Царь Медоедов

«С чем я столкнулся, с чего эта хрень такая умная, почему видит мысли на глубине не оформившихся замыслов, может она их и формирует, тогда моя задача не вестись на эти разводки и постоянно всё анализировать»

– Ты можешь попробовать, но ты обречён на проигрыш.

Почти довязав вторую руку, я отключился.

Проснулся от жажды, вся квартира залита водой и кровью, лицо призрака оперы. В холодильнике завалялась шоколадка «Алёнка», вряд ли молочный шоколад способствует регенерации крови, но хоть глюкоза.

– Хорошо, что мы разобрались с формальной частью знакомства.

Теперь я знаю, что оно знает всё, и что возможно, эта хрень хочет моей смерти. Может это чья-то месть? Я не верил словам матери о наставнике, если мне пришлось вскрываться, блефуя с парой двоек.

– Согласен, вышло не очень, столько крови…

«К чему этот саркастический тон всё время.»

– Разве, просто называю вещи своими именами, ты же говорил, что меня нет? Если меня нет то зачем ты устроил эту вампирскую вечеринку?

Бинты пропитались кровью и я пошёл в аптеку за новыми, о том, чтобы пойти наложить швы даже не подумал. От слабости кружилась голова. Вернувшись, я составил список всех людей, которые могли захотеть мне отомстить. Кто-то из них нашёл доступ к сверхъестественным способностям, эта штука наверняка призвана для того чтобы свести меня с ума, либо довести до суицида.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, не сгущай краски, мы отлично ладили, пока ты в себя не поверил.

Список насчитывал двенадцать имён, из них объективно только двое могли на такое пойти.

– Ну и кто ты думаешь из них?

«Отстань»

– Ты можешь строить из себя что угодно, мы оба знаем, что ты ничего не стоишь, что ты слабак.

«Чего тебе надо?»

– Чтобы ты собрал сопли и начал меня слушать.

«Я слушаю»

– Твоя жизнь была жалкой, признай это и подчинись.

«В смысле подчинись?»

– Заткнись и слушай, все, что я буду говорить – делай.

«Как интересно – голос с манией величия, ты там под чем вообще? Что за бред… Тебя нет, тебя не существует.»

– Лужи крови говорят об обратном.

В ближайшие дни я встречался с близкими друзьями и рассказывал, что слышу голоса, чтобы они разузнали, как от этого избавиться. Одни не верили, другие думали, что у меня поехала крыша. Серёга поверил и сказал: «Хорошо Илюх, но я не знаю, как тебе помочь, могу денег дать…» Начались проблемы со сном, я почти не спал и уволился с работы. Напросился пожить обратно к матери в свою комнату, чтобы понаблюдать и расспросить её. Если она действительно замешана, глядя на то как я тихо схожу с ума она не может не отреагировать. Голос постоянно докучал. Я не отвечал, и он начинал отвечать за меня моим же мысленным голосом – будто это я. Так в голове продолжался безумный спектакль. Я старался абстрагироваться, но психических сил не хватало, он будто давил на голову и приходилось иногда что-то отвечать, отчего он с энтузиазмом продолжал бесконечные размышления о людях, прошлом и будущем, о книгах которые я не читал, о медитациях и своих возможностях.

«Бла-бла-бла, ничего больше, потоки белиберды»

– Неужели, как насчёт небольшого квеста, ты же боишься собак?»

Не то чтобы боялся, но в детстве меня чуть не загрызла одна в детском лагере. «И что с того?»

– Из-за поворота в конце квартала выбежит стая бездомных собак и нападёт на тебя, тогда и посмотрим есть ли у тебя яйца.

«Я дойду до того поворота и уверен, что никого не будет». Когда до поворота оставалось метров пятнадцать, выбежала стая собак. Может, начались галлюцинации. Нет, женщина с ребёнком на той стороне улицы тоже их видит. Собаки бежали ко мне, я стоял неподвижно и не смотрел на них. Они начали лаять, и одна из них укусила за ногу… охереть, я замахнулся для удара, но она уже отскочила. Сзади бросилась другая, я ударил ногой и вскользь попал. Зарычал на них: «Вперед сукины дети, я вас не боюсь». Стая лаяла, но отступала. Наверное, нужно вырубить вожака, кто тут самый дерзкий. Я кидался на них, и скоро они убежали.

– Мощно, ты прям Конан-варвар.

«Ха-ха, как смешно». Штанина на ноге разодрана. От боли приходилось прихрамывать. «Откуда ты знал про собак?»

– Ты же меня не слушаешь, зачем я буду делиться секретами?

«Ладно, вот ты можешь предсказать что-то, можешь помочь например, со ставками в букмекерской конторе?»

– Конечно, могу, но тебе помогать не буду.

«Пи***** это всё, давай докажи, что что-то можешь, почему только я должен что-то доказывать, твоя очередь доказать свою полезность».

– Ну давай.

Ни одна из ставок не сошлась. «Хрень это всё, не видишь ты ничего»

– Я просто хотел, чтобы ты проиграл деньги.

«Была бы у тебя физическая оболочка, я бы выбил из тебя всё это дерьмо»

Тем не менее, бесполезные предсказания на день или неделю продолжались и они сходились. Я не мог это объяснить. В матрице явно произошел сбой. Это говорило о том, что мы ничего не знаем на самом деле о нашем мире, при других бы обстоятельствах я бы этому обрадовался. Ничего, я найду дно этой кроличьей норы и потом расскажу об этом.

– Вряд ли.«Опять подслушиваешь»

– Если долго будешь всматриваться в эту нору, она начнёт всматриваться в тебя.

Чуть не забыл, теперь на меня бросались все собаки, срываясь с поводков. Один стафф бросился на детской площадке, но я был к этому готов и забрался на лестницу. Не знаю, как мой «внутренний голос» натравливал их на меня, теперь часто приходилось драться, и здесь главным было дождаться броска в ногу или руку. В прыжке собака не может сменить траекторию, и наиболее уязвима. Я всегда радовался, если попадал в голову, это как выбить страйк, начинались перепалки с хозяевами, которые сами были виноваты. Чаще ко мне стали привязываться пьяные или выпившие компании, эта хрень натравливала и людей со слабой волей. Так прошёл месяц безумия, заснуть удавалось редко, и всегда снился ад, я как Джон Константин стабильно сходил на одной и той же станции, пока, однажды ночью в полудрёме меня не стащило за ногу на пол. Пробил холодный пот. «Шесть демонов Эмили Роуз». Кажется, мне уже нужна помощь другого рода.

В церкви было тускло, шла вечерняя служба.

– Простите, мне бы поговорить со священником.

– Отец Сергий сейчас служит, подождите окончания службы, – ответила женщина в лавке.

Последний раз на службе я был с мамой лет в шесть-семь. Ночь, Пасха, в полуразрушенном храме холодно, на улице холодно, я хочу спать: «Мам, у меня ноги болят!». Она просит потерпеть, но эти хождения со свечами никак не заканчиваются, звонят в колокола. Голос говорит:

– Зачем ты сюда пришёл, зря теряешь время. Пошли уже.

Я молчу, пытаюсь понять, что там подвывают поющие женщины, слов не разобрать, что-то грустное.

– И не лень тебе здесь стоять? Тебе здесь не помогут, пошли-пошли.