовалась с мягкой, как у младенца, которая, очевидно, выросла там, где имелись какие-то повреждения. Больной попытался встать, но тут его ждал неприятный сюрприз: ноги его не слушались. Он их просто не чувствовал. Похоже, его парализовало ниже пояса, а это значит, что повреждён позвоночник, а это – инвалидность на всю жизнь. Пациент ущипнул со всей силы свою ногу – однако, боль ощутил лишь небольшую, практически незаметную.

Где это он умудрился так пострадать? И тут в голове, словно огонёк свечи в темноте, забрезжили первые воспоминания: он летел на вертолёте и попал в аварию! Где же это случилось? Где-то над тропическим островом. Что за авария могла произойти? Вертолёт сбили из зенитно-ракетной установки. Выжил ли пилот и остальные члены экипажа и пассажиры? Неизвестно! А если воздушное судно сбили, то вполне вероятно, он теперь лежит в больнице, которая находится на территории врага! Без памяти и без возможности ходить. Только это опять не говорит, принадлежит он сам к коммунистическому лагерю или социалистическому. Однако, лучше пока никому не говорить, что он помнит сам факт аварии. И ни у кого не спрашивать, в какой стране он находится. Если не скажут сами.

Дверь раскрылась, и в палате показался врач с зелёной папкой, облачённый в очки в роговой оправе и синий халат – лысый, высокий грузный и плечистый мужчина лет пятидесяти с небольшим, чем-то похожий на хряка или на бегемота. За ним последовали ещё два врача в белых халатах, мужчина и женщина лет сорока.

– Доброе утро, Эл, я доктор ?Эбер.

– Доброе утро, доктор Эбер, – кивнул пациент, отмечая про себя, что Эл – это действительно его имя.

– Я главврач, – продолжил он, – я – главный здесь. Это – госпиталь. Военная больница. Здесь мы лечим людей. Раненных солдат.

– Доктор Эбер, я понимаю, что не должны перегружать мозги только что вышедших из комы больных, но не надо разговаривать со мной, как с идиотом! – Эл позволил себе повысить голос, – Мои мыслительные способности – в норме!

– Вот как?! – изумился главврач, – Невероятно! Но я не могу отрицать того, что вижу собственными глазами, как и всего, что с вами связано. Записывайте, – обратился он к своим спутникам. Контакт возможен, сознание ясное. Психическое состояние под вопросом. Сколько пальцев видите, Эл? – врач показал ему ладонь с загнутыми двумя пальцами.

– Три, – при этих словах Эла главврач убрал палец.

– Два, – доктор поднёс к ладони другую.

– Семь.

– Перечислите цвета радуги.

– Красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый.

– Сколько будет пятью пять?

– Двадцать пять.

– Шестью шесть?

– Тридцать шесть.

– Тринадцать умножить на четырнадцать?

– Сто восемьдесят два, – не раздумывая произнёс Эл.

– Первая столица Конфедерации?

– Андоза.

– Поднимите правую руку. Хорошо. Теперь левую. Теперь обе сразу. Ловите! – крикнул врач, кинув Элу ручку, и тот с лёгкостью поймал её.

– Записываем, – обратился доктор Эбер к коллегам. – Пациенту не свойственны заторможенность, пассивность, рассеянное внимание, характерные для больных, вышедших из комы. Координация в норме. Способен перемножать двузначные числа, предположительно вышел из комы с интеллектом выше, чем у среднего здорового человека. Как вы себя чувствуете, Эл?

– Я бы сказал, что нормально, если не считать парализованных ног и потерянной памяти, – саркастично улыбнувшись, ответил Эл, причём сам удивился, что произнёс это так спокойно, как будто речь шла об обычной простуде.

– Живот болит?

– Вовсе нет, – произнёс Эл, сняв одеяло и показав здоровый, покрытый свежей кожей живот.