Цветаева за 30 минут

Живу, не видя дня, позабывая
Число и век.
На, кажется, надрезанном канате
Я – маленький плясун.
Я – тень от чьей-то тени. Я – лунатик
Двух темных лун.

Стихотворение создано в июле 1914 года и посвящено тяжело больному, умирающему брату Сергея Эфрона – Петру. Биографы поэтессы считают, что настоящая любовь вспыхнула в сердце Цветаевой лишь перед смертью Петра. Она часто его навещала и ситуация была столь серьезной, что Сергей даже собирался уйти добровольцем на Первую мировую войну, но брат проиграл туберкулезу и в этом уже не было необходимости.

Произведение мрачное, тяжелое, пропитано безразличием ко всему происходящему, безнадегой: «…Не думаю, не жалуюсь, не спорю. Не сплю. Не рвусь ни к солнцу, ни к луне, ни к морю…» и «…Живу, не видя дня, позабывая Число и век…». Здесь переживания глубоко любящего человека за возлюбленного и осознание того, что помочь ему ничем не можешь, отсюда такая апатия и безнадега.

В финале стихотворения строчка: «…Я – тень от чьей-то тени. Я – лунатик Двух темных лун» рассматривается исследователями Цветаевой двояко: и в контексте две луны – два глаза возлюбленного, и в смысле две темные луны – два разных мужчины, хотя и братья. О точной трактовке нам остается лишь догадываться…

Ошибка

Когда снежинку, что легко летает,
Как звездочка упавшая скользя,
Берешь рукой – она слезинкой тает,
И возвратить воздушность ей нельзя.
Когда пленясь прозрачностью медузы,
Ее коснемся мы капризом рук,
Она, как пленник, заключенный в узы,
Вдруг побледнеет и погибнет вдруг.
Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах
Видать не грезу, а земную быль –
Где их наряд? От них на наших пальцах
Одна зарей раскрашенная пыль!
Оставь полет снежинкам с мотыльками
И не губи медузу на песках!
Нельзя мечту свою хватать руками,
Нельзя мечту свою держать в руках!
Нельзя тому, что было грустью зыбкой,
Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!»
Твоя любовь была такой ошибкой, –
Но без любви мы гибнем. Чародей!

Стихотворение создано в 1910-1911 годах и посвящено поэту и переводчику Льву Кобылинскому, известному как Эллис. Он претендовал на руку и сердце Цветаевой, но получил отказ. Для того, чтобы сохранить максимально теплые дружеские отношения и вежливо объяснить, что любви нет, поэтесса использует самые мягкие метафоры: «…Когда снежинку, что легко летает, Как звездочка упавшая скользя, Берешь рукой – она слезинкой тает, И возвратить воздушность ей нельзя…».

Она сравнивает себя с тем хрупким созданием, которое нельзя к чему-либо принудить или заставить, объясняет, что будет несчастной с Эллисом: «…Когда хотим мы в мотыльках-скитальцах Видать не грезу, а земную быль – Где их наряд? От них на наших пальцах Одна зарей раскрашенная пыль!..». Поэтому просит отчаянно влюбленного в нее юношу пощадить мотыльков и снежинок, с которыми ассоциирует себя: «…Оставь полет снежинкам с мотыльками…» и «…Нельзя мечту свою хватать руками, Нельзя мечту свою держать в руках!..» – как символ того, что порой мы можем случайно погубить то, что просто нам понравилось.

В финале произведения поэтесса открыто говорит о том, что нет любви или страсти и быть их не может, а «зыбкая грусть» их заменить не может: «…Нельзя тому, что было грустью зыбкой, Сказать: «Будь страсть! Горя безумствуй, рдей!»…». Вместе с тем, она благодарна Эллису за любовь, признавая, что именно она – главное в нашей жизни: «…Твоя любовь была такой ошибкой, – Но без любви мы гибнем. Чародей!..».

Роландов рог

Как бедный шут о злом своем уродстве,
Я повествую о своем сиротстве:
За князем – род, за серафимом – сонм,
За каждым – тысячи таких, как он, –
Чтоб, пошатнувшись, – на живую стену
Упал – и знал, что тысячи на смену!
Солдат – полком, бес – легионом горд,
За вором – сброд, а за шутом – все горб.
Так, наконец, усталая держаться
Сознаньем: долг и назначеньем: драться, –
Под свист глупца и мещанина смех, –
Одна за всех – из всех – противу всех,
Стою и шлю, закаменев от взлету,
Сей громкий зов в небесные пустоты.
И сей пожар в груди – тому залог,
Что некий Карл тебя услышит, Рог!

Произведение создано в марте 1921 года и содержит в себе отсылки к знаменитейшей «Песни о Роланде». Его главная тема – одиночество поэта. За каждым кто-то стоит: «…За князем – род, за серафимом – сонм, За каждым – тысячи таких, как он…» и только за поэтом – никого, он сирота.

Второй важный персонаж – шут. В старину именно шуты могли безнаказанно говорить королям всю неприятную правду как она есть и Цветаева сравнивает себя с таким шутом – говорить правду, даже если она и не приятна: «…Как бедный шут о злом своем уродстве, Я повествую о своем сиротстве…» и «…Солдат – полком, бес – легионом горд, За вором – сброд, а за шутом – все горб…». Но согласно легенде у храброго рыцаря Роланда был рог, в который тот мог протрубить в случае опасности, однако не сделал этого вовремя и по сюжету его убили, хотя он и успел один раз позвать на помощь. Звук этого рога услышал его родной дядя король Карл I Великий и отомстил за племянника. Отсюда фраза «некий Карл».

Цветаева признает, что когда становится совсем невмоготу, поэт тоже может протрубить в такой рог, обращаясь к обществу, призывая не оставаться равнодушными: «…Одна за всех – из всех – противу всех, Стою и шлю, закаменев от взлету, Сей громкий зов в небесные пустоты…». И она искренне надеется, что кто-нибудь услышит этот призыв: «…И сей пожар в груди – тому залог, Что некий Карл тебя услышит, Рог!..»

Мне нравится, что вы больны не мной

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной –
Распущенной – и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью – всуе…
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!
Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня – не зная сами! –
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами, –
За то, что вы больны – увы! – не мной,
За то, что я больна – увы! – не вами!

Легендарное стихотворение создано в 1915 году, стало популярным после переложения его на ноты, став романсом в исполнении Аллы Пугачевой. Лишь спустя годы сестра Марины – Анастасия рассказала семейную историю написания этого произведения.

Оказалось, что посвящено оно Маврикию Минцу – супругу Анастасии, который оказался полностью под властью чар последней. Но не меньшее впечатление на него произвело знакомство и с Мариной. Он ухаживал за обеими девушками, проявляя знаки внимания. Симпатия была взаимной, Цветаева открыто кокетничала с ним, но эмоция не успела перерасти в серьезное чувство, поскольку Маврикий был к этому моменту уже обручен с Анастасией. Отсюда строчки: «…Мне нравится, что вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не вами…» – она позволила сестре быть счастливой и отошла в сторону, за что последняя всегда была ей благодарна.

Это небольшое недоразумение стало важным уроком для поэтессы о том, что нельзя мешать настоящим чувствам, особенно, если это твои родные люди. Поэтому она говорит: «…Мне нравится еще, что вы при мне Спокойно обнимаете другую…», «…Что никогда в церковной тишине Не пропоют над нами: аллилуйя!..». При этом, ей несколько жаль, что их отношения не сложились, ведь симпатия Марины была серьезной: «…За то, что вы больны – увы! – не мной, За то, что я больна – увы! – не вами!».