С Райкой

Первым местом было издательство Simon and Shuster. Они вместе поднялись на нужный этаж и, пока шли по коридору, Райка поздоровалась с несколькими людьми. Малыша это очень впечатлило. В секретарской ему сказали подождать, потому что редактор сейчас был занят с кем-то. Райка не сидела рядом с ним, а читала на стене какие-то биллютени внутреннего значения.

Когда Малыш вошел в офис, навстречу ему двинулась какая-то гора одетая в яркие хламиды одежд. Малыш не подал виду, что он напуган, а тоже вытянул руку загодя. Они встретились где-то по середине большой комнаты, и редактор по имени Сюзен стала его хвалить за решительность. Малыш потянулся было в свое новенькое кожаное портфолио, чтобы достать листы с переводом, но Сюзен остановила его жестом и попросила рассказать в 2-х словах, о чем история. Малыш было вскипел внутри – бери листы и сама читай, но быстро опомнился: Сюзен хотела послушать – как он говорит по-английски.

Малыш вспомнил вчерашний разговор с Нилом и подумал, что он не обязан ей описывать всех тонкостей истории, а просто расскажет ключевые моменты, как в программке к операм.

Сюзен слушала его внимательно, как доктор. Потом спросила, уверен ли он, что сказка русская, а не немецкая, потому что немцы – мастера квашеной капусты.

Малыш в те годы еще не знал много о разговорах с потенциальными работодателями, поэтому и решил блеснуть своими знаниями старины, сказав, что в допетровской Руси единственной едой простолюдья были капуста и горох.

Сюзен только улыбнулась в ответ и спросила, есть ли у него другие переводы. Малыш отвечал, что пока нет, но если надо будет, то они появятся довольно быстро: в голове он уже прокрутил вариант совместного творчества с Райкой, они бы могли перевести и не только сказки.

Сюзен встала со своего места и снова засветилась улыбкой. Она сказала, что они рассмотрят его работу и дадут ему знать.

В лобби Малыш увидел Райку, разговаривающую с мужчиной в толстых очках. Она представила Малыша ему, назвав не только имя, но и семейное положение. Малыш сразу врубился, что это один из бывших Райкиных соискателей и пожал ему руку до легкого хруста, а потом, неожиданно для самого себя, назвал ее Рейч. Так все звали ее в миру. Мужчина отметил боль в руке подергиванием щеки и сразу куда-то заторопился.

Они вышли из издательства, и Райка спросила его, как было дело. Она предполагала, что потраченных 1—2 дня дадут Малышу правильную картину о его потенциальных возможностях в плане переводов сказок, и он займется чем-нибудь другим, более реальным. Ему она этого не говорила, потому что знала, что отказы лучше всего получать из первоисточников, да и сама вовсе не хотела быть визирем плохого. Малыш, как бы невзначай, спросил ее про мужчину, какая между ними была связь. Она сказала, что в одной из поездок в Москву он был директором их Русской программы, наверняка связан с ЦРУ. Малыш слегка напугался, вспомнив свое рукопожатие.

Следующей точкой было неизвестное Малышу издательство под названием Баллантайн букс. Малыш знал только про Баллантайн пиво и удивился сначала, но потом подумал, что если существуют Столичные водка и конфеты, то почему не быть пиву и книгам под одним названием.

Редактором по переводам с восточно-европейских языков оказалась маленькая смуглая женщина, одетая в сари, с красной меткой на лбу. Малыш не был этому особенно обрадован после того, как она начала тараторить по-русски, как базарная бабка с Владимирского рынка. Она, со своей стороны, была очень обрадована Малышу, но не потому, что он принес что-то, а потому, что он вынужден был слушать ее бредни. Оказалось, что она закончила универ имени П. Лумумбы в Москве. Училась она там довольно долго, потому что «политический» климат был нехорош для ее возвращения. Потом она все-таки уехала в Индию, но не надолго.

