Оглянись и увидишь дым. Сборник

– Можешь ему воду спустить?

– Очень он слабый, Маркуш. Не возьмёт. Давайте-ка вот что. Попробуем всё-таки на болото опуститься. Солнышко, побеги-ка к нему. Я сейчас опущусь, а ты беги. Помнишь, как спускаться?

«Бегемот» упёрся в наполовину упавшее дерево – пришлось, тормозить, откатываться назад и объезжать. Марк слушал, как Альфред курирует высадку из вертолёта на болото.

– Так, солнышко, давай. Помнишь же? Всё медленно. Сперва на лыжу, потом на землю. Идёшь сразу вперёд, чтобы я тебя видел. Давай. Умница. Маркуш, мы сейчас его напоим, а вы подъезжайте. Прямо на «тр-тр-тр» идите. Где «тр-тр-тр» – там я.

***

Марк вышел из ванной и стал ходить туда-сюда, чтобы обсохнуть, прежде чем сесть в кресло. Вытираться гостиничным полотенцем ему не хотелось – оно неприятно пахло каким-то хозяйственным порошком.

– Звонили из штаб-квартиры, – сказала Яна. – Нас ждут через три дня.

Марк сглотнул. После душа горло болело почти незаметно, но отчётливо обещало в ближайшие дни основательно измучить. Очень неприятно чувствовать себя ещё пока относительно неплохо, но точно знать, что в ближайшие дни будет куда хуже.

– А почему они ждут именно нас? – спросил он. – Почему не Альфреда? Почему не его солнышко, которое прыгает в болото из зависшего вертолёта? Почему не ревнителя этого самого болота лейтенанта Вундта?

– Лейтенанта награждают по другой линии, – сказала Яна. – А Альфреда по нашей, но он не приедет на церемонию. Он не фотогеничный и совсем не похож на спасателя.

– Серьёзно?

– Да. Типа толстый. Я хочу по этому поводу кому-нибудь позвонить.

– Отвратительно.

Марк подошёл к окну и увидел, что на щупе электронной метеостанции сидит ужасно симпатичная птичка.

– Кто это? – спросил он у Яны. Она подошла сзади и приложила ухо к его спине – словно слушала.

– А? Где? Синица. Длиннохвостая.

– Я придумал. Давай в знак протеста не поедем на награждение. Типа мы тоже не фотогеничные. Все мы не фотогеничные.

Она развернула его к себе и улыбнулась. Конечно, не нашлось бы никого, кто счёл бы её не фотогеничной.

– Заразишься, я простыл.

– У меня надёжный иммунитет, – отозвалась она.

Наутро с горлом, конечно, сделалось ухудшение. Марк выпил две кружки кофе – вернее сказать, странного кофейного напитка, который Яна делала с помощью кипятильника. Напиток не помог, и он кутался в шерстяной шарф.

– Даже не думай, Маркуша, – говорил ему Альфред, – это ж представительское мероприятие! Там все наши филантропы-питекантропы! Всякие высшие руководства! Там всё должно быть секси. А вы мне медальку привезёте. Я и не хотел ехать вовсе, Маркуша. Ты не думай, что я обижен или что я расстраиваюсь, Маркушенька. Я же понимаю. Вот давай Янушку спросим. Янушка, я гожусь в украшенья сцены?

Яна не успела ответить – из-за ворот отеля раздался автомобильный гудок. Шавкат сдал «Бегемота» в местный штаб и пересел на фургон. Этот фургон должен был доставить Марка и Яну в столицу для награждения государственной наградой за заслуги третьей степени. Альфред замахал пухлыми руками и почти что принялся пихаться.

Они погрузили чемоданы, расселись по местам и Шавкат, кивнув Альфреду, тронул машину.

– Шавкат, – спросила Яна, – а вас награждают?

Раскосые глаза посмотрели на неё через прямоугольное зеркальце.

– Нет, – сказал Шавкат. – не награждают. Я внештатный.

– А что это значит?

– Это значит, что всех награждают, а меня нет.

Они миновали два перекрёстка-бублика с круговым движением и выехали на трассу. Яна стала глядеть на синие и зелёные указатели – ей нравилось, что вся дорога аккуратно подписана и водителям ясно, куда ехать. Её телефон пиликнул и показал сообщение.

– Марк! Отменяй бронь гостиницы. Мы сможем жить у моих родителей. Они решили поехать на дачу как раз на эти дни.

– Они что, не пойдут на награждение?

– Что ты, они и не собирались. Там же президент. Папа вначале даже не хотел, чтобы я шла. А теперь говорит, что я пойти всё же могу, но моё рукопожатие президента нисколько не извинит, даже если президент на это рассчитывает.

Марк побаивался её отца. Он никогда не знал своего собственного, а потому вообще побаивался взрослых мужчин. Жить в доме её родителей ему не нравилось – там приходилось ходить на цыпочках, чтобы что-нибудь не задеть. Они были милейшие люди, но слишком масштабные, чтобы находиться рядом с ними.

Они с Яной одновременно заметили промелькнувший на обочине указатель.

– Слуш, – сказал Марк, – я что подумал. У нас же до награждения куча времени, так? Неделя с лишним.

– Я работать буду. Мне статью отправить нужно.

– Давай сейчас прямо не поедем, а повернём?

Они давно хотели вместе заглянуть в его родной город. Он не был там с самой юности и много раз хотел поехать, но боялся почувствовать себя глупо. А с Яной не страшно. Поворот приближался, и надо было решать.

– А жить-то где?

– Я сейчас забронирую же. Шавкат, вы отвезёте нас? – он сообразил, что как-то совершенно не учёл Шавката в своих планах. Шавкат был водителем отряда и должен был доставить их двоих на церемонию награждения в столицу. А больше он ничего никому не был должен.

– Отвезу, – отозвался Шавкат. – Мне всё равно. Вам придётся поселить меня в гостинице.

– Конечно. Яна, ну что, согласна?

Они съехали с трассы, скатились по крутой дуге развязки и поехали в город.

– Тут недалеко, – говорил Марк, – меньше получаса ехать. Номера я забронировал, в гостинице всегда свободно. Сюда мы доезжали на велосипедах, хотя разрешали нам только до холма. Но мы ездили, где хотели. Давай в деревню съездим, где я жил. Найдём лечебную траву, которой меня поила бабушка. От горла как раз. Я выпью и пройдёт. Впрочем, как её найдёшь-то? Никак, я же помню уже, где. Ну без деревни, значит, посмотрим город. А горло само пройдёт.

Яна улыбалась. Фургон миновал несколько автобусных остановок с ларьками, переехал небольшую речку и стал взбираться на большой холм.

– Дорогу проложили прямо по холму, потому что по бокам участки принадлежат несговорчивым людям. Как въедем – откроется вид на город. Сейчас интересно, ты смотри вперёд, – он оглянулся, будто чтобы убедиться, что Яна готова смотреть вперёд, – я не знаю, стоят ещё или нет. Реклама DXF.

– Это который покупает нам вездеходы с вертолётами?

– Он самый. Сам Ксандер же отсюда. Он и живёт здесь. На награждение по одной дороге поедем, – он сглатывал от боли, но говорил энергично. – Ксандер когда-то давно водрузил тут три рекламных щита огромных, на каждом по букве. То ли заплатил вперёд что-то такое на сто лет типа, то ли ещё что-то. Короче, на веки вечные. Но интересно, стоят ли? Стоят!

Яна с удивлением смотрела на три огромные буквы, расставленные вдоль дороги на солидном расстоянии друг от друга.