Розовые единороги будут убивать

Воздух в Викторианском Лондоне не мог быть чистым.

Лондон девятнадцатого века был не самым прекрасным местом в мире. Далеко не прекрасным…

Уголь.

Слишком много угля, подвергающийся сожжению.

Из-за этих черных дымов, поднимающихся в небо, весь Лондон погрузился в смог. Бесконечные фабрики, заводы, домашние печи – все требовало угля. И все пожирало этот уголь. Лондон – промышленный титан, одной ногой, стоявший в средневековье, а второй – в современном промышленном мире. Столько стыков противоречий, сколько было на тот момент в Лондоне, больше не было нигде в мире.

И вонь.

Великое зловоние, возникающие в результате того, что все сточные воды стекали прямо в Темзу. Лондонская канализация еще не отстроена должным образом, а потому холера, эпидемии инфекционных болезней, смерти – все это терроризирует улицы Лондона.

Дым и вонь.

Вот, что царствует в этом городе.

И Сора находилась в самом жутком районе Лондона – трущобы Сент-Джайлс, славившиеся проститутками, магазинами с джином, секретными улочками, где могли спрятаться преступники, и ужасно переполненными многоквартирными домами.

Все здесь кишело бедностью, мраком, смертью и крайней мерой запущенности.

Лечебница для душевнобольных как раз находилась на самой границе трущоб.

Самое опасное и безбожное место Викторианского Лондона.

Рыхлые каменные узкие дорожки. Повсюду шныряют бродяги, нищие, проститутки и пьяницы. На стенах – сорванные объявления о розыске самых опасных преступников. Полиции на весь район трущоб катастрофически не хватает, но и сейчас можно было встретить малые патрули, работы которым здесь хватало предостаточно.

И все в черноте дымов… и в зловонии грязных стоков…

Помои под ногами.

Грязных луж так много, что ноге некуда ступить!

И крысы.

Дохлые крысы…

И Сора шла по трущобам, не привлекая внимания местных бедолаг. Все они о чем-то болтали, ругались и дрались друг с другом.

Воистину покинутое Богом место.

Сора завернула за угол, где увидела на дороге лежачего первого пьяницу, босые ноги которого обкусали огромные крысы.

– Фу! Какая же гадость!

Вонь, кровь, трупное зловоние… все смешалось!

– Ужас!

И Сора побежала.

Она свернула в другое место – там вонючие джентльмены уже приставали к проституткам, ожидающих их на дороге. Они смеялись, распивали джин и занимались крайне непристойными вещами на глазах у прохожих.

И всем друг на друга глубоко плевать.

– Ох…

Сора развернулась и побежала дальше, прочь от всего!

Прочь от этого ужаса и кошмара!

Сора спряталась в темном переулке, увешанном плакатами розыска. Прижавшись к холодной влажной каменной стене, она отдышалась, придя в себя после увиденного.

А потом… перед ней появился пес.

Мопс.

Белый мопс.

– Чаки?

Мопс подбежал к ней и понюхал ее обувь.

– Чаки… что ты здесь делаешь?

Мопс весело завилял хвостом, покружился, издал приглушенный лай и побежал прочь.

– Чаки! Постой! Подожди!

Сора, не раздумывая, сорвалась с места и побежала за ним.

Мопс вывел ее из переулка. Пес побежал среди торговых лавок. Тухлая рыба, тухлые овощи, тухлое спиртное и рваные ткани…

– Чаки!

Сора, не обращая внимания на то, что ее окружало, бежала за мопсом.

– Чаки, постой!

Пес…

Ее пес!

Или не ее?..

Мопс покинул торговую линейку и свернул за угол, Сора – за ним. Здесь оказалось до жути пусто.

Ни души вокруг.