Лирика панелек

– Что значит «не могу»? – взволновалась Валя, глядя в глаза супругу.

– Я пришел, чтобы сказать… что я ухожу. Хочешь, можем развестись. Это неважно. Я ухожу, – дрожащим голосом изъяснялся Евгений Матвеевич.

– Куда же ты уходишь? – слезы катились ручьем из глаз Вали.

– Неважно. Я еще сам не знаю. Но прошу – отпусти. Детям можешь рассказать любую историю. Считай меня последней мразью, но, пожалуйста, отпусти.

– Женя! Ты чего? Куда ты уйдешь? Зайди, поговорим, – Валя дрожащими руками потянулась к супругу.

– Нет! Валя, я не могу! Прощай, – разрыдался Евгений Матвеевич и убежал вниз по лестнице.

Евгений Матвеевич вырвался на улицу, где уже было по ночному свежо. Слезы с глаз сдувало ветром, а он, несмотря на возраст, задыхаясь, убегал от прошлой жизни. Выбежав к остановке, Евгений Матвеевич прыгнул в такси, не спрашивая цены, сказал водителю ехать к больнице имени Преображенского.

Такси быстро летело по улицам ночного города. Все уже давно спали, и только клубы, кафе и рестораны дарили свет.

Таксист был молчалив, а Евгений Матвеевич глушил плач ладонью. Вскоре такси остановилось напротив здания больницы. Оплатив проезд, Евгений Матвеевич пьяной походкой пошел в сторону ворот больницы. Ворота были давно закрыты, и Евгению Матвеевичу пришлось покорять высокий забор с пиками, которые забрали себе кусок брюк. В больнице на вторгшегося обрушился весь гнев дежурной медсестры. Но визитер был вежлив.

– Милочка. Вам пару дней назад был привезен мужчина тридцати трех лет. После аварии. Зовут Глебом. Как мне его найти? – Евгений Матвеевич был совершенно разбит, но уже не вытирал слез.

– Мужчина! Какой Глеб?! Приходите днем! Покиньте территорию! – раскричалась мясистая медсестра.

– Не кричите, пожалуйста. Давайте все решим спокойно, – Евгений Матвеевич вытянул из кармана пару крупных купюр и, не глядя, бросил на стол медсестры.

– Кто вам нужен? – сменила тон сестра, быстро убрав купюры в свой карман.

– Глеб, после аварии, тридцать три года, – спокойно повторил Евгений Матвеевич.

– Пройдемте за мной, – медсестра закрыла входную дверь, повела гостя по служебным входам, лифтам и вскоре вывела в коридор с палатами.

– Тут мужчине помочь надо, – сказала проводница, подойдя к столу дежурной по этажу.

– Что еще за мужчина? Надь, ты с ума сошла? – тихо возмущалась дежурная.

– Галь, я тебе все расскажу. Помоги мужчине, – медсестра выразительно посмотрела на дежурную.

– Что вам нужно? – дежурная нехотя обернулась к Евгению Матвеевичу.

– К вам поступал мужчина после аварии. Зовут Глеб. Тридцать три года, – снова объяснил гость.

Дежурная достала большую папку и начала перебирать листы. Остановившись на одной странице, она поводила пальцем по бумаге. Что-то прочитав, она повела Евгения Матвеевича к палате.

– Ждите тут, я его позову. Если он не крепко спит, то сейчас выйдет к вам, – сказала дежурная и зашла в палату, оставив гостя снаружи. Вскоре из палаты вышел заспанный Глеб с растрепанными волосами, синяком над левым глазом.

– Женя? – удивился Глеб.

– Живой! – улыбнулся Евгений Матвеевич со слезами на глазах.

– Как видишь, – усмехнулся Глеб.

– Сестра, а можно мы отойдем немного? – Евгений Матвеевич вопросительно взглянул на дежурную.

– Только не выходите из больницы, – дежурная удалилась на свой пост.

Друзья прошли по коридору на балкон. Глеб сильно хромал и сутулился из-за травм. На балконе было свежо, с него открывался вид на панельки по ту сторону парка больницы, который так сильно был похож на лабиринты. Один вход, а дальше дорожки теряются среди бетонных стен.

– Как ты тут? – волнительно спросил Евгений Матвеевич.

– Хорошо. На ноги, как видишь, поставили. Еще неделю-другую – и выпишут. Лука навещал на днях, с Алисой приезжал, – ответил Глеб, облокотившись на ограждение.

– Извини, что затянул тебя в эту авантюру.

– Ничего страшного. Еще вместе погоняем, – улыбнулся Глеб.

– Ты серьезно?

– Конечно. Мне теперь бояться, что ли? Жизнь без риска и авантюры не так сладка. Ты же сам хотел уйти от рутины, а без резких ощущений от нее не уйти. Иначе ты просто меняешь шило на мыло.

– Тут ты прав, без резких ощущений никуда, – погрустнел Евгений Матвеевич.

– Что случилось? – Глеб пронзительно смотрел в глаза собеседника.

– Был у жены, наверное, уже бывшей. Только что, – слезы с новой силой скатывались по щекам. – Объяснил, что ухожу. Просил, чтобы меня не искали. Вещи собирать не стал, попрощался на пороге и ушел.

– А дети?

– Я их не видел, – заревел Евгений Матвеевич и сполз по стене на пол, закрывая лицо руками. – Как-то не по человечески. Как то по-дурацки все. Как вся моя жизнь.

– Ну-ну, друг мой, – Глеб сел рядом с товарищем и приобнял его. – Если уж ты все и решил, оборвал, не смотри назад, нельзя так. Только убивать себя будешь.

Евгений Матвеевич достал из кармана обручальное кольцо, которое снял с руки пару недель назад. Долго смотрел на него, закатываясь плачем, а после выбросил с балкона.

– Будет, друг мой. Начинается новая жизнь.

Друзья просидели на балконе до утра, наблюдая, как оранжевое солнце восходило над горизонтом, опаляя битумные шапки панелек. Больница начала оживать, в парк на прогулку выходили первые люди, в коридорах слышались голоса.

– Тебе, наверно, пора завтракать, – сказал Евгений Матвеевич.

– Пора, но сейчас меня больше волнует, как ты себя чувствуешь, – ответил Глеб.

– Лучше, легче. Давай я тебя отведу, – Евгений Матвеевич поднялся сам и помог подняться Глебу.

Гость довел Глеба до столовой, там и попрощались. Евгений Матвеевич прошел к посту узнать, работает ли сегодня медсестра Анна. Узнав, что сегодня ее смена, он принялся разыскивать ее. Запах больницы отдавал болью – и физической, и моральной, передавая, как много сломанных судеб сошлось здесь. Стены хранили в себе не одну тысячу молитв, койки впитывали не одну каплю крови и слез. По сравнению с некоторыми обитателями этого заведения, Евгений Матвеевич находил свои беды никчемными. Вскоре он набрел на перевязочную, где в прошлый раз встретил Аню. Очереди не было, потому Евгений Матвеевич тихо постучал в дверь

– Да, входите, – за дверью послышался знакомый женский голос.

Евгений Матвеевич виновато вошел в перевязочную, не смотря в глаза Ани, сел на кушетку.

– Женя, а ты-то чего тут забыл? Тебе, насколько я помню, швы давно сняли, – Аня готовилась к рабочему дню, раскладывая лекарства, бинты, инструменты.