Лирика панелек

– Здравствуйте. Так… Что тут у нас? – Аня принялась разглядывать швы. – Надо сказать, все отлично зажило, сейчас снимем все, пару деньков еще поболит и пройдет. Жалоб нет?

– Жалоб нет, – улыбаясь, ответил Евгений Матвеевич.

Аня достала инструменты и начала не самую приятную в мире процедуру вытягивания ниток из швов. По ощущениям это похоже на то, как будто из вас вытягивают небольшие кусочки плоти. Быстро и аккуратно закончив процедуру, Аня убрала инструменты и успела пожелать всего хорошего Евгению Матвеевичу.

– Извините, но если я не спрошу, то не прощу себе этого, – смущаясь, начал Евгений Матвеевич.

– Я вас слушаю, – заинтересованно ответила Аня.

– Не хотели бы вы отужинать со мной в каком-нибудь ресторане?

– Заманчиво. Пожалуй, я соглашусь. Куда пригласите?

– Как насчет ресторана «Робеспьер»? Скажем, в следующий вторник в семь часов.

– Я согласна. А сейчас извините, но вам придется одеться и пройти на выход. Пациенты ждут, – улыбнулась Аня.

Евгений Матвеевич наспех надел рубашку и радостный выскочил из кабинета. Дела душевные на этот день закончились, и теперь он отправился навестить своего друга.

В мастерскую тем временем пришли дурные вести. Трое неизвестных встретили одного из гонщиков «Породы» у его дома, в итоге у бедолаги перелом ребра и ноги. На Луку было страшно смотреть, он был вне себя, постоянно кому-то названивал, одним кричал в трубку угрозы, с другими разговаривал более сдержанно, договариваясь о встрече. Как мастера объяснили Глебу, на завтра назначены соревнования, а травмированный должен был представлять «Породу». Вскоре у ателье было машин шесть. Лука отошел от дел в боксе и посвятил себя переговорам. Глеб наблюдал все окружающее безумие с непониманием. Не находя водителей, кто-то уезжал. Вскоре у ателье появился Марс и долго разговаривал с Лукой. Марс удалился от ателье в компании двух парней. К вечеру у ателье не осталось машин, рабочие начали расходиться по домам, и только Лука не находил себе места, не реагируя на Алису, пытавшуюся поговорить с ним и успокоить.

Солнце заходило за горизонт, Лука стоял на стоянке ателье, наблюдая за закатом. Глеб сидел на земле, прижавшись к стене боксов, глядя на проезжающие машины. Лука присел рядом с ним.

– А ты машину водить умеешь? – Лука посмотрел на Глеба.

– Умею, – скромно ответил Глеб.

– А не хочешь завтра поучаствовать в соревнованиях от «Породы»? Денег заработаешь, машина готова.

– Извини, но я боюсь подвести тебя. Почему ты сам не можешь поехать?

– По договоренности в завтрашних гонках не может участвовать основной состав команд. Дали дорогу молодым, так сказать.

Глеб серьезно задумался над предложением Луки.

– Я обязан тебе за то, что ты приютил меня и дал работу, так что в завтрашних гонках смогу поучаствовать. Правда, не могу обещать результата. Только мне нужно немного практики, давно не сидел за рулем.

– Будет, – повеселел Флинт. – Сейчас я переоденусь, и поедем практиковаться.

Глеб не ожидал такого наплыва энтузиазма и даже не успел ничего сказать, как Флинт убежал в раздевалку. Глеб зашел в административный зал и присел на диванчик, дожидаясь Луку.

– Куда это Лука так торопится? – поинтересовалась Алиса.

– Он предложил меня завтра на гонки выставить, сейчас повезет практиковаться, – ответил Глеб.

– Неожиданно, – удивилась Алиса.

– Поехали с нами, – осенило Глеба.

– Я вам там зачем?

– Ты сама говорила, что хотела бы встретиться с ним где-то помимо мастерской. Вот какой-никакой шанс.

– Так он не возьмет меня с собой. А я была бы рада, – разочарованно произнесла Алиса.

– Устроим, – подмигнул Глеб улыбаясь.

В зал вышел обновленный Лука. В красно-белом поло в полоску с нашивкой «Спартак», джинсах, черно-белых невысоких кроссовках.

– Ну что, по коням? – обратился он к Глебу.

– Поехали. Только давай Алису с собой возьмем.

– А зачем она нам? – приподнял бровь Лука.

– Она мне говорила, что ей заняться сегодня нечем. А так с нами покатается, развеется.

Лука взглянул на Алису, слушавшую разговор.

– Поехали, я не против, – ответил Лука и направился к выходу. – Алиса, у тебя пять минут на сборы.

Ничего не говоря, Алиса поспешила переодеться. Быстро заменив каблуки на удобные кеды, юбку на короткие шорты, а блузку на свободную майку, она подбежала к Глебу и поцеловала его в щеку, схватила за руку и потащила к выходу. Погасив свет и закрыв двери, Глеб с Алисой сели в машину к Луке. Это был старенький черный «БМВ» восьмидесятых годов. Через капот, крышу и багажник проходили две широкие белые полосы. Большие круглые добрые фары, красивые хромированные диски придавали этой машине особый шик. Несмотря на свои года, она по злому рычала, чувствовалась работа «Старой школы». Резво тронувшись с места, быстро набирая скорость, машина полетела на окраину города.

14

Евгений Матвеевич тем вечером в мастерской никого не застал, и это его расстроило. Он решил отправиться на набережную. Вечерняя набережная – всегда особенное место: брусчатую дорожку освещают старинные фонари, на скамейках обнимаются парочки, по реке лениво ползет теплоход под музыку 90-х. Мост, переброшенный через реку, был особенно красиво освещен. Евгений Матвеевич неторопливо прогуливался по брусчатке, размышляя о жизни. Он оперся на кованую ограду, глядя в одну точку на спокойной реке.

– Добрый вечер, – к Евгению Матвеевичу подошел мужчина в возрасте с глубокими морщинами и широкой улыбкой. Пальто не скрывало жилетку с галстуком, белые перчатки, классические брюки, до блеска начищенные ботинки, шляпа. Мужчина тоже оперся на ограду рядом с Евгением Матвеевичем.

– Добрый. Мы знакомы? – Евгений Матвеевич рассматривал мужчину.

– Нет, вряд ли. Я здесь проездом. Меня зовут Влад, – мужчина протянул руку, и Евгений Матвеевич пожал ее. – Я музыкант, блюзмен. К вам с концертом приезжал.

– Неожиданно. Как вам наш город?

– Красивый, но, знаете, объехав столько городов нашей Родины, я заметил, что они все чем-то похожи.

– Но в каждом ведь есть своя изюминка.

– Вы правы. Но когда ты творческая личность, то смотришь несколько шире. Города все разные, а люди одинаковые.

– А как же утверждение, что каждый человек индивидуален?

– Я вас умоляю! Индивидуальны лишь те, чьи амбиции выходят за рамки их собственной квартиры. Я был женат четыре раза, столько же разведен. И должен заметить: ни у одной жены мысли дальше кухни не уходили.

– А дети у вас есть?

– Конечно. Трое. Но моя жизнь исключает оседлость, моя жизнь – дешевые номера в гостиницах, разовые девушки. Стыдно признаться, но я струны использую дольше, чем девушек.