Малыш терпеливо выслушал все ее злоключения и подумал, что это даже лучше, что они не говорят о нем. Впрочем под занавес она быстро прочитала его сказочный перевод и сразу же отказала. Причины отказа были вескими и непонятными на первый взгляд, но позже, когда Малыш ел свой бергер в Райкиной компании, он все более или менее осознал, благодаря Райкиным объяснениям.

По мнению индийской дамы и Зигги Фройда сказка изначально не предназначена для детей, потому что лейтмотивом в ней было сублиминальное чувство вины: отрубленный во время шинковки капусты палец – не что иное, как наказание пожилой женщины за использование пальца, как инструмента для мастурбации при сексуально пассивном партнере. Палец олицетворял фаллическое начало, мог самостоятельно от тела жить и добывать пропитание для угасающих старика и старухи. Райка сделала все эти пояснения. Малыш слушал, но на ус не слишком наматывалось. В то время он еще не был к готов ко многим объяснениям и толкованиям. Несмотря на отказ настроение его было нормальным-готовым к следующей встрече.

Они должны были пойти еще в одно место, находившееся на знаменитой 42 улице. Райка сказала ему, что он выглядит молодцом и может спокойно дойти вон до того дома, а она тем временем посидит вот в этой публичной библиотеке, и она указала на гигантское здание в парке. Они договорились о времени встречи, заметив в один голос, что место встречи изменить нельзя. Малыш дернул себя за внутренние волосы – он не должен поддаваться иллюзиям и очарованию такими гигантскими шагами.

Очередная контора была непохожа на литературное агенство совсем. В коридоре пахло застоявшимся дымом и мужским одеколоном экзотического происхождения. На дверях висели бронзовые номера с последующими буквами. Коридор был похож на фрагмент из произведений Кафки.

Малыш вступил в помещение секретарской, сказал дежурную фразу приветствия и назвал свою фамилию. Секретарша посмотрела на него поверх узеньких очков и предложила ему присесть.

Стулья были скорее дубовыми полукреслами шире стандартных габаритов и тоже с бронзовыми номерами на спинках.

Малыш выбрал себе одно с цифрой 4В – в детские годы он числился недоумком и учился в 4В классе.

Секретарша отложила в пепельницу длинную темную сигарету и спросила малыша, идет ли на улице дождь. Он отвечал уверенно, что дождь идет, хотя вовсе не был в этом уверен. Просто он обычно ставил себя на место спрашивающего и хотел бы получить оптимально-консервативный ответ: если дождь уже не идет, то всегда можно сложить зонтик. А что, если идет, и ты без зонта?

Секретарша улыбнулась ему и сказала, что из ее окна не видно пешеходов – с зонтами они или нет, а небо выглядит обманчиво голубым. Малыш решил смягчить краски –и согласился полууверенно: «Может и прошел уже, если небо голубое.»

В это время раздался звук серены, какие случаются в фильмах про аварийные обстоятельства на производствах чего-нибудь смертоносного. Это был сигнал редактора секретарше.

Секретарша предложила Малышу пройти в кабинет редактора.

В кабинете пахло холодным металлом. Малыш помнил этот запах с незапамятных времен. Иногда так пахнут письменные столы, сделанные из металла. Так случилось и в тот день.

За столом сидел мужчина в пиджаке и свитере под ним. Он поманил Малыша к столу, и, не вставая со стула, протянул ему руку. Малыш подумал, что пожал не руку, а корень теплого дерева. Мужчина заговорил по-русски.

– Так говорите, что вы переводчик?

– Могу переводить художественную литературу – неожиданно для себя сказал Малыш.

– А не художественную?

– Что вы имеете в виду – статьи из журналов?

– Нет, инструкции к употреблению и по сборке и технические условия.

– Про инструкции ничего сказать не могу, потому что никогда не пробовал такое переводить. У меня с собой есть только перевод сказки.

Мужчина впился в Малыша взглядом, как колючая проволока: «Покажите».

Пока он читал, Малыш его высчитал таким образом: какой-нибудь невозвращенец или угонщик военных истребителей – подводных лодок с никаким английским, потому что он сам русский. Занимается только техническими делами, если не военными.

Тем временем мужчина закончил читать и с недоверием спросил: «Это вы сами?»

Малыш утвердительно пожал плечами и собрался было уходить, но мужчина остановил его жестом собачьей команды «сидеть.»

– Хороший перевод. Инструкции и технические условия много проще и легче. Нужен обыкновенный командный язык, у вас, наверняка, получится. Мы платим не очень много, потому что государственные тарифы, но зато работы много. Скажите мисс Луцки, моей секретарше, что вы мне подходите. Она вам даст контрольный текст. Принесите его до конца недели. В следующий раз получите работу на пол месяца. Приятно было познакомиться. Меня зовут Яхонт.

Мисс Луцки выдала Малышу листы контрольного текста и попросила его расписаться в какой-то ведомости напротив его фамилии.

Малыш почувствовал себя нужным этим людям и от этого хорошо. Он предложил мисс Луцки перевод сказки. Она сказала, что читала ее в детстве в оригинале.

На пути из секретарской он столкнулся с почтальоном, с которого вода текла ручьями.

Они встретились с Райкой в положенном месте и короткими перебежками добрались до автовокзала. Експрессы в Филадельфию ходили каждый час.

Уже сидя в автобусе, Райка спросила Малыша про интервью. Он рассказал про стулья с номерами и теплую руку-корень, потом показал контрольный текст для перевода. Райка никак не комментировала его рассказ, сказала, что об этом стоит подумать.

Как только автобус тронулся, она задремала на его плече. Малышу спать не хотелось. Он включил потолочную лампочку для чтения и стал читать контрольный текст. Им оказалась инструкция по разборке для чистки и ухода автомат-пулемета пехотного образца.

Малыш, как и все мужчины его поколения, если не любил напрямую, то с большим уважением относился к оружию, несмотря на свою национальную принадлежность. Инструкцию он понял не потому, что она была толково написана, а потому, что сам собирал в своей жизни механизмы и посложнее. Однако, как подступиться к переводу Малыш не представлял: все эти пружины с курками имели совершенно иные названия в техническом английском. Здесь нужен был какой-нибудь Левша из Спрингфилда.

Райка тихо проснулась и, не мигая, тоже читала инструкцию, потом потянулась и спросила: «Ты думаешь они кто?»

– Я думаю, что они продавцы оружия. На планете полно мест, где русское оружие одним путем или другим перешло в американские руки. Наверняка нашлись контракторы, которые предложили откупить его у государства, как металлолом с приплатой в нужные руки, а сами печатают к нему инструкции на языках потенциальных покупателей и продают его различным борцам за свободу или меняют на необработанные алмазы.

Райка молчала на такое соображение пару минут, но потом сказала, что версия очень правдива потому что фантасмогорична, что когда он, Малыш, станет зрелым и известным писателем, лет через 30, он сможет написать захватывающий детектив на эту тему.

Малыш не любил читать детективов, но Райкина идея про будущее писательство засела в его башке.

Райка смотрела на текст и говорила, что эта овчинка явно выделки не стоит – если они и в самом деле связаны с торговцами смерти, значит у них на хвосте крепко и давно «сидят», кто надо. Если он, Малыш, попадет в зону наблюдения, то это может ему испортить всю оставшуюся жизнь.

Малыш, видимо, расстраивался на глазах, так что Райка сказала, что поинтересуется преподавательской работой для него на кафедре в их универе.

Дома, за импровизированным обедом, остатками вчерашней пасты, они поговорили еще немного. Малыш слушал Райку и не возражал, на ее: «Не думай ни о чем, спи до полудня, читай Лимонова и Алешковского и больше смотри телевизор».

Внешне это был отличный план, но внутренне, Малыш знал себя – он завоет через день и запросится